И кладет трубку. Я смотрю на свой телефон, потом кидаю его на стол и вздыхаю. Шопинг. Хуже просто быть не может! Вся еще на нервах после вчерашнего допинг теста, я подскакиваю, когда слышу, как открывается входная дверь. У меня имеется три предположения, кто бы это мог быть. Никки, Дэйв или Твитч. Вспоминаю, что разговаривала с первыми двумя, и знаю, что сегодня вечером они заняты, и методом исключения, склоняюсь к третьему варианту. О, боже, мы что, сможем наконец-то сегодня поговорить. Как только я вижу, как он проходит через входную дверь, приветствую его словами: — Ты набрался муж….. Осекшись на полуслове, открываю рот от удивления. Твитч тащит пакеты, еще пакеты, и те, что стоят за ними. Пинает дверь, чтобы она захлопнулась, и говорит: — Ангел, я бы не отказался от помощи. То, как он называет меня Ангелом… ему надо запретить называть меня Ангелом. — Конечно, — вздыхаю я. Я, одетая в спортивное трико и топик, с крысиным хвостиком на голове, и в очках для чтения, подхожу к нему, такому статному и одетому в деловой костюм, и беру несколько пакетов. Он проходит в мою спальню и ставит пакеты на пол. Поставив свою кипу пакетов рядом с его, я смотрю, как он принимается вытряхивать их содержимое. На мою кровать вываливаются одежда, аксессуары и коробки с обувью. А я просто стою и думаю: «эээ… мы разве не в ссоре?» — Что все это значит? — шепчу я срывающимся голосом. — Ты знала, что в торговом центре есть женщина, — выпаливает он, так и не ответив на мой вопрос, — которую можно нанять, чтобы она помогла с покупками? Все, что ей надо знать — это размеры, и бам, ее уже и след простыл. Как чертова машина. Ты говоришь ей не экономить, и она не обращает внимания на цены, — он оглядывается на меня через плечо и выразительно смотрит. — Понимаешь, о чем я? Все еще смотрю на него с полуоткрытым ртом, и мне удается произнести только: — Гммм. Он указывает на вещи на кровати: — Вечерние наряды. Обувь на выход. Рабочая одежда. Рабочая обувь. Несколько платьев и повседневная одежда. Украшения и прочие побрякушки. Штучки для волос, — он ухмыляется. — А вот это самые деликатные предметы твоего нового гардероба. Деликатные предметы моего гардероба? Смотрю на него, нахмурившись, наклоняюсь и изучаю содержимое пакета, на который он показывает. Вытаскиваю прозрачное, кружевное боди. — Нижнее белье, — лепечу я. Качаю головой, затем сердито спрашиваю: — Что ты здесь делаешь? От тебя не было вестей целую неделю. Ты в курсе? После того, как ты бросил меня больную, в своей кровати, и даже не позвонил, чтобы узнать, как я? Твитч даже глазом не моргает. — Может быть, я и не звонил тебе, но знал, что с тобой все в порядке. Я всегда знаю. Точно так же, как и знал, что тебе нужна помощь с твоим обязательным тестом на наркотики, крошка. — А тебе не пришло в голову, — рявкаю я в ответ, — что я хотела бы тебя увидеть? Что, может быть, я нуждалась в те… Я затыкаю себя. Не хочу, чтобы он знал, как сильно я тогда в нем нуждалась. Как сильно это разрывало мне сердце, что он вот так со мной порвал, как с любой другой женщиной. Твитч замирает, а затем резко разворачивается. — Нуждалась в чем? — Я бы хотела, чтобы ты ушел. Его глаза темнеют. — Сначала я получу то, зачем пришел. Мой голос внезапно сипнет: — Зачем ты пришел? Он подходит ко мне медленно и решительно, и я точно знаю, что он собирается сказать, еще до того, как он это произносит. — Получить свой должок. Я сажусь на край кровати, подпираю руками голову, а локти в колени. Слегка покачиваясь на кончиках пальцев ног, я спорю сам с собой: Какого дьявола ты делаешь? Достаточно. Пора с этим кончать. CD-плеер на комоде тихо играет. «One More Night» группы «Maroon 5» «…Ты собираешься вновь заставить меня полюбить тебя. Ты прилипла к моему телу, ты на моем теле, как татуировка…» Я еще сильнее раскачиваюсь из стороны в сторону, до ярости. Сжимаю челюсть и крепко зажмуриваю глаза. Чувствую ненависть и гнев. Мои руки, сжимающие голову, потом сжимаются в кулаки. Стискиваю зубы и с силой впечатываю кулаки в лоб. Во мне закипает ярость. Резко встаю, подхожу к комоду, и хватаю плеер, выдергивая шнур из розетки. Иду к открытому окну, забрасываю плеер так далеко, как только могу, и закрываю окно. Слышится глухой стук. Кажется, плеер разлетелся вдребезги. Закрываю глаза, глубоко вздыхаю и терпеливо жду, когда восстановится мой сердечный ритм. Поворачиваюсь и смотрю на кровать, где спит Лекси. Только она совсем не спит, а ее ясные, голубые глаза широко раскрыты. Она видела то, что я только что сделал. Я не привык, что кто-то присутствует во время вспышек моей злости. Она лежит на животе, и ее голая спина выглядит бледной в лунном свете. Покрывало сползло вниз, обнажая спину и едва прикрывая ее милую попку. Она смотрит на меня без осуждения или злобы. И на секунду, я возвращаюсь в те давно забытые времена. В те времена, когда жизнь была хороша. Провожу рукой по волосам, вздыхаю и иду к кровати. Сажусь рядом с ней, убираю темные волосы с её плеча, нежно касаясь его кончиками пальцев, потом прикасаюсь к локтю, и отстраняюсь. — Хей, — тихо говорю я. — Хей, — осторожно отвечает она. Злость исчезает с моего лица от звука ее голоса. Черт! — Я куплю тебе новый плеер. Лицо Лекси остается безучастным. Она ласково отвечает: — Все в порядке. В любом случае, я хотела купить новый, и ты лишь ускорил это событие. Проклятие. Есть ли хоть один мой поступок, который выглядел бы плохо в глазах этой женщины? Кажется, остатки прежней вспышки злости снова закипают во мне, и я смотрю на нее. Она тут же замирает, а в ее глазах появляется страх. Я горько усмехаюсь: — Детка. Серьезно. Ты слишком умна, чтобы быть с таким типом, как я, и ты определенно умнее, чем те пустышки, которые трахаются с такими парнями. Но я понимаю, что ты готова довольствоваться и такой малостью, — я жестоко улыбаюсь. — В конце концов, хорошие девочки всегда хотят плохих мальчиков, не так ли? Она садится на кровати, от этого движения, простыня спадает с нее, и я любуюсь ее обнаженной красотой. Красивые глаза Лекси теперь печальны и затуманены. На ее лице чистейшая ярость. Она настолько зла, что аж дрожит.