— О, да? Что ты сделал, чтобы заслужить печеньку? Все, что я помню, так это то как пришла домой к грязному сыну и такому же грязному мужу. Нокс фыркает: — Он хотел рисовать! Что я должен был сделать, принцесса? Ты же знаешь, что я не могу сказать ему «нет». — Внезапно, он орет: — Рокко, верни обратно папочкину ногу! Еще немного фыркающих звуков, затем он возвращается: — Прошу прощения за все это. У нас становится немного шумно перед ужином и перед сном. — Что случилось с твоей ногой? Он хихикает: — Убежала. — Я улыбаюсь. Идиот. Он торжественно объясняет: — Миссия прошла неудачно. — Ты заделал мальчишку? Я слышу, как он улыбается: — Конечно сделал. Я ушел от дел. И женился. Я улыбаюсь этому: — Я слышал. Она, кажется, заставляет тебя работать. Он начинает хохотать: — О, да. Лили моя последняя миссия. — Он мог бы и не говорить об этом. Из-за нее он потерял ногу. Он шепчет: — Хотя, она стоила этого. Я спрашиваю его со всей серьезностью: — А если кто-нибудь попросит тебя отказаться от нее? Длинная пауза: — Это не одно и тоже. Я, еле сдерживая себя, отвечаю: — Любовь есть любовь. Она не выбирает. И она точно не ждет, когда ты будешь к ней готов. Он вздыхает: — Я знаю, чувак. Знаю. — Затем слышно, как что-то гремит и стучит: — Слушай, чувак, мне пора идти. Рокко играет в фрисби тарелками для ужина, — я хихикаю, — просто подумай о том, что я тебе сказал. Потом мой друг отсоединяется. Я слышу, как кто-то поднимается вверх по лестнице. Подняв голову, я жду, когда этот кто-то подойдет поближе, но этот человек останавливается на полпути по коридору, у моего кабинета. Моего кабинета, в котором в данный момент находится миниатюрная женщина, одетая в тренировочные брюки и мою футболку. Прислушиваясь, я жду своего посетителя и в голове придумываю кучу оправданий. Можете в это поверить? Чертовы оправдания. Как будто я должен оправдываться перед ним. Я медленно качаю головой, злясь на себя из-за своей неуместной паники. Наконец, он подходит к той комнате где я нахожусь, но к тому времени, как его тень достигает моей двери, я погружаюсь обратно в работу. Если я буду выглядеть чрезвычайно занятым, он, возможно, оставит меня в покое. Ключевое слово в этом предложении — «возможно». — Там воробушек сидит за твоим столом. Не поднимая на него взгляд, я ворчу: — Она работает. Не обращай внимание, чувак. Не. Обращай. Внимание. Когда он входит в комнату, я поднимаю свой взгляд на своего старого друга. На парня, который скорее всего спас мне жизнь, когда взял к себе домой и не спускал с меня глаз, делая все возможное, чтобы я поправлялся от…ну…того, что жизнь сделала со мной. Я не уверен, кто из нас хлебнул больше дерьма в этой жизни, но я точно знаю, что мой мозг работает не так, как у других людей. Нет. Я признаю, что у меня есть проблемы. Проблемы, которыми я не горжусь. Проблемы, которые я пытаюсь решить. Как обычно, Юлий выглядит так, как будто он только что закончил фотосессию для Армани. Он одет в коричневый костюм, который удачно контрастирует с его кожей цвета мокко, а его темные волосы — которые мы ласково называем «пушистики» — аккуратно подстрижены и уложены. Его недоверчивый взгляд сосредотачивается на моем лице. Он — единственный человек, которого я знаю, с темной кожей и голубыми глазами. Эти глаза замечают больше, чем им следует. Он повторяет на этот раз медленнее: — Там воробушек…сидит за твоим столом. — Не получив от меня ответа, он говорит немного резче: — Воробушек, Твитч, — я молчу, а он добавляет. — Воробушек за твоим, мать твою, столом. Пользуется твоим гребаным компьютером. Компьютером, в котором хранится вся твоя информация. Компьютером, в котором хранится вся моя долбанная информация, братан. Он в бешенстве. Кто бы сомневался. Но он не знает Лекси. Так что это оправданно. Поднимая руку в пренебрежительном жесте, я пытаюсь его успокоить: — Я сменил пользователя. У нее нет доступа. — Кто она? — Она просто она, — отрезаю я. Подойдя ближе к дивану, он, медленно растягивая слова и отчасти угрожающе, спрашивает: — Я спросил, кто она? — Нет ответа. Какая разница, если он в любом случае все разузнает. Как я и предполагал, он, не говоря ни слова, выходит из комнаты и я вздыхаю. Он всегда сует свой нос туда, куда не нужно. Встав с дивана, я закрываю свой ноутбук, кладу его на диван и следую за ним. Любопытный ублюдок. Он уже у двери моего кабинета, когда я догоняю его. Маленькая улыбочка появляется на его губах. Я не в силах себя остановить, качаю головой из-за Лекси. У «воробушка» напрочь отсутствует музыкальный слух. Но ей плевать. Она любит петь. Так что пусть поет. Приближаясь маленькими шагами, он слегка поворачивает голову ко мне, но не отводит от Лекси взгляда: — Она настоящая? Мои губы дергаются, но я не отвечаю. Подходя ближе, встаю рядом со своим другом и наблюдаю за Лекси из-за двери. Она выглядит такой маленькой за моим столом, сидя на моем кресле-троне. Я уверен, что ее ноги не достают до пола. Я пожираю ее глазами. Даже в этой одежде, что на ней надета в данный момент — которую я вовсе не одобряю, — она выглядит как с обложки журнала. Она поет (хотя это больше похоже на скрип) «Выходи за меня» — Бруно Марса. Находясь где-то в своем собственном мире, она ерзает на стуле, но печатает без остановки, прежде чем внезапно остановившись, откидывается на спинку и оценивает свою работу. В замешательстве она смотрит в компьютер и чешет голову. — Эй, Твитч. — кричит она. — Да? — я отвечаю из-за двери. Она испуганно вскрикивает, ее рука подлетает к груди. — Не делай так! Я ненавижу, когда ты подкрадываешься. Или подползаешь. Или прячешься. — Ее лицо кривиться от раздражения, и она говорит. — Больше никаких пряток, черт возьми! Потом она поднимает голову и видит нас обоих, смотрящих на нее с огромными улыбками на лицах. Ее лицо розовеет и в ней тут же просыпается леди. Она медленно встает, расправляет свои брюки и мою серую футболку, которая выглядит на ней чересчур огромной, затем поправляет свой спутанный пучок волос и ее глаза расширяются, я так предполагаю от стыда, от того, что ее застали в таком невзрачном наряде. Так ей и надо. Подойдя к незнакомцу возле меня, она мило улыбается и протягивает ему руку. Прищурившись, он смотрит на нее с еле заметной улыбкой на губах, она тихо объясняет: — Прощу прощения. Я вас не заметила. Взяв ее маленькую бледную ручку в свою большую загорелую лапу, он осторожно пожимает ее и улыбается: — Я не хотел прерывать ваше выступление. — Ее лицо заливает краска, а он хихикает. — Я — Юлий. «Нервная Лекси» решает дать о себе знать и принимается болтает много и сбивчиво: — Как доктор Хибберт? Ну знаете, тот странный доктор из Симпсонов? — ее глаза становятся размером с блюдца: — Нет, я не хочу сказать, что вы странный! Это он странный! Доктор Хибберт этот. Вы — нет. Я имею в виду, вы может и странный, но я вас не знаю. Доктор Хибберт всегда смеется невпопад, над вещами, которые совсем не забавны и от этого попадает в неловкие ситуации, — Юлий смотрит на нее нахмурившись, пока она выдает весь этот поток информации, как будто он не уверен, настоящая ли она. Лекси тихо добавляет: — Точно так же, как и я сейчас говорю все это невпопад… — она замолкает. Но Юлий ободряет ее своей ухмылкой: — Я люблю Симпсонов. Я по сей день смотрю их. — И вот так Лекси находит родственную душу. Она широко улыбается: — Я тоже. Это мое тайное увлечение. Я не думаю, что есть такая жизненная ситуация, которая не была бы показана в Симпсонах.