— А со стороны всем кажется, что вы действовали круто и очень мощно. — Раз поняла, так поехали. Токаев работал в прозекторской, пришлось беседовать с ним у основного места работы патологоанатома. Отмытое от крови тело Ивакина выглядело не столь устрашающе, как на месте убийства, однако он, как все покойники, казался старше, чем при жизни. Елена подошла ближе и склонилась над культей. Варвара держалась рядом. — Почерк тот же. Кисть отрезана знающим человеком, — прокомментировал Токаев. — Ампутирована? — Можно сказать и так. — Убийца врач? — уточнила Петелина. — Или учился на врача, — пожал плечами Токаев. Вот и еще одна косвенная деталь не в пользу Холодова. А Кулик не торопится с его задержанием. — А это что за порезы? — Петелина заметила на запястье два неглубоких разреза. — Наверное, рука дернулась. — Рука убийцы? — Или жертва сопротивлялась, — поправился патологоанатом. — Он был под наркозом и не мог сопротивляться, — засомневалась следователь. — Вначале, да. Потом Ивакина вывели из бессознательного состояния. — Для сексуального удовлетворения? Прежде чем ответить, Токаев вымыл руки, вытер их одноразовым бумажным полотенцем и вернулся к столу из нержавеющей стали со специальными сливами, на котором покоилось тело. Все трое молча оценили его состояние. Ивакин и при жизни не был красавцем, а теперь после вскрытия его тело выглядело особенно отталкивающим. — Звучит дико, но так говорит Кулик, — вкрадчиво ответил Токаев. — Я слышал: он не ошибается? — Для маньяков он свой, — процедила Варвара и зависла на следующем слове, — а для людей… Петелина не стала отвлекаться на пустые разговоры. — Что скажете про наркоз, Давид Асланович? — Обычный анестетик, как и раньше. В каждой больнице такой препарат имеется. — А в поликлинике? — Для врача достать анестетик не проблема. Петелина и Токаев понимающе посмотрели друг на друга. Елена спросила прямо: — Вы знаете Антона Холодова? — К нам попадают одни и те же люди. К нему раньше и чаще, ко мне позже и один раз. — Токаев указал на тело, как наглядный пример. — Перейдем в кабинет? В кабинете, который после прозекторской показался воплощением уюта, Петелина повторила вопрос: — Давид Асланович, вы знакомы с Холодовым? — Антон… — Черты лица судмедэксперта обострились. — Год назад он светился от счастья, а сейчас… Как я когда-то. Петелина перевела взгляд на фотографию семьи Токаева. Его жена и сын погибли в автокатастрофе — огромное горе, которое не забыть, но промелькнувшее сравнение с Холодовым она посчитала неуместным. Так же подумала и Варвара. Та прямо сказала: — У Холодова жена и трое детей. Живы и здоровы. — Должен быть счастливым, должен, — покивал Токаев, словно убеждая себя. — Вы что-то недоговариваете? — заинтересовалась Елена. — Он мне не друг и не приятель. Раньше мы жили в одном районе, виделись иногда, перекидывались парой слов, как коллеги. А потом Холодов продал квартиру и переехал в деревню. С тех пор я раз или два пересекался с ним по работе. И мне показалось, что он изменился. — Заметили что-то странное в его поведении? — Как-то потускнел, но, возможно, я ошибаюсь. — Он делился своими проблемами? — Елена Павловна, патологоанатом не тот человек, кому изливают душу. Если честно, меня многие сторонятся. А мне и не нужен никто, — глухо добавил Токаев и сел за рабочий стол. Он развернул фотографию семьи так, чтобы она была видна только ему, и включил компьютер. — Вы подождете, пока я напишу заключение? — спросил Токаев, принимаясь за работу. — А почему Холодов продал квартиру и переехал в деревню? — спросила Петелина. — Где хорошо? Там, где нас нет, — загадочно ответил Токаев, не оборачиваясь. — Не будем вам мешать. Спасибо, — поблагодарила Елена и попрощалась. 23 Садясь в машину, Варвара хлопнула дверью сильнее обычного и не сразу попала ключом в замок зажигания. Игрушечная собачка на капоте недовольно затрясла головой. — Убийца — Холодов, а Кулик медлит. Какого черта? — спросила она, не пытаясь унять нарастающее раздражение. — Борис Евгеньевич поймал не одного маньяка. Он знает, что делает, — ответила Елена, хотя в ее голосе чувствовалось сомнение. — Вы сами в это верите? — Варвара повернулась лицом к Елене и буравила ее взглядом. — Во что? — Что он самый умный и весь из себя… — Варвара качнула раскрытой ладонью, подбирая нужное слово, — неотразимый. — Он опытный. Изобличить маньяка ему мало. Он хочет поймать Живореза с поличным, — предположила Елена. — Это высший пилотаж в нашей профессии. — Тогда пусть переселится к Васильеву. — Думаешь, вице-губернатор следующий? — Видели, как Васильев трясся? Чиновников же не просто так убивают, а по делу. Каждый что-то хапнул, кого-то обманул, унизил, прошелся катком и не заметил, — убежденно говорила Варвара. — Терпеть не могу голословных обвинений. Нужны доказательства. — Вот и докажите! Васильеву будет лучше, если его посадят, чем он окажется трупом. Петелина задумалась. Странный маньяк действительно охотился только на чиновников и с каждым разом выбирал жертву все выше по карьерной лестнице. А вдруг, в его больном воображении он не преступник, а вершитель правосудия? Он убежден, что занимается тем, что обязаны делать правоохранительные органы, и очищает общество от скверны. — Васильевым я займусь, — пообещала Елена. — Возьмем Холодова сами? — предложила Варвара, обнажив белые зубы и блеснув черными глазами. — Вы же тоже начальник. Типа, вы приказали, я сделала. — Мне кажется, ты хочешь отомстить врачу? О чем вы ругались? — Это личное. — Вот и не смешивай личное со служебным. В лабораторию, — приказала Петелина. — Да, пожалуйста! — Варвара сказала так, словно плюнула. Вдобавок оторвала дурашливую собачку и вышвырнула ее в окно. Петелину перестали удивлять выходки оперативницы. Она убедилась, что Варвара черно-белая не только внешне, но и в душе. В криминалистической лаборатории Миша Устинов ютился уже не в проходе, а занимал два широких стола у стены. Он перемещался в офисном кресле от компьютера к приборам, отталкиваясь от края стола, и не сразу заметил появление Петелиной.