— Вам будет, что рассказать журналистам, — сказала она. — Я слышала, приезжает телевидение из Москвы. — Громкое дело, преступник обезврежен, надо успокоить народ. — Полковник вышел из-за стола, придирчиво посмотрел на рабочее место со стороны. — Как думаешь, где лучше дать интервью: здесь, в кабинете, или на фоне полицейской машины с включенной мигалкой. — В морге, — огрызнулась Елена. Кулик погрозил пальцем: — Тебе надо отдохнуть, Петля. Приведи в порядок бумаги и возвращайся в Москву. Елена обратила внимание, что полковник грозит правой поврежденной рукой. Кулик заметил ее взгляд, с шумом разодрал волосяные липучки, сжимавшие руку, снял ортез, размял пальцы. — Работает, — с удовлетворением констатировал он. Елена покинула кабинет с кипой папок под мышкой. Бухнув документы по делу Живореза на свой рабочий стол, позвонила Марату. Вот кто обрадуется окончанию ее командировки. — С маньяком покончили. Скоро приеду, — пообещала она. Услышала в ответ ласковые слова, которые заставили ее улыбнуться, и заверила: — Я тоже. 28 Следователь Петелина возилась с документами, когда ей позвонил дежурный. Вежливая по форме фраза прозвучала как требование: — Вы не могли бы убрать свою машину. Елена вспомнила, что ее «тойота» все предыдущие дни простояла на служебной парковке перед зданием УВД. — А в чем дело? — нахмурилась она. — Ваша машина попадет в кадр. — Какой еще кадр? — уж не разыгрывают ли ее. — Телевизионный. Кулика будут снимать, — раздраженно объяснил дежурный. Чувствовалось, что на этот вопрос отвечать ему надоело. Елена спустилась на парковку. Там царила невообразимая суета, двое офицеров, не стесняясь в выражениях, руководили хаотичной перестановкой машин на ограниченном пространстве. Порой их указания противоречили друг другу, и тогда лишь отборный мат окружающих спасал машины от столкновения. Подошла Варвара в расстегнутой черной куртке и новой белоснежной блузке навыпуск. — Шоу начинается, — процедила она, — занимайте места в первых рядах. — Зачем все это? — удивилась Елена. Варвара пояснила, не скрывая сарказма: — Полицейская тачка с мигалками подкатит к порогу, резко затормозит. Из нее выйдет «важняк», типа только что поймал маньяка. Усталое лицо, благородный профиль, умный взгляд. И сразу интервью на камеру. Наши решили, что в кадр должны попасть только служебные авто. Вон сколько патрульных экипажей понагнали. Патрульные машины заезжали на освободившиеся место, водители передавали друг другу брызгалку для очистки стекол и драили бока, которые могут попасть в кадр. — Спектакль, — согласилась Петелина. — Что ж, теперь буду передвигаться на своих колесах. Спасибо тебе за все, Варя. — А, ерунда. Завтра в Москву отчалите? — Наверное. — По дочке соскучились? — Не без того, — призналась Елена. Варвара поежилась, сунула руки в карманы куртки. — А у Холодова трое детишек осталось. Бабушка с дедушкой погибли из-за жадного ублюдка, теперь и отца нет, на очереди сами дети. — Что ты несешь? — возмутилась Елена. — Им машину хотя бы вернут? Его жене ведь уехать придется. Здесь затравят. Варвара посмотрела на следователя странными, обманчивыми глазами — под ленивыми веками прятались вспышки огня. Она вжикнула молнией, застегивая короткую куртку. Фигура стала стройнее, снизу торчал край белой блузки навыпуск, сзади на поясе оттопыривался пистолет — все это, вкупе с кошачьей походкой, придавало ей шарм необузданной элегантности. Приверженность к черно-белой одежде напомнила Петелиной о перепадах настроения оперативницы. Она подчеркнула, что речь идет о преступнике. — Жалеешь его? Холодов маньяк! Личная трагедия не оправдывает убийства. — Видимо он считал иначе, — спокойно ответила Варвара и после паузы добавила: — Как и некоторые другие. — Кто другие? — насторожилась Елена. — Те, кого вы обычно разыскиваете. Или мотив — месть — уже не фигурирует в уголовных делах? — Фигурирует. — И всех мстителей удалось поймать? — Почти. — Выходит, есть и умнее вас? — с вызовом спросила Варвара, вглядываясь в следователя. Елена опустила глаза. Ей не понравилось, куда зашел разговор, она попыталась отделаться шуткой: — Кулик умнее. Он полковник, а я майор. Варвара приподняла припухшие веки, приоткрыв тлеющий огонь. — А если бы он был преступником? — Обхохочешься, — только и оставалось ответить Елене. С парковки опять послышалась ругань, кто-то громко помянул Кулика. Варвара встрепенулась: — Совсем из головы вылетело. Он же просил меня привезти форму и рубашку из химчистки. Она порылась в карманах, отыскала квитанцию. Подвернувшуюся под руку ненужную бумажку, скомкала и бросила в урну, но не попала. — До вашей машины очередь дошла, — указала Варвара на призывные жесты офицера. — Я погнала. На связи, если что. Она убежала. Черно-белая по внешнему виду, равнодушно-взрывная по характеру. Петелина подняла скомканную бумажку — если уж показуха, мусор не должен попасть в кадр. Хотела опустить в урну, как ее дернул за руку офицер. — «Тойоту» отгоните или дайте ключи, — торопил он. — Я сама, — решила Елена. Она сунула выброшенную Варварой бумажку в кармашек сумочки и поспешила к своей машине. 29 Петелину не прельщало наблюдать за постановочным интервью Кулика. Выехав с парковки, она отправилась в криминалистическую лабораторию. Там свой человек — Миша Устинов. Если он и выражается порой загадками, за ними сразу следует его коронное — объясняю. Выйдя из машины и нажав кнопку блокировки дверей, Елена привычным движением пихнула ключ во внешний карман сумочки и наткнулась там на бумажку. Ту самую, которую выбросила Варвара, вспомнила она. На ходу развернув ее, прочла, что это чек из аптеки. В чеке значились всего две покупки: лекарство с незнакомым названием и шприц-пистолет медицинский. «Шприц-пистолет, — прочла дважды Елена. — Зачем ей понадобился специальный шприц? Меня удивить? С нее станет». Петелина припомнила свое замечание, что удивилась бы, обнаружив шприц в машине Варвары, а не в кабинете врача. Шприц в форме пистолета удивил бы ее вдвойне. В опустевшей лаборатории оставался только Миша Устинов.