разглядывал у себя ногти.— Это так? — повторила вопрос Эйми.Хансен, кивнув, потупился, как провинившийся школьник.Как я и предугадывал, это был хороший ход. Аналогичной улики с места преступления оказалось в свое время достаточным, чтобы Меррика чуть не упекли обратно за решетку. Нынче на одном этом основании никакой суд не приговаривал, хотя у Меррика все равно получилось намутить воду.— Мы можем выправить ордер, — буркнул Хансен.— Выправляйте, — усмехнулась Эйми.— Постойте.Прайс полоснула меня взглядом. Хансен с Конлоу одновременно подняли головы.— Ордер вам не понадобится.— Ну что вы… — возмутилась было Эйми, но я упреждающе положил ей на руку свою ладонь.— Я дам вам те патроны. Хоть засравнивайтесь. Меррик взял у меня пистолет и грохнул из него Демаркьяна, затем оставил на видном месте гильзу и позвонил вам, чтобы вы нейтрализовали меня. Это у него такая шутка. В свое время ему грозил суд по делу об убийстве в Вирджинии на основании лишь сходства пули, но дело рассыпалось, когда ФБР запаниковало насчет надежности тестов. Хотя дело и без того было шаткое. А нынче Меррик устроил все сугубо для того, чтобы досадить мне.— Но зачем ему это? — недоуменно спросил Конлоу.— Ответ вам известен, вы же сами его допрашивали в этой комнате. Пока он сидел в тюрьме, у него исчезла дочь. Он хочет выяснить, что с ней случилось. У него было ощущение, что я ему мешаю, стою на пути.— Так почему он вас просто не убил? — спросил Хансен. Судя по тону, этот поступок он бы Фрэнку простил.— По его разумению, это было бы неправильно. У него, если хотите, свой кодекс чести.— Хорош кодекс, — усмехнулся Хансен. — Который, впрочем, не помешал ему влепить пулю в голову Рики Демаркьяну, если брать на веру ваши слова.— Ну а с чего было убивать Демаркьяна мне? — спросил я. — Я и слышать о нем не слышал вплоть до этого утра.Конлоу с Хансеном вновь переглянулись. Через несколько секунд Хансен с досадливым вздохом махнул рукой — дескать, да ну вас всех. Уверенности в нем изрядно поубавилось. Кровоподтек, тесты на следы хлороформа — все это выбило из-под него опору. Он и сам в душе наверняка догадывался, что я говорю правду, да просто не хотел ей верить: уж так ему не терпелось меня засадить. Я нарушал его ощущение порядка. Тем не менее при всей своей неприязни ко мне копом он был вполне вменяемым и не хотел высасывать улики из пальца лишь для того, чтобы дело в итоге на первом же слушании лопнуло ему прямо в физиономию.— Трейлер Демаркьяна оказался под завязку забит компьютерным оборудованием, — раскрыл Конлоу. — Похоже, у него были связи с организованной преступностью в Бостоне. Он вроде как курировал вебсайты пикантных знакомств.— Для итальянской мафии?— Нет, — Конлоу покачал головой, — для русской.— Скверные ребята.— Да уж. Мы слышали, знакомства те были как бы не вполне и взрослые.— Детишки?Конлоу в очередной раз поглядел на Хансена, который погрузился в нарочитое молчание.— Как я уже сказал, это были всего лишь разговоры, без конкретики. А без свидетельств с ордером не сунешься. Мы над этим работали, пытались нащупать к Демаркьяну ниточку, но выходило все как-то медленно.— Зато теперь проблема для вас решена, — рассудил я.— А вы уверены, что ничего не слышали о Демаркьяне? — снова подал голос Хансен. — Ведь он как-никак парень, которому вы вполне могли выстрелить в голову.— Что вы имеете в виду? — спросил я.— Ну, вы ведь уже не раз проделывали тем вашим пистолетом дырки в людях. Может, вы чувствовали, что и Демаркьян заслуживает пули.Рука Эйми коснулась под столом моей ноги: дескать, не поддаваться на провокацию.— Если вы хотите в чем-то меня обвинить, то валяйте, — сказал я. — А иначе вы почем зря сотрясаете эфир. — Я опять повернулся к Конлоу: — А тот выстрел был у Демаркьяна единственным повреждением?Конлоу не ответил — видимо, просто не мог, не выдав при этом хоть какую-то мизерную улику против меня, что все еще имелась у них в наличии. Я продолжил:— Если Меррик, прежде чем убить, его пытал, то может статься, Демаркьян перед смертью выдал ему что-то, чем он мог воспользоваться.— А что вообще Демаркьян мог знать? — живо спросил Конлоу.Тон допроса, надо сказать, изменился. Конлоу и так-то, судя по всему, не очень был уверен в моей причастности к преступлению, а теперь допрос и вовсе перешел в рабочий обмен мнениями. К сожалению, Хансен к новому направлению разговора интереса не проявил, ограничившись фразой вроде «ерунда это все». И хотя он был здесь вроде как за старшего, Конлоу строптиво на него покосился. Вместе с тем боевой пыл в его коллеге все еще не угас и не собирался затухать, если только обстоятельства не задуют его окончательно. А потому Хансен пошел в последнюю контратаку.— Ерунда это все, — повторил он. — Пистолет-то все равно ваш. И машина, по словам свидетеля, с места отъехала тоже ваша. Ваши паль…— А ну! — прервал его Конлоу и, рывком встав, пошел к двери, по дороге кивнув Хансену следовать за ним.Хансен отпихнул из-под себя стул и тоже вышел. Дверь за ними закрылась.— Что, не ваш поклонник? — понимающе спросила Эйми.— Я его лишь сегодня в первый раз толком и увидел. Полицейским штата я иногда бываю поперек души, но у этого ко мне просто какая-то остервенелость.— Н-да, придется мне, наверное, поднять ставку. А то я гляжу, никто вас тут не любит.— Издержки профессии. Как у нас, кстати, все складывается?— Да вроде ничего, если не считать вашу неспособность держать язык за зубами. Предположим, что для убийства Демаркьяна Меррик использовал ваш пистолет. Предположим и то, что это он позвонил насчет вашей машины. У них есть свидетельство выстрела, но при этом никакой привязки к вам, помимо пачки патронов. Для того чтобы выдвинуть против вас хоть какие-то обвинения, этого явно недостаточно, по крайней мере до окончания баллистической экспертизы или сличения слепков шин. Но и тогда окружная прокуратура вряд ли даст делу ход, если только копы не предъявят вам более веских улик. Проблем с ордером на обыск ради той пачки у них нет, так что вы, возможно, правильно сказали, что готовы ее им передать. Даже при невыигрышном раскладе это вам зачтется как изначальное сотрудничество со следствием. Но вот если у них в распоряжении пистолет, то проблемы у нас могут возникнуть действительно нешуточные.— А зачем мне, если рассудить, оставлять на месте преступления оружие?Вы знаете, что они рассудят иначе. Если этого достаточно, чтобы вас задержать, они пустят данный аргумент в ход. Ладно, вначале дождемся. Если пистолет действительно у них, они этот козырь выложат достаточно скоро. Только, судя по этой вашей спайке с Конлоу за столом, пистолет все же ушел с Мерриком. — Эйми задумчиво постучала по столу ручкой. — Кстати, мне показалось, что Конлоу от Хансена тоже не в восторге.— Конлоу вполне адекватен, только и он, честно говоря, не сбрасывает со счетов, что на такого, как Демаркьян, я мог поднять руку. Правда, он бы при этом надеялся, что у меня хватит профессионализма скрыть следы убийства понадежней.— А вы б дожидались, пока он сам не вынет пистолет, — усмехнулась Эйми. — Боже ты мой, ну прямо Дикий Запад.Тикали минуты — пятнадцать, двадцать. Тридцать.Адвокат посмотрела на часы:— Чем они там, черт возьми, занимаются?Она уже собиралась пойти разобраться, что происходит, когда я вдруг расслышал довольно специфический и вместе с тем знакомый звук: где-то гавкнула собака, причем ни дать ни взять Уолтер.— Кажется, это моя собака, — сказал я.— Они что, привезли вашу собаку? В качестве свидетеля, что ли?В дверях допросной показался Конлоу.— Опять вы сорвались с крючка, — едва ли не облегченно произнес он. — Сейчас только подпишем протокол с показаниями, и можете быть свободны.Эйми попыталась скрыть удивление (получилось не очень). Вслед за Конлоу мы вышли в вестибюль. В уголке там сидели Джонсоны, Боб и Шерли. Боб держал на коротком поводке Уолтера, а Шерли неловко держалась на жестком пластиковом стуле, рядом со своими ходунками на колесиках.— У пожилой леди, судя по всему, не очень хороший сон, — рассказал мне Конлоу, — и когда ее беспокоят суставы, она обычно сидит у окна. Так что она видела, как тот молодчик выходил от вас часа в три ночи, а возвратился к пяти. Она письменно подтвердила, что ваша машина из гаража не выезжала вообще, а вы не покидали дом. Окно от трех до пяти — тот самый промежуток, когда был убит Демаркьян. Так что Хансен теперь как обмоченный. — Конлоу мрачновато усмехнулся. — Ему так хотелось, чтобы стреляли именно вы.Тут улыбка у него потускнела.— Напоминать вам и не надо, но я это сделаю. У Меррика ваш пистолет. Он убил из него Демаркьяна. На вашем месте я бы озаботился возвращением оружия, пока он опять не пустил его в ход. А вам это урок, чтобы о сохранности своих вещей заботиться тщательней.Он повернулся на каблуках. Я подошел поблагодарить Джонсонов. Уолтер, как и следовало ожидать, положительно сошел с ума. Еще через час после подписания протокола и меня отпустили. Домой меня повезла Эйми Прайс: Джонсоны уехали раньше, прихватив с собой пса — в основном потому, что Эйми отказалась брать его к себе в машину.— Слышно ли что-нибудь про перевод Энди Келлога? — поинтересовался я.— Через день-два рассчитываю организовать слушание.— Про татуировку не спрашивали?— Спрашивала. Он говорит, ни дат, ни цифр. Только орлиная голова.Я тихонько ругнулся. Получается, знакомый Рона Стрейдира сгодиться ничем не может. Еще одна ниточка в никуда.— А как сам Энди?— Да ничего, идет на поправку. Правда, нос пока ни к черту.— А в плане психики?— Говорит о вас с Мерриком.— Что-то интересное?— Он считает, Меррик решит вас убить.— Что ж, малый не столь уж далек от истины. У Меррика и вправду был такой шанс. Он им не воспользовался.— Это не означает, что попытку он не попробует повторить. Хотя все не возьму в толк, отчего ему так неймется убрать вас с дороги.— Он мститель. И категорически против того, чтобы кто-то лишал его шанса расквитаться сполна.— Он сам думает, что его дочь мертва?— Да. Признавать этого он не желает, но знает, что это так.— А вы как считаете?— Про дочь? Думаю, что да.— И что вы теперь намерены делать?— Посетить еще одного юриста, а затем отправиться в Джекмен.— Два юриста в один день — не многовато? У вас же мозги расплавятся.— Ничего, мне вкололи средство. Как-нибудь сдюжу.Прайс фыркнула, но ничего не сказала.— Спасибо, что выручили, — поблагодарил я. — В самом деле, от души.— Я ж это не только для души, но и счет вам выставлю.Мы подъехали к дому. Выйдя из машины, я еще раз поблагодарил Эйми.— Вы только помните, — сказала она, — что я адвокат, а не доктор. Спутаетесь с Мерриком еще раз, и проку от моих услуг вам может оказаться уже негусто.— Спутаюсь с Мерриком еще раз, и одному из нас может не пригодиться уже ни доктор, ни адвокат. Помощь будет разве что свыше.Эйми покачала головой:— Опять у вас эти замашки Дикого Запада. Берегите себя. Чьей-либо другой об этом заботы я не вижу.Она уехала. Я отправился к Джонсонам и посидел у них за кружкой кофе. Они не возражали, чтобы Уолтер побыл у них еще несколько дней. Думаю, и пес был не против. Кормили они его лучше, чем я. У них он питался, пожалуй, исправнее, чем я у себя дома. Затем я возвратился домой и встал под душ, чтобы смыть запах и сам дух допросной. Взбодрившись под струями, облачился в свежую одежду. Конлоу прав: надо разыскать Меррика прежде, чем он снова пустит в ход мой «смит-вессон». С чего начинать, я тоже знал. Некоторые ответы на вопросы держал юрист с интересами в целом ряде штатов. До этого я как-то избегал сталкиваться с ним напрямую, но теперь иного выбора не оставалось. Одеваясь, я размышлял, почему повторная встреча с Элдричем у меня до сих пор откладывалась. Отчасти потому, что до поры я не усматривал в нем особой пригодности, но с убийством Демаркьяна Мерриком ставки в игре определенно возросли. Впрочем, была для этой неохоты еще одна, едва ли не более веская, причина: его клиент. Вопреки рассудку — да что там, даже самым непреложным инстинктам, — я безотзывно, неуклонно втягивался в мир Коллектора.Часть четвертаяВ толщу ночи я ступаю,Я вполне покорен ей.Но ее страшусь я меньше,Чем неведомых друзей.Вышний мрак мне даже ближеТех друзей, что скрыты ниже.Глава 26Сотовый номер я набрал, опуская в карман куртки снаряжатель для патронов. Луис ответил со второго гудка. К дому-хранилищу Коллектора они выехали в пределах часа после звонка Боба Джонсона в гостиницу, скинув мне СМС со словами, видимо, Энджела: «Едем на село».— Ну что, сделал-таки ноги с нар? — вместо приветствия спросил Луис.— Так точно. Зрелище было живописное: взрывы, пожары, сирены. Тебя б туда.— Все лучше, чем здесь.Голос у него был сумрачный — верный признак того, что он уже долгое время находится со своим партнером в замкнутом пространстве. Что же в таком случае происходит у них дома? Любопытно было бы взглянуть.— Это ты сейчас так говоришь. Вот заварится каша, и свою отсидку в машине будешь вспоминать, как манну небесную. Нашли что-нибудь?— Не нарыли ничего, так как рыть тут нечего. Дом пустой. Проверили, еще пока задницы дышали, а теперь они вконец заиндевели. Ничего с той поры не произошло, а задницы морозим по-прежнему. Место такое же, как было, за одним небольшим исключением: шкаф в подвале пустой, Похоже, этот чудик свою коллекцию перепрятал.Стало быть, Коллектор понял, что в доме кто-то побывал: унюхал своим безошибочным чутьем.— Уходите, — сказал я. — Если Меррик до сих пор не вернулся, значит, уже не собирается.Затея уже изначально выглядела сомнительной. Фрэнк знал: искать его мы начнем прежде всего в доме, а потому взял и ушел в подполье. Я сказал Луису, чтобы Энджел сбросил его в Огасте, а он арендовал там автомобиль и вернулся обратно в Скарборо. А Энджел тем временем пусть проедет на север в Джекмен и разведает что может, высматривая попутно Меррика, который непременно должен будет там объявиться и в конечном итоге направиться в Галаад.— То есть как это: ему в Джекмен, а мне к тебе? — выразил недовольство Луис.— Знаешь, как смотрится кусок угля на снегу? — вопросом на вопрос ответил я.— Ну.— Ну вот потому ты в Джекмен и не едешь.— Расист ползучий.— Вообще-то иногда я почти забываю, что ты темнокожий.— Да? А я вот сроду не забывал, что ты белый. Стоило лишь взглянуть, какой из тебя танцор.На этом Луис ушел со связи.Мой следующий звонок был Ребекке Клэй — сообщить, что Меррик цел-невредим и окончательно сорвался с цепи. Новость ее, понятно, встревожила, так что мне удалось ее уговорить, чтобы на хвосте у нее снова объявился Джеки Гарнер и привел за собой на буксире братцев Фульчи. Даже при несогласии я бы в конце концов выбил из нее это решение.Едва я переговорил с Ребеккой, как раздался звонок, которого я, прямо сказать, не ожидал. Звонил Джоэл Хармон — не секретарь, не шофер Тодд, умеющий обращаться с оружием, а он сам, собственной персоной.— Кто-то под утро влез ко мне в кабинет, — поведал он. — Я эту ночь был в Бангоре, так что в момент проникновения на месте меня не оказалось. Тодд утром обнаружил что-то неладное с окном.— Почему вы говорите об этом мне, мистер Хармон?Голову все еще тупо саднило от хлороформа, да и в конце концов я у него не на балансе.— В кабинете основательно пошарились. Сейчас пытаюсь определить, не пропало ли чего. Думал, вам будет любопытно: одна из картин Дэниэла Клэя варварски изувечена. Так все вроде более-менее на местах, и ни одна из других картин не тронута, но пейзаж Галаада весь как есть исполосован.— У вас что, нет сигнализации?— Она подсоединена к телефону, а линия обрезана.— И никого не было в доме?— Одна моя жена. — Джоэл помолчал. — Но она спала и ничего не слышала.— Крепкий же у нее сон, мистер Хармон.— Не ерничайте. Вы же ее видели. Не мне вам рассказывать, что она наглоталась снотворного по самые брови, так что и конец света могла продрыхать.— У вас нет соображений, кто мог это сделать?— Вы прямо как сучий юрист, ей-богу! — сорвался он. Я буквально слышал, как телефон накаляется от брызжущей слюны. — Есть у меня соображения, конечно, есть! Телефоны он мне обрезал, но одна из камер наблюдения его ухватила. Здесь уже были копы из Скарборо и опознали в нем Фрэнка Меррика. Тот самый тип, что терроризировал Ребекку Клэй, разве не так? А теперь я еще узнаю, что он, по всей видимости, прострелил башку какому-то там педофилу в трейлерном парке и в ту же ночь ворвался в дом, где спала моя жена. Но от меня-то ему какого черта нужно?— Вы были другом Дэниела Клэя. Он хочет его найти. Он думал, может, вы знаете, где он находится.— Если б я знал, где он, я бы давно кому надо сказал. Вопрос в том, как он дотумкался искать именно у меня?— Скажем, насчет вас и Клэя сравнительно легко разузнал я. Что мешало сделать это же Меррику?— Да? А как так произошло, что в тот вечер, когда вы ко мне приперлись, у моей территории заметили машину Меррика? Знаете, что я думаю, козел вы драный? Думаю я, что он ехал за вами. Это вы привели его к моим дверям! Вы подвели мою семью под опасность, и все из-за человека, которого давно нет в живых! Уе…ще вы сраное!Я положил трубку. Возможно, Хармон и прав, просто я не хотел этого слышать. Я уже и без того загружен до предела — так, что до его картины или разгневанности на меня мне уже нет дела. По крайней мере, понесенный им ущерб подтверждал подозрение, что Галаад для Меррика — главный пункт назначения. Ощущение такое, будто я неделю проблуждал по трясине. Честно сказать, я уже жалел, что вообще связался с Ребеккой Клэй. Что я выискиваю, толком уже и не понять. Ребекка наняла меня, чтобы избавиться от Меррика, а он безудержно рыщет голодным волком. Убит Рики Демаркьян, а использование моего пистолета невольно приобщило к этому убийству и меня. В полиции поговаривают, этот субъект был связан с детской порнографией, а то и напрямую задействован в поставке клиентам детей и женщин. Кто-то поднес Демаркьяна на блюдечке Меррику, готовому шлепнуть его просто из злости, найдя в этом удобную отдушину для собственного гнева на того, кто виновен в случившемся с его дочерью, — или же он, прежде чем пристрелить, что-то из Демаркьяна все-таки выжал. Если это так, то Демаркьян тоже элемент пазла, увязанный с Клэем, Галаадом и насильниками с птичьими личинами; однако человек с татуировкой орла — единственно верный способ изобличить виновных в насилии над Энди Келлогом и, вполне вероятно, над Люси Меррик, — так и остается неопознанным. С кем-либо еще из жертв я встретиться не могу, поскольку они защищены скрепами конфиденциальности да и тем, что их попросту не доискаться. А к правде об исчезновении Дэниела Клэя и мере его причастности к насилию над пациентами я не стал ближе ни на йоту — кстати, если вдуматься, вникать в них меня никто и не просит. Никогда еще мной не владело такое безвыходное страдание, острота которого лишь усугублялась неопределенностью.И я решил сунуть голову в пасть льва: позвонил и сообщил женщине на том конце, что еду к ее боссу. В ответ она ничего не сказала, да это и неважно. Коллектор скоро все выяснит и так.Контора «Элдрич и партнеры» к моему прибытию была так же завалена старыми бумагами и так же небогата на партнеров. Вдобавок здесь недоставало и Элдричей.— Его тут нет, — сказала секретарь. Черная башня прически возвышалась столь же величаво, только блузка на этот раз была темно-синяя с белым жабо, а с шеи на цепи свисало увесистое серебряное распятие: прямо-таки святитель, специализирующийся на дешевых венчаниях лесбиянок. — Если б вы так быстро не повесились, я бы вам сказала не тратиться почем зря на разъезды.— А когда он, по-вашему, вернется?— Вернется, когда вернется. Я ему секретарь, а не сторож.В старую электрическую машинку она заправила лист бумаги и взялась отстукивать письмо. При этом уголок ее рта не покидала сигарета. Искусство курить без помощи рук эта женщина довела до совершенства: сигарета тлела, пока столбик пепла не дорастал до размера, когда вмешательство становилось необходимым, иначе он, упав, неминуемо вызвал бы столп бумажного пламени и отправил курильщицу к своему создателю, если только тот готов был ее акцептовать и оприходовать.— Может, вы бы ему позвонили и сообщили, что я здесь? — спросил я после пары минут недружелюбного молчания.— Сотового у него нет. Он их недолюбливает. Говорит, что от них рак. — Она покосилась на меня. — А вы сотовыми пользуетесь?— Я да.— Вот хорошо.Женщина возобновила печатание.— Блажен, кто трудится в безопасном месте, — сказал я, скучливо оглядев стены и потолок в никотиновой патине. — В принципе я могу его подождать.— Здесь нельзя. Мы на обед закрываемся.— А не рановато для обеда-то?— День занятой. Я с ног валюсь.Дама закончила печатать и аккуратно вынула письмо из машинки, пополнив им на конторке груду таких же листов, которым, похоже, вряд ли когда светило быть разосланными. Снизу стопа уже успела подернуться желтизной.— Вы хоть иногда разгребаете эти завалы? — полюбопытствовал я, указывая на залежи бумаг и пыльных папок.— Иногда люди умирают, — ответила она. — Тогда мы их папки переносим в хранилище.— Умирают? Наверное, их можно было хоронить и здесь, прямо под бумагами.Секретарь грузно встала и сняла с вешалки грязно-оливковое пальто.— Давайте-ка на выход, — сказала она. — А то ваш юмор меня притомил.— Я вернусь после обеда.— Попытайте счастья.— Когда он у вас примерно закончится?— Сложно сказать. Может, и нескоро.— Тогда я буду ждать вас по возвращении.— Ага. Сердце мое, не стучи.Женщина открыла офисную дверь и подождала, пока я выйду, после чего заперла ее на медный ключ, который сунула себе в кошелек. Затем вслед за мной она спустилась по лестнице и, заперев на два оборота входную дверь, степенно погрузилась в проржавленный коричневый «Кадиллак», припаркованный перед «Таллиз». Моя машина стояла за квартал отсюда. Вариантов особых не было. Оставалось только что-нибудь перекусить и караулить здесь в надежде, что Элдрич все-таки материализуется, пока мне это занятие не обрыднет и я не уеду домой. Впрочем, даже если Элдрич и объявится, я здесь, в сущности, не из-за него, а из-за того, кто оплачивает ему счета. Заставить Элдрича рассказать о нем я не могу. Вообще-то могу, но представить сложно, как бы это я, схватив, выдавливал из старика-юриста то, что мне от него нужно. В худшем случае старикан рассыплется в труху, запачкав мне своей замшелостью руки и одежду.Тут от шального дуновения ветра в ноздри мне пахнуло едкой смесью прогорклого табака, прокисшего пива и всякой