На аве, установленной к вызову Вадима, стояла фотография, где они вдвоем. В обнимку. У Даны не доходили руки, чтобы поменять. Натан отлично все видел. Полиглот, значит… Одно другого не лучше. Перед тем как уснуть, Натан натянул боксеры, она трусики. Дана прикрыла грудь рукой, отчего-то испытывая яркую стыдливость и неловкость, которой не наблюдалось ни вчера, ни позавчера, если только в первую их ночь. А сейчас резануло. Как резал без ножа взгляд Натана. На живую, без обезболивающего. Она села и взяла протянутый телефон. Вадим снова звонил. Черт его побери! Они же договаривались! – Да, – ответила она. Не отвечать не было смысла. – Какого не берешь трубку? – без приветствия обрушился на нее муж. Натан не сделал и шага в сторону. Продолжил стоять рядом, возвышаясь башней. Его близость будоражила и нервировала одновременно. Хотелось оттолкнуть, крикнуть, чтобы ушел. Или прижаться и прошептать, чтобы никуда никогда не отпускал. Чтобы позволил объясниться. Рассказать. – Я сплю. – Спит она. Давай просыпайся, у тебя вылет переносится. Я поменял билеты, ты мне нужна вечером. У Даны с губ сорвался истерический смешок. – Серьезно? – Дан, все, давай. Жду тебя. И сбросил вызов. Иногда Вадим умел говорить по делу. Лаконично, без лишнего пафоса. Эту черту она когда-то в нем любила. В комнате повисла тишина. Дана, отчаянно соображая, что делать, выключила экран. От греха подальше. Только смысл? Натан все видел. Понял – не понял, выводы какие-то сделал. Дана подняла голову и выдала первое, что пришло в голову. – Доброе утро. – Доброе? – усмехнулся Натан. – Неужели? Дана поспешно облизнула губы и встала. Их тела почти соприкоснулись. Натан не сдвинулся с места, продолжая недобро на нее смотреть. Тревожность наполнила легкие. Кровь. Ударила в виски. Происходящее не нравилось Дане все сильнее. Она настырно продолжала делать вид, что ничего не произошло. Нашептывая себе, что между ней и Натаном не курортный роман. Нечто большее. Они сварят кофе и поговорят. Спокойно. Вразумительно. Если нет, если он решит, что они ставят точку, она вызывает такси и уезжает. Логично? Да. Кого Дана обманывала? Вот кого? Она нашла платье, вцепилась в него и как можно быстрее надела. Теперь лучше. Боль жгла грудь. Она в любом случае оставит незаживающую рану… Как ни крути. Пустое это – отношения после отпуска. Ничего не будет, ничего. Он знал, что она сегодня улетает. Хотел бы что-то сказать – сказал. Вечером, ночью. Натан не тот человек, что будет молчать. А какой он, собственно? Что она о нем знала, кроме имени, и то не факт, что настоящего. И то, что при виде него щемящая тоска сменялась отчаянием. Диким, неконтролируемым. Таким, что выть хотелось. Зажать уши, забиться в угол, сидеть и тихо поскуливать. Дана обернулась к мужчине, который, точно коршун, следил за каждым ее движением, скрестив руки на груди. Дана выпрямилась. Они стояли почти напротив друг друга. Как два противника. Может, ей надо было сразу что-то сказать? Свести к шутке? С другой стороны, с какой стати?! Но сердце стонало, нашептывая об ином. – Мы можем поговорить, – стараясь не выдать зашкалившее волнение, еще отказываясь верить, что сказка, в которой она жила последние дни, подходит не просто к завершению, она обрывается драмой, проговорила Дана. Правда, без улыбки. Когда на тебя смотрят уничтожающим взглядом, улыбаться глупо. – Позавтракать, по крайней мере. Натан прищурился еще сильнее. Казалось, от его высокой жилистой фигуры исходят физические волны ярости. Что протяни Дана руку – натолкнется на них. И станет еще больнее. – То есть, – начал говорить он, не скрывая сарказма, – ты хочешь спуститься со мной в ресторан, сесть за столик на веранде, выбрать завтрак и делать вид, что тебе только что не звонил какой-то хрен, с которым ты мило обнимаешься на фото? Дана глубоко вздохнула. – Да, – решительно проговорила она. – Предлагаю. Я не хочу ссориться, Натан. Я не люблю выяснять отношения и… – Кто он? Два слова. Кто. Он. Дана знала, что Натан задаст этот вопрос. Спросит.