Ревность – это плохо. Она никогда не стремилась вызвать ее у тех, с кем находилась в отношениях. Сама тоже не ревновала. Вроде бы… Пару раз ловила себя на том, что ей неприятно видеть, как другие девушки строят глазки Натану. А такое имело место! Даже при ней. Дана каждый раз мысленно напоминала себе, что она в его жизни явление временное и не стоит обращать внимания на других, портить себе настроение негативными эмоциями. Но они были, это стоило признать. Вчерашний инцидент в клубе показал, что Натан – ревнивец. Он и не отрицал. – Натан, ты очень напряжен. Я не могу разговаривать с тобой, когда ты какой. – И что тебя смущает, может пояснишь? – Ты хочешь услышать? – А для чего, черт побери, я тогда спрашиваю, – процедил он сквозь плотно сжатые зубы. – Ты злишься. Мне это не нравится. Я отношусь к тому типу людей, которые не любят ссориться. Тем более в гневе. Тем более когда эмоции выходят на… – Да-на. – Он сознательно перебил ее и произнес имя по слогам, разделяя интонацией. – Я задал какой-то странный провокационный вопрос? Спросил о чем-то неприличном? В чем дело? Почему ты не можешь ответить на один лишь долбаный вопрос. – Потому что ты задаешь его таким тоном. Мне не нравится. – А мне не нравится, что женщине, которую я трахал последнюю неделю, звонит какой-то хрен с утра! И говорит, чтобы та срочно вылетала, потому что она ему нужна. Нормально, да? И не надо мне сейчас тут говорить, что это твой начальник! Не держи меня за дебила! Он повысил голос, и Дана вспылила в ответ. Знала, что надо промолчать. Ничего не говорить. Правду – так точно. Но ее понесло. Рано или поздно заряд всегда детонирует. Дана провела рукой по лицу. – Муж. Одно слово. Начало конца… Именно так бы она отреагировала, узнав, что Натан женат. И неважно, что у них курортный роман! – Муж? Ты замужем? Ты охренела? Дана оказалась неготовой к тому потоку ярости, что полился на нее. Натан завелся с пол-оборота. Его лицо исказилось, глаза бешено запылали. – Выбирай выражения, – попыталась она остудить его пыл, а у самой сердце выпрыгнуло из груди и бросилось вскачь по комнате. – Выбирать выражения?! – Его губы дернулись в оскале, и Дане по-настоящему стало страшно. Она вспомнила, как он налетел вчера на парня. Можно было обойтись без драки, без рукоприкладства. Но случилось то, что случилось. Итог – ее испуг. Теперь – повторный. – Стой, где стоишь, – прошептала она, выставляя руки вперед. Пальцы задрожали. А если он сейчас накинется на нее? С кулаками? Где гарантии, что он не псих? Что не видит разницы между мужчиной и женщиной? Может, он не гнушается бить и женщин? Каждый день тысячи женщин в мире подвергаются домашнему насилию. Живут с ним, пряча и стыдясь, виня зачастую себя во всем. – В смысле? Что ты несешь? – Дай мне уйти! – в панике прошептала Дана, повторяя как мантру. – Дай мне просто уйти… Натан молчал. Ничего не говорил. Лишь шумно, рвано дышал. Дана не смотрела ему в лицо. Боялась. Все… Вот теперь точно все. Натан подошел к двери и распахнул ее. – Уходи. Он сказал одно слово. Ледяным, пробирающим насквозь тоном, способным заморозить Индийский океан. Дана снова не взглянула на него. Лишь на дверь… На то, что она давала. Возможность сбежать. Дана, не чувствуя под собой ни мягкого ковролина, ни прохладной плитки, подхватила босоножки, сумочку и устремилась к двери. Всего несколько шагов… Вот уже… И вскрикнула, когда Натан схватил ее выше локтя. Лавина паники утянула Дану вниз. В глубокую пропасть, в темноту. Судорожно всхлипывая, она втянула воздух и интуитивно задрала голову, посмотрела на Натана. Лучше бы она не делала. За те семь дней, что они были вместе, она видела его разным. Высокомерным. Насмешливо-ироничный. Даже бешеным. Но таким… Впервые. Лицо, застывшее каменным изваянием. Ни эмоций. Ничего. Лишь черные глаза на пол-лица и непослушная челка выбивались из общей картины. В голове промелькнула шальная мысль, что пусть бы так же ярился, потому что это… Это было невыносимо. Внутри все бурлило, обрывалось. Жгло. Ни разу в жизни Дана не чувствовала себя такой униженной. Такой раздавленной. Страх, любовь, боль – все перемешалось в адов коктейль, который ей еще предстояло испить до дна. Она хотела что-то сказать. Несформировавшиеся слова так и не сорвались с языка, не обрели форму. Ничего не произошло. Натан медленно усмехнулся и разжал пальцы, оставляя на нежной коже Даны розовые следы. И сделал шаг назад. Она мотнула головой, сглотнула стоявший в горле ком и вышла в коридор. Как она шла к лифту, как спускалась, как вызывала такси – ничего не помнила. Не отложился у нее в памяти и полет на самолете. Осталась лишь ненависть, что преследовала ее в глазах Натана. Глава 12