Неужели я ревную? Что за глупости, я давно его разлюбила и отпустила. И взгляды, которыми Олеся награждает Айдарова, мне неинтересны. Я их вообще не замечаю. Особенно не замечаю его заинтересованного взгляда, обращенного на нее. — Можно уточнить по последнему графику? — слышу хрипловатый голос, и внутри все переворачивается. — Почему для сравнения брался только квартал, а не весь отчетный период? Айдаров смотрит на Славину, которая уже умудрилась расстегнуть верхнюю пуговичку блузки. Это не выглядит вульгарно, блузка достаточно закрыта. А в помещении становится душно даже мне, у которой по спине течет ледяной пот. Потому что Рустаму отвечает Каменецкий. — Думаю, на этот вопрос ответит наш младший специалист София Дашкова. И тогда я вижу, как у Айдарова дергается бровь и уголок губ. Для меня моя девичья фамилия, к которой я снова успела привыкнуть, почему-то в присутствии Рустама звучит странно. Преодолеваю страх и смотрю ему в глаза. Да, я теперь снова Дашкова. Как была тогда, когда мы познакомились. Я больше не Айдарова, потому что не хотела чтобы моя дочь была Айдаровой. Не знаю, стала ли Айдаровой Лиза, но сына Рустам признал. Он решил, что будет на одной фамилии со своим сыном, а я хочу быть на одной фамилии с дочерью. На экране появляется график, и я заставляю себя собраться. Хотя под сверлящим взглядом черных глаз чувствую себя все еще неуютно. Но среди цифр я в своей стихии, к тому же Каменецкий поддерживающе кивает. — Этот вид продукции был поставлен в текущем квартале, поэтому для анализа мы выбрали не весь период, — объясняю галстуку Айдарова, избегая смотреть ему в глаза. — Вы хотите сказать, что реализовали весь объем за такой короткий период? — спрашивает он. — Наши продажники хорошо сработали по предзаказам, — отвечает вместо меня Каменецкий. Но Рустам меня не отпускает. Один график сменяется другим, Славина явно нервничает, потому что достаточно уделила времени каждому вопросу в своем выступлении. Зато мне все понятно. Айдаров не верит, что я действительно разбираюсь в аналитике, старается поймать меня на ошибке. Внутри вспыхивает старая обида. Он и раньше в меня не верил, потому и убедил уйти с работы, засесть дома, зарыться в домашних заботах. Сонечка Айдарова — удобное бесплатное приложение к домашней бытовой технике. Но тут же себя одергиваю. Рустам меня ни к чему не принуждал, мне тоже так было удобно. Не стоит видеть в бывшем муже источник всех своих проблем. Я могла отказаться и продолжать работать. Кто знает, возможно тогда и не появилась бы в нашей жизни Лиза. Отрываю взгляд от получившего полную информацию галстука и заставляю себя посмотреть Рустаму в глаза. Внутренне съеживаюсь, ожидая увидеть в них удивление, или непонимание, или заинтересованность, или пренебрежение. Хоть что-то живое. Но натыкаюсь на холодный взгляд чужого мужчины, который с гораздо большим теплом и интересом изучает предоставленные ему графики и диаграммы. И сама не знаю почему, меня это задевает. Глава 18 Соня Пятичасовая пытка Айдаровым наконец-то подходит к концу. Подхватываюсь первой, сгребаю папки и вылетаю из конференц-зала. Выбираю самый дальний угол и звоню няне. Разговор с Полиной Львовной немного успокаивает. Няня докладывает, что Майечка сегодня ела, сколько гуляла, сколько длился дневной сон. Я обещаю, что скоро приеду, и выхожу из укрытия. Надо отыскать свое руководство, быстро попрощаться и ехать домой. Полина Львовна часто готовит ужин, мы так с ней договорились. Мне останется только покормить дочку, и дальше весь вечер принадлежит нам двоим. Я давно перестроилась на рацион своего ребенка, и меня он устраивает. На выходных я готовлю сама или заказываю доставку — мой заработок и деньги, оставленные Айдаровым, позволяют на таком не экономить. Вижу высокую фигуру гендира, рядом Олесю и устремляюсь к ним. — Какой «до свидания», София! — сбрасывает меня с небес на землю Каменецкий. — Даже не думай. У нас сейчас неофициальное часть, мы все едем в ресторан. Обязательно для всех, и ты не исключение. — Но, Глеб Дмитриевич, я… — Никаких я, — он разворачивается и перехватывает выходящих из конференц-зала будущих партнеров. — Видела? — свистяще шепчет Олеся, чуть заметно кивая в сторону Рустама, который как раз развернулся к нам всем своим широким торсом. — Вот это мужчина! Я просто в ахере! — Видела, — согласно киваю. Мой бывший муж действительно выглядит впечатляюще. Вот только поход в ресторан на сегодняшний вечер никак не входил в мои планы. Можно было попытаться разжалобить Каменецкого и уговорить его отпустить меня домой — ну в самом деле, какой с меня толк в ресторане, где я проторчу бесполезным безголосым изваянием. Но нужный момент я уже упустила. Сейчас что-то говорить о ребенке уже просто опасно. Конечно, при желании Рустам без труда узнает, что у меня есть дочь. Но я надеюсь, что такого желания у него не возникнет, а провоцировать самой даже не подумаю. — Олеся Александровна, можно я для вида посижу, а потом уеду? — прошу руководительницу. — Хорошо, — милостиво кивает та, не сводя глаз с Рустама, — помелькай немного перед Каменецким, а через час можешь уезжать. Но не все происходит так, как хочется. В ресторане, когда я забираюсь за самый дальний столик, меня неожиданно манит к себе Каменецкий. — София, ты будешь сидеть с нами. Рустама Усмановича очень заинтересовало твое выступление, и мне удобнее, что ты будешь у нас с Олесей под рукой. В последний момент прикусываю язык, чтобы не вспомнить о дочери. Айдаров стоит спиной в нескольких шагах, но в достаточной близости, чтобы слышать наш разговор. — Хорошо, Глеб Дмитриевич, я только позвоню и скажу, что задерживаюсь. Я не рассчитывала сегодня на ресторан. Голова Айдарова непроизвольно дергается, он разворачивается вполоборота, и в до боли знакомом жесте проводит рукой по затылку. Каменецкий кивает, и я отправляюсь в женский туалет. Набираю няню и слезно умоляю сегодня остаться на вечер. Обещаю двойной тариф, но Полина Львовна и так соглашается. — Простите, я не предполагала, что мне тоже придется ехать в ресторан, — бормочу в трубку. — Я постараюсь вернуться при первой удобной возможности. Возвращаюсь в зал ресторана, подхожу к столику и меня окатывает ведром ледяной воды. Каменецкий сидит за столиком напротив Рустама, рядом с ним исполнительный директор и юрист. С одной стороны от Айдарова расположилась Славина. К слову, у нее уже три пуговицы на блузке расстегнуты. И судя по всему, это решение оказалось удачным, потому что Рустам что-то говорит ей с улыбкой. Но с другой стороны от него стул пустой! И больше свободных мест нет! Внезапно Айдаров поднимается, оборвав Олесю на полуслове, берет за спинку свободный стул и отодвигает. А затем поднимает на меня глаза. И у меня с оглушительным треском коротит вся система защиты. Он всегда так делал, когда мы шли куда-то вместе. А ходили мы часто, Рустам Айдаров любил выгулять свое послушное домашнее приложение. Вот так же выдвигал стул, ждал, пока я сяду и пододвигал ближе к столу. Обязательно наклонялся и целовал в шею. Или в висок. Или в макушку. И дома он так делал, хотя нас никто не видел. Конечно, если мы не ели, сидя в обнимку на диване. Но это больше относилось к первому году совместной жизни. Я избегаю смотреть ему в глаза. Бормочу бестолковые слова благодарности и так трясусь, что намертво вцепляюсь в стол. Вот будет цирк, если я сяду мимо стула! Но Айдаров с безукоризненной сдержанностью дожидается пока я усядусь, подвигает меня ближе к столу и садится рядом. Я называла пыткой пять часов переговоров, когда вынуждена была смотреть на него по диагонали через всю длину стола? Нет. Я просто не понимала, что такое настоящая пытка. Это когда мужское бедро, обтянутое дорогой костюмной тканью, находится в нескольких сантиметрах от моего. И кажется, что там уже выжженная дыра, потому что я даже на расстоянии чувствую его тепло. А когда мы с Рустамом случайно касаемся локтями, готова поклясться, что вижу струящийся над столом дымок. *** — Вы ничего не едите, София, — слышу возле уха хриплый голос и чуть не роняю из рук нож. Только сейчас понимаю, что передо мной стоит нетронутая тарелка с салатом, а я бездумно перемешиваю игольчатые листья с заправкой из пармезана. — Да, сегодня Сонечка что-то без аппетита, — с видимым сочувствием поддерживает его Глеб Дмитриевич. Как будто я каждый день на его глазах съедаю не меньше ведра. — Вам не нравится салат? Заказать что-то другое? Может, креветки? — спрашивает Айдаров. У меня немеют кончики пальцев. Раньше я обожала креветки, а во время беременности так их объелась, что до сих пор не могу выносить даже одного их вида. Но зачем бывший муж демонстрирует такое внимание? Какое ему вообще дело до моей тарелки? — Оставьте мою сотрудницу в покое, Рустам Усманович, — вмешивается Славина, — лучше поделитесь вашими планами на завтра. Вы завтра еще будете в городе? — Да, я хотел бы осмотреть помещения, где вы планируете установить оборудование, — отвечает Рустам, а я через силу начинаю жевать свои салатные листья. Аппетита ноль. Вкуса не чувствую вообще, хотя этот салат я люблю. Но лучше глотать безвкусную еду, чем привлекать внимание бывшего мужа. К счастью, разговор вновь перетекает в нужное русло совместного бизнеса. Но у меня появляется новая проблема. Ноги Айдарова. Как минимум одна из них, левая. Почему-то она все время оказывается под столом возле моей. Брючная ткань цепляет мои щиколотки, и я вздрагиваю будто через меня пропускают электрический ток. Отодвигаю ногу как можно дальше, но я и так уже рискую выставить их прямо в проход. — Перебирайтесь к нам, Рустам Усманович, — тем временем Олеся заливается соловьем, — ну в самом деле, туда-сюда мотаться вам будет накладно. А у нас хорошо. И цены на квартиры не то что в столице. — Олеся права, — поддерживает ее Каменецкий, — в любом случае в первое время ваше присутствие будет более чем желательно. — Семью тоже перевозите, — не унимается Славина, и я чуть не давлюсь салатом. — Жену, ребенка.