Рустам поддерживает меня за локоть, но я спешу отступить и отдернуть руку. — Здравствуй, Рустам. Жду, что он скажет, но Айдаров лишь молча смотрит на меня. Его взгляд совсем не похож на тот, каким он провожал меня в аэропорту. Просто изучающий внимательный взгляд. Только я не картинная галерея и не музейный экспонат, чтобы меня разглядывать. А еще нас могут увидеть. — Я пойду, — бормочу и делаю шаг в сторону, чтобы его обойти, но Айдаров перегораживает мне путь. — Подожди, Соня. Не уходи. Снова он мучительно близко, и я возвращаюсь к перилам. За них хотя бы можно держаться. — Это, конечно, твое дело, но я была бы очень признательна, если бы ты не афишировал наше знакомство, — говорю и торопливо оглядываюсь по сторонам. Не хочу, чтобы нас видели вместе. А еще не хочу стоять в такой опасной близости от Айдарова. Конечно, он застал меня врасплох, но я не ожидала, что его воздействие на меня окажется настолько ощутимым. Слишком неожиданную реакцию вызвало наше случайное столкновение. Или я просто не осознавала, какая бешеная энергетика у моего бывшего мужа? Когда все время рядом, привыкаешь и не так остро реагируешь. Теперь его близость подавляет. От Айдарова кругами расходятся мощные волны уверенности, силы и тестостерона. Или я совсем отвыкла от мужского присутствия? Скорее всего. Особенно после того, как родилась моя малышка. Лишний раз убеждаюсь, как правильно сделала, что сбежала. Теперь у Айдарова растет сын, наследник, похожий на него и своего дядю Руслана. Наверняка Рустам без ума от своего ребенка. Хоть Амир и маленький, уверена, у них с отцом много общего. У Руслана тоже сын, Дамир. Представляю, как старшие Айдаровы гордятся своими парнями. Как вместе выходят с ними гулять на детские площадки или водят их в детские клубы. Какие шумные и непоседливые их сыновья. Это у нас с Майюшей все слишком спокойно и размеренно. Слишком все по-девчачьему. На миг сердце сжимается от жалости к своей малышке. Она такая крошечная по сравнению со своим отцом. И очень ласковая. Моя доченька любит обниматься, любит гулять, держась за мою руку. Любит игрушечных котят и сказки. Не представляю, как все это может быть интересно Рустаму. А чтобы гулять с ней за руку, ему пришлось бы ходить на корточках. Таким мужчинам как он дочки противопоказаны. Значит и Лиза ему больше подходит. Интересно только, почему он на ней не женился… — Знакомство… — Рустам как будто перекатывает слово, пробуя на вкус, и этот вкус ему явно не нравится. Но все же согласно кивает. — Как скажешь. Значит, ты теперь снова Дашкова? — Какой смысл был с тобой разводиться, чтобы остаться Айдаровой? — пожимаю плечами. В глубине его глаз вспыхивают опасные огоньки, но я твердо выдерживаю направленный на меня взгляд. — И давно ты здесь работаешь? — спрашивает Рустам, и я удивленно хлопаю ресницами. — А разве тебе не Демид… — вырывается у меня, но я вовремя прикусываю язык. Айдаров наклоняет голову. — Нет, Демид мне ничего не говорил, Соня. Я не знал, что ты живешь в этом городе и работаешь у Каменецкого. Честно говоря, я был шокирован, когда тебя увидел. Мои щеки предательски краснеют. Ну почему я сначала говорю, потом думаю? Рустам решит, что я уверена, будто он меня искал. И нашу компанию выбрал неслучайно. А он не искал. Он и думать обо мне забыл. Развелись и развелись, деньги перевел, квартиру оставил. И забыл. Все так, как я и хотела. Зато я уже наворотила как обычно. — Шокирован? — его слова задевают за живое. — Чем, Рустам? Тем что я работаю финансистом, а не официанткой или посудомойкой? — Я не хотел тебя обидеть, извини, — отвечает он с тем же непроницаемым лицом. — Просто наша встреча вышла слишком неожиданной. — Для меня тоже. Мне пора, — демонстративно смотрю на часы. Рустам перехватывает руку и разворачивает к себе. Смотрит на пальцы, свободные от колец, а я исподлобья наблюдаю за ним. Все кольца, какие у меня были, дарил Рустам. Я ни одно из них не взяла, обручальное тоже оставила. А покупать самой себе украшения считаю лишней тратой денег. — Ты не замужем, — глухо говорит Айдаров, не спрашивая, а утверждая. — Ты тоже не женат, — отвечаю, отбирая руку, — но это ничего не значит. Пропусти меня, Рустам, мне нужно домой. Я должна попрощаться с руководством. — Куда ты? Вечер еще не окончен. Я тебя отвезу, — он неохотно выпускает мою руку, а я вздрагиваю. Только не это. Никаких личных контактов с Айдаровым. И тем более ему не нужно знать, где я живу. — Если я не замужем, это не значит, что я свободна, — стараюсь, чтобы звучало как можно более убедительно. Похоже, получается, потому что Айдаров с силой сжимает челюсти. Теперь его взгляд тяжелый и давящий, я ощущаю себя мелкой пылинкой, попавшей под мощный пресс. Делаю глубокий вдох и иду прямо на Рустама, на этот раз он пропускает меня, и я спиной чувствую, что он смотрит мне вслед. Я успела очень вовремя, потому что в дверях зала сталкиваюсь с Олесей. — Ой, Соня, ты не видела Рустама Усмановича? — Видела, он на террасе, воздухом дышит. Глаза Славиной торжествующе вспыхивают. — Правда? Супер, я пошла за ним. Пожелай мне удачи! — Я тогда можно домой, Олеся Александровна? — кричу ей вдогонку, она кивает, не оборачиваясь. Сама танцующей походкой направляется к террасе. Облегченно вздыхаю и захожу в приложение такси. Вызываю машину, бегом забегаю в зал попрощаться с гендиром, и уже через десять минут обнимаю свою малышку. Глава 20 Соня Моя доченька спит, а я сижу рядом и глажу темные кудряшки. Сегодняшняя встреча с ее отцом разбередила душу, вызвала целый шквал воспоминаний. Я и не ожидала, что так отреагирую на появление Рустама. Пока я донашивала беременность, запрещала себе о нем думать. Потому что первое, что вспоминалось — больничная палата и блондинка, поглаживающая живот. Ее бахвальство и навязчивые разговоры об отце ребенка, а потом его появление. Как оказалось, моего мужа. Все дальнейшие события виделись как сплошная череда горьких, мучительных переживаний. Ни письмо Рустама, ни цветы, ни попытки объясниться не помогали от них избавиться. Даже боль в его глазах, когда он провожал меня в аэропорту, не помогла. Поэтому я просто запретила себе о нем думать. Как будто ничего не было, как будто с самого начала были только я и моя девочка у меня в животе. Отъезд и новая жизнь разделили мою жизнь на две части — до и после. Все, что было в «до», я отсекла и спрятала в самой дальней ячейке памяти. Запаролировала и выбросила пароль из головы. А в «после» жила, работала и ждала свою малышку. Но сегодняшняя встреча показала, что мое «до» тоже разделено надвое. До больницы и после. И почему-то теперь вспоминается только то, что было до того, как я узнала о Лизе. Рустам был хорошим мужем, любящим и внимательным. Не знаю, почему он не женился на матери своего сына, и вряд ли узнаю. Но он все равно отец моей девочки, и я рада, что у меня нет к нему ни злости, ни ненависти. Я смогла его отпустить. И моя реакция на него всего лишь реакция на красивого, когда-то сильно любимого мужчину. Не более. А все потому, что я не обращаю внимания на ухаживания мужчин, которые оказывают мне знаки внимания. И уже какой месяц отфутболиваю Богдана… Майя ворочается во сне, переворачивается на другой бок и хмурит бровки. В эту минуту она так похожа на своего отца, что у меня в груди становится тесно. И совсем немного больно. Майюшке что-то снится беспокойное, она начинает хныкать. — Ш-шш-ш, моя девочка, — покачиваю ее за плечико, — баю-бай. Она перестает хмуриться, успокаивается и снова засыпает, подложив под щечку сложенные ладошки. А у меня к горлу подступает ком, когда я представляю, как могло сложиться, если бы не было Лизы. Не было измены. Не было Амира Айдарова, сына Рустама. Даже если Рустам не живет с Лизой, он все равно участвует в жизни ребенка. Интересно, он был на родах? В роддоме, где я рожала, почти все мои соседки были с мужьями. Партнерские роды сейчас очень популярны. Я была одна в родильном боксе, и там я тоже запрещала себе думать о Рустаме. Мне кажется, он бы не согласился присутствовать при родах. У них так не принято. И легче ли мне станет от того, если я узнаю, что он не был на родах Лизы? Не знаю. Я теряюсь в ощущениях и эмоциях. Я больше не ревную Рустама к любовнице, но я отчаянно ревную его к сыну. Так выходит? Да, потому что мне очень жаль мою девочку. Она еще маленькая, чтобы спрашивать про папу, но когда-то же она спросит. И мне придется ей отвечать. Я не собираюсь придумывать истории про папу-космонавта или папу-полярника. Но сказать ребенку правду, что я узнала об измене ее отца и сбежала, мне тоже страшно. А вдруг она скажет, что ей все равно нужен такой отец? Он ведь мне изменил, а не ей. И он имеет право о ней знать… Это все Демид. Это не мои мысли на самом деле, это я транслирую его идеи, которыми он успевал поделиться со мной в тех коротких сообщениях, которыми мы обменивались. Я как правило посылала его к черту, а он присылал ухмыляющиеся смайлики. Как оказалось, брошенные им зерна все же проросли в моей голове. Но я по-прежнему не хочу, чтобы Рустам знал о дочери. Знаю, что это эгоистично с моей стороны, но может правильнее будет поступить так, как советует Анна Анатольевна?