Я знала, что он будет ждать, заранее настраивалась. Но когда выхожу на крыльцо и натыкаюсь на полный ожидания и немой боли взгляд Айдарова, теряюсь. — Демид! — Майюша вырывает руку и бежит к своему обожаемому Ольшанскому. Он для нее как магнит. Я еще не встречала в своей жизни людей, которые пальцем не пошевелят, а на нем гроздьями виснут дети, да еще такие колючие ежики как моя дочка. Хотя наверное, весь секрет в том, что когда Демид за что-то берется, то выкладывается полностью. Независимо от того, это его работа или игра с моей дочерью «в домик». И если из рабочих моментов я видела в основном телефонные разговоры, то на игры с Майей насмотрелась вдоволь. Если Ольшанский обещает, что выделит на игру два часа, то это значит, что он добросовестно просидит в домике все два часа. Даже если потом еле выползет оттуда на четвереньках с затекшими конечностями. Интересно, это у них семейное? Как работает Айдаров, я не только видела, а и испытала на себе. Может ли быть, что он такой же хороший отец как Демид? Я помню все, что Рустам говорил о себе и Амире. Становится жутко от осознания того, сколько выпало на долю всех замешанных в этой чудовищной фальсификации. Конечно, самая пострадавшая здесь Ди. Я никогда не перестану ужасаться, представляя себя на ее месте. Но и когда я думаю о малыше Амире, сердце также ноет от безысходности. В самые важные моменты своей жизни этот маленький мальчик был предоставлен сам себе. Женщина, которая не дрогнув отдала собственного ребенка, не станет по-настоящему беспокоиться о ребенке чужом. Бедный малыш получал только необходимый уход, материнского тепла он был лишен так же как и отцовского. А Рустам зря на себя наговаривал. Даже то, как он сейчас смотрит на нашу дочку, говорит о многом. В том числе о том, что он сейчас сильно ревнует Майю к Демиду. Наша девочка обнимает Ольшанского за ноги и задирает голову. Тот бросает мимолетный взгляд на хмуро наблюдающего за ними Рустама и опускается перед девочкой на корточки. — И что тебе сказал дядя доктор, пчелка? Рустам синхронно присаживается рядом, перетягивая внимание малышки на себя. — Да, расскажи, мне тоже интересно. — Он сказал уколоть пальчик, — Майя поднимает пальчик и вертит перед носом у двух серьезных мужчин в костюмах. Это выглядит так забавно, что я не могу сдержать улыбку и прикрываю рот рукой. — И еще, что будет небольно! — Конечно небольно, — соглашается Рустам. — Откуда ты знаешь? — с интересом поворачивается к нему Майя. — У меня тоже брали кровь, — говорит Рустам, — вот отсюда. Он показывает Майе палец, и малышка с интересом его рассматривает. Рустам второй рукой берет дочь за ручку. Тем временем Демид выпрямляется, бросает на меня странный взгляд и обращается к Айдарову. — Рус, можешь отвезти девочек домой? Мне только что позвонили, надо срочно ехать в другой город. Возможно, вернусь поздно ночью, а то и завтра утром. Я возмущенно вскидываюсь и прищуриваю глаза. Когда это ему успели позвонить? Но Ольшанский с деланым удивлением приподнимает брови, и я недовольно качаю головой. Театр одного актера, честное слово… — Так мы сегодня не поиграем? — моя девочка разочарованно смотрит на Демида, но тот реагирует молниеносно. — Да, пчелка, так надо. Зато вместо меня с вами поедет твой папа. Ты покажешь ему домик, и вы сможете с ним поиграть, — Ольшанский поворачивается к Рустаму. — Сможешь? — Конечно, — Айдаров поднимается с корточек, не выпуская руку малышки, — я всегда любил играть в домики. И до сих пор играю. — А как? — Майюша переключает свое внимание с Демида на отца и смотрит на него расширенными от удивления глазами. — Я их строю. Много-много домиков, — объясняет Рустам. — Если захочешь, мы завтра поедем, и я тебе покажу. Майя часто-часто кивает, показывая как она хочет посмотреть домики. — А маму возьмем? — спохватывается моя совестливая девочка. — Обязательно, — отвечает Рустам, бросая на меня быстрый взгляд, — как же мы без мамы? — Кресло у тебя в машине? — спрашивает Демид брата, тот отвечает утвердительным кивком. — Ну тогда я погнал. До завтра, пчелка! — Можно, я тебя понесу? — обращается Рустам к дочери. Та задумывается на миг и сама тянет к нему ручки. Он берет ее на руки с такой осторожностью, будто боится сломать. Малышка в его руках и правда кажется слишком хрупкой. Они направляются к стоянке, а мы с Демидом молча смотрим им вслед. — Ну, а ты боялась, — первым нарушает молчание Ольшанский. — Мне кажется, эти двое друг с другом найдут общий язык быстрее, чем спелись мы с тобой. Я фыркаю в ответ. — Молчал бы уже, сказочник. — Сказочник? — выгибает брови Ольшанский. — Если кто и поверил в твою срочную командировку в другой город с ночевкой, то только не я. — Вам нужно поговорить, Соня, — делается серьезным Демид. — И чем быстрее вы до чего-то договоритесь, тем лучше. Он… Он пока не поменял решение, насколько я понял. У меня сразу пропадает желание шутить, серьезность Демида передается по воздуху. — Почему ты так думаешь? Демид передергивает плечами, что в его исполнении означает «не знаю». — Я надеялся, что когда он узнает о дочке, его попустит. Но пока я этого не вижу. Поговори с ним, Соня, — он поворачивает голову и смотрит прямо в глаза, — ты же сама потом себе не простишь. — Знаю… — шепчу, внезапно лишившись голоса, — знаю, Демид. — Тогда пойдем, — он кивает в сторону парковки и первым делает шаг. *** Возле хорошо знакомого айдаровского «Порше» стоит Рустам с Майей на руках. Похоже, у них не все гладко. Подхожу ближе и убеждаюсь, что так и есть, малышка отказывается садиться в детское кресло. — Где мама? — дочка вертит головой во все стороны. Рустам растерянно оглядывается в поисках меня, и я ускоряю шаг. — Я здесь, Майюша, — привлекаю внимание ребенка, по прежнему стараясь не встречаться взглядом с Рустамом. — Мамочка! — вскрикивает малышка и тянет ко мне руки. Я забираю дочь у Айдарова. — Сажай ее в кресло и садись рядом, — говорит он мне в спину, — я ее пристегну. Усаживаю Майю в автомобильное кресло, закрепленное на заднем сиденье, обхожу автомобиль и сажусь возле дочери. Рустам умело щелкает карабинами, затягивает ремни, проверяет не давит ли на плечи ребенку. И не перестает улыбаться малышке. Садится за руль, захлопывает дверцу и смотрит в зеркало внутреннего обзора. Как будто оторваться не может. — Поехали, пчелка? — спрашивает Майюшу. — Полетели! — дочка вращает ладошками, показывая отцу, как они будут лететь. Рустам снова ей улыбается и заводит двигатель. — Майюша… — негромко повторяет, словно пробуя это имя на вкус. Автомобиль трогается с места, и меня пробивает, что нас в салоне только трое. Больше никого, только Рустам, я и наша дочь. Как будто мы семья. Сердце то замирает, то пускается вскачь. Не совсем понимаю, как мне себя вести с Рустамом. Демид предательски слился, оставив меня с ним вдвоем, и я полностью дезориентирована. Сейчас Айдаров привезет нас к Демиду. По правилам хорошего тона я должна пригласить Рустама в дом и предложить накормить обедом. А пока он будет играть с дочкой, приготовить этот самый обед. Но я не могу представить, что мы сейчас окажемся вдвоем под одной крышей. Когда-то же Майя захочет спать, и нам придется остаться один на один. А вот к этому я совсем не готова. Не знаю, вычислил ли Рустам мои метания или просто так совпало, но он сворачивает в сторону ресторана. Того самого, где ужинали мы с Демидом и где я наблюдала за Айдаровыми и их детьми. — Девочки, вы не против, если мы поедим? — обращается Рустам к нам обеим, но его черные глаза находят в зеркале меня. От этого пронизывающего взгляда к щекам приливает наверное вся кровь, которая есть в моем организме.