— Его я возьму на себя, не волнуйтесь. Геван широко шагал по кабинету из конца в конец, взмахивая мечом, словно сражался с кем-то невидимым. Так он размышлял над словами Мерда. Наконец он согласно кивнул и доверился другу. Похороны Елены прошли для правителя как в тумане. Перед глазами мелькали какие-то лица, ему что-то говорили, куда-то вели. Когда обряд наконец завершился, Гевану дали несколько часов передышки. Он уединился в своих покоях, отказываясь видеть подданных. Потянуть время — тоже была задумка Мерда. Нужно было, чтобы казнь наметили на вечернее время, когда солнце уже спустится за горизонт, сумерки сгустятся и накроют ристалище куполом тьмы. Плотники сколотили специальный постамент, на котором установили жертвенный алтарь. Фонарщики зажгли вокруг светильники. Они слабо разгоняли полумрак, но, как известно, темнота — друг разбойников и воров. Мерд надеялся, что она поможет и в осуществлении сложного плана. На площади волновался и ждал представления народ столицы. Многие пришли полюбоваться на невиданное зрелище. Один жалели новорожденную принцессу, другие верили предсказанию жреца и проклинали ее. Геван ждал начала действа в окружении знати, ревностно контролировавшей каждый его шаг и жест, а сердце бешено колотилось в груди. Ни в коем случае нельзя дать жрецам заподозрить подвох! А они, как назло, кружили вокруг, будто стая стервятников, следили за правителем, ни на минуту не оставляли одного. Геван постоянно ловил на себе настороженный взгляд Милеса, занявшего место Сагона. Новый верховный жрец явно не доверял королю и приставил к нему своих соглядатаев. Ни жестом, ни мимикой правитель не должен был выдать истинные чувства Он с ненавистью смотрел на жаждущую крови толпу, хотя и понимал, что в этой ситуации бессилен. Невежественные люди с рождения впитывали все, что говорили жрецы — наместники Богов на земле. Храмовая власть в стране была почти равна королевской. Правитель согласился на рискованный план Мерда, но не был уверен, что его получится исполнить. Он посмотрел на корзину в руках верховного жреца, в которой шевелилась и попискивала, как цыплёнок, девочка. «Ты уже убила свою мать. В случае неудачи придёт моя очередь, — усмехнулся он. — Когда погибну я и мои люди, в стране произойдёт переворот. Так и сбудется предсказание Богов». На секунду в душе шевельнулось сомнение. Может быть, не следует идти против судьбы? Мерд словно услышал мысли правителя. Он положил руку на плечо Гевана и слегка сжал его. Пальцы друга придали сил. Правитель встряхнулся и посмотрел на верховного жреца. — Пора начинать. Ударили в гонг. Площадь заволновалась. Стражники сдерживали напирающие ряды. Жрецы в белых развевающихся одеждах прошествовали торжественным строем, окружили место казни. Они пели и читали необходимые заклинания, но Геван видел спрятанные под туниками мечи. Эти люди были опасными противниками. По одному сигналу из преданных богослужителей они превращались в искусных воинов, готовых защищать свои идеалы и власть. Мерд, как брат королевы, взял корзину с младенцем и поставил ее на алтарь. Он посмотрел долгим взглядом на Гевана и едва заметно кивнул, а потом резко сунул руку внутрь, и… над ошеломлённой площадью пронёсся пронзительный детский плач. Кровь ударила в голову правителя. Сердце заколотилось, комок подкатился к горлу, пальцы сжали меч, а взгляд застыл на корзине. «Не трогайте принцессу!» — чуть не вырвался из горла крик. Геван едва сдержался, чтобы не выхватить ребенка из рук Мерда и не защитить его собой. Он уже рванулся вперёд, но стукнулся бедром о край алтаря и замер, превратился в камень. Нельзя! Ни в коем случае нельзя выдать себя! «Я выдержу! Дорогая, прости за слабость! — забилась в висках мысль. — Помоги мне спасти нашу дочь!» Правитель прикусил изнутри нижнюю губу так, что почувствовал привкус крови, и поднял руку в немом приказе. Мерд вытащил ребёнка и показал его Верховному жрецу и министрам. Повитуха, стоявшая рядом с опухшим от слез лицом, подтвердила, что младенец и есть новорожденная принцесса. Какая-то женщина не выдержала напряжения и громко разрыдалась. На неё сразу зашикали, закричали. Под напором стражи и цепочки жрецов толпа подалась назад, а потом рванулась вперёд, сминая ряды и жадно ловя каждое мгновение невиданной казни. Девочку положили в корзинку. На глазах у чиновников, жрецов и народа правитель занёс кинжал над ребёнком. Милес придвинулся ближе, желая лично наблюдать за процессом, но Мерд оттеснил жреца назад и закрыл корзину своим телом. И в этот момент Геван резко опустил нож. Кровь брызнула на его белые одежды и на стоявших рядом министров, просочилась сквозь плетение прутьев и обагрила постамент. Люди охнули, разом заговорили. Даже раздался истеричный женский крик: — Будь проклят король-детоубийца! Но вопль потонул в гуле толпы, довольной зрелищем. Люди, встревоженные страшным предсказанием, вздохнули облегченно, чиновники переглянулись и зашептались: они явно не ожидали такой решимости от убитого горем правителя. Молча страдал и Мерд. Геван видел, как лицо друга перекосила гримаса ненависти и боли, но тут же исчезла. Миг слабости — и вот начальник охраны уже беспристрастно отдаёт команды подчиненным. Стражники начали разгонять толпу, освобождая улицу для процессии, которая во главе с правителем направилась к пристани. Жрецы шли впереди, чиновники — сзади Гевана. И никто не догадывался, что на дне корзины, прикрытый рогожей, лежал связанный петух, которого и убил правитель. Чтобы девочка ещё раз не закричала, Мерд положил в одеяло пучок сонной травы. Правитель никому не позволил нести корзину, просто поднял ее и показал толпе, а потом торжественно спустился к воде, поставил страшное лукошко в лодку и оттолкнул ее от берега, отправив в последний путь по дороге смерти. С отчаянием в глазах он наблюдал, как течение подхватило маленькое судно и повернуло его к водопаду — самому опасному месту реки. Он молился богам и просил позаботиться о его малышке, раз они сами оставили на ее шее магический знак. Линда Повозка, на которой Линду должны были доставить к водопаду, благополучно миновала ворота замка. Глухонемой кучер не отвечал на вопросы, вообще не обращал на нее внимания, а рядом с девушкой стояла корзина, больше похожая на люльку для младенца. Из любопытства она вытащила нарядное одеяло. Его угол украшал герб королевского дома. «И кому понадобилось отдавать незнакомой девчонке такую драгоценную вещь?» — удивилась про себя Линда. — У! У-у-у! — замычал на нее кучер и ударил по рукам. — Нельзя, так нельзя, — пожала плечами девушка и, глубже запахнув полы: ночной холод забрался под темный плащ, приготовилась ждать. Она не заметила, как задремала, а когда очнулась, повозка стояла на месте в излучине реки, где шумная и бурливая вода водопада становилась послушной и спокойной. Линда спустилась на землю и вытащила люльку, все еще не понимая, зачем она нужна. Она выловит из реки корзину, поменяет на свою. Какой в этом смысл? Задумка господина в военном мундире казалась ей странной. Вдалеке шумел водопад. Луна слабо освещала реку, и бурный поток казался черным и страшным. На холме светился замок Бустер. Горели фонари, мелькали факелы охраны. Там было тепло и сухо. Линде захотелось сбежать от чего-то ужасного, что ждало ее впереди. — У! — окликнул ее кучер. Линда напряглась и спустилась к воде. Непроницаемая чернота не позволяла ничего разглядеть, как девушка ни всматривалась в поток. Вдруг до ее слуха донесся слабый всплеск, словно где-то плыла лодка, и кто-то опускал весла в воду. Или рыба выскакивала на воздух за пищей и плюхалась обратно в родную стихию. Девушка насторожилась. Плеск становился все ближе. Вскоре она расслышала писк. Что-то приближалось к берегу. Линда бросилась к кучеру, схватила факел, лежавший на повозке, и ткнула его глухонемому в руки. — Зажги! Тот отрицательно покачал головой и даже сделал шаг назад. — Живо! — приказала Линда. Желание скорее выполнить поручение и вернуться домой сжигало ее изнутри. Кучер зажег факел, Линда поднесла его к воде и увидела лодку, которая уже миновала их место. Поток вынес ее из заводи и направил к центру реки. Девушка скинула плащ и, не раздумывая, шагнула в ледяную воду. Она побрела по реке вдогонку за лодкой, потом ухнула вниз так, что дыхание перехватило, и поплыла. Лодку она успела догнать, когда та уже была на середине реки. Линда хотела забраться внутрь, посмотрела и растерянно замерла. В утлом суденышке стояла точно такая же корзина, как у нее в повозке, а в ней лежал ребенок, завернутый в мокрое одеяло. Раздумывать было некогда. Девушка вытащила из лодки младенца, корзину выкинула в реку и поплыла к берегу. Она выбралась на песок, дрожа от холода и переживаний. Ей показалось, что ребенок мертв. Девушка бросилась к повозке, завернула малыша в теплое одеяло, потом в свой плащ и положила его в приготовленную корзину. Сама тряслась от холода и переживаний. Все, поставленная задача выполнена. А что дальше? Какой кощунственный мозг придумал такое издевательство над ребенком? Кто догадался спустить дитя по водопаду? И где господин, который приказал ей выловить из реки корзину? Линда вытащила ребенка и стала дуть ему на лицо, согревая его. — Миленький, пожалуйста, живи, дыши! — плакала она, и горячие слезы падали на щеки и закрытые глаза младенца. — У! У-у-у! Кучер дернул девушку за плечо, и она подняла голову и прислушалась. Издалека доносился топот множества копыт. Что это? Глухонемой показал Линде на кусты. Девушка подхватила корзину, ребенка и спряталась в темных зарослях, беспрестанно молясь и обращаясь к богам. И тут круглый диск луны показался из-за туч и осветил призрачным светом берег. Младенец пошевелился, Линда опустила глаза и столкнулась с пронзительным взглядом ребенка. И такая нега вдруг опустилась на голову девушки, такой покой, что она улыбнулась. Пухлый ротик ответил ей тем же. Мир перестал существовать вокруг. Они были одни, глаза в глаза, душа к душе. Линда услышала, как часто бьется крохотное сердечко, и зашептала: — Не бойся, я с тобой. — Кто здесь? — раздался властный голос. На берег вылетела группа всадников в развевающихся белых одеждах, освещенная факелами. Во главе на огромном коне сидел человек в плаще, застегнутом драгоценной пряжкой. Она сверкала так ярко в лучах факелов, что казалась маленьким солнцем. Вот господин повернулся, и Линда с ужасом узнала помощника верховного жреца. Именно он наблюдал, как младшие слуги готовят ее к ритуалу. Она вспомнила его алчный взгляд, направленный на ее обнаженное тело, и холодные влажные пальцы, скользившие по ногам, животу, груди в тот момент, когда она не могла пошевелиться. Желудок сжался, комок подкатился к горлу. Ужас охватил девушку. Она казалась себе зернышком, случайно попавшей в жернова страшных событий. Линда тяжело задышала, пытаясь подавить приступ тошноты. — У! — ответил кучер. В щель между ветками Линда разглядела, как глухонемой показал всадникам удочки и ведерко с рыбой, и подивилась, когда тот успел все это приготовить. Люди храма распределились по берегу в поисках чего-то. Но девушка не видела среди них господина, поручившего ей такое сложное задание. Куда он пропал? И как ей теперь выбраться отсюда? — Ты не видел здесь проплывающую лодку? Хриплый голос жреца раздался почти над головой, заставив Линду вжать голову в плечи. Она боялась пошевелиться и молилась только о том, чтобы ребенок не закричал. Еще неизвестно, жив ли он до сих пор. Даже взрослый человек не смог бы выдержать такое испытание, не то, что младенец. — У, — ответил кучер и отрицательно покачал головой. — Мой повелитель, сюда! Смотрите! Корзина! Жрец спрыгнул с коня, бросился на взволнованный голос и на какое-то время пропал из вида. Линда посмотрела на ребенка и поднесла палец к его крохотному носику. Она почувствовала легкое дыхание и обрадовалась. Теперь нужно было просить Богов о том, чтобы младенец случайно не закричал. Линда понимала, в какой опасности находится сейчас.