Кое-как она забралась на спину друга, и он, сгибаясь под тяжестью, кинулся за угол дома. Только когда они скрылись от случайного взгляда, он посадил ее на землю. Тера огляделась. Они находились в закутке между двумя заборами из прутьев. Кроме детей, никто не мог пролезть в эту щель. — Что дальше делать будешь? — спросил Кенхо. — Маму ждать. У меня еще есть целый день. Она сказала, чтобы я искала ее у лавки книжника. Ты знаешь, где это? — Нет. Да и отец собирается утром обратно. — Ты меня бросишь? — Тера всхлипнула. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой, не нужной ни матери, ни другу, что опять чуть не заплакала. — Нет, конечно. Хочешь, убежим! — А как же отец? — Я ему скажу. — Обо мне? — огромные глаза стали еще больше. — Нет. Завтра в Сунексе праздник. Отец наверняка задержится. Будут бродячие артисты. — А кто это? — Эх, ничего ты не знаешь! — вздохнул Кенхо. — Это зрелище. На днях в кузнице стражники коней подковывали и рассказывали, что ходят от деревни к деревне люди и байки в масках рассказывают. Спектакль называется. — А о чем рассказывают? — О принцессе. Ее родной отец, король, убил при всем народе. — О, ужас! — воскликнула Тера и испуганно закрыла рот ладошками. — Так и убил? — Ага. Ударил ножом, кровь так и брызнула во все стороны. — Зверюга! — Тера сжала пальцы в кулаки там сильно, что ладоням стало горячо от вырвавшейся на волю силы. — Вот я бы его! А дальше, что? — Король положил корзинку с убитым ребенком в лодку, а ту пустил по реке к водопаду. Принцесса и канула в воду. Все видели. — А может, она жива. — Ты дура? — Кенхо скривил рожицу. — Сначала кинжал, а потом ревущий поток. Говорят, взрослый не выживет, а тут младенец. — А-а-а, — Тера всхлипнула, от жалости к неизвестной принцессе у неё сжалось сердечко. — Бедный король. — Да, какой он бедный? От собственного дитя избавился. — Я тоже хочу на спектакль. — Ладно, ночуй здесь, хороший закуток, никто не найдет. Я к бате, чтобы не заподозрил чего. — Но отец не позволит. Ты же в кузнице помогаешь. — Не позволит, значит, сбегу. Я все равно вернусь домой. Батя знает. Передам тебя на руки матери и вернусь. Жалко только расставаться. Но не все оказалось так просто, как расписывал Кенхо. Отец категорически отказался смотреть на праздник. — Дела ждут. Нечего развлекаться! Марш в повозку! — услышала Тера приказ кузнеца. Она пряталась за оградой постоялого двора в ожидании друга. — Не пойду! — Я тебе не пойду! Кенхо помчался по двору, отец с кнутом — за ним. Догнал один раз и перетянул, что есть силы. — Зачем ты так? Я праздник посмотрю и сам домой прибегу, — закричал Кенхо. Тера от нетерпения и обиды за друга забыла о себе. Она сложила ладошки, скатала шарик и кинула под ноги кузнецу. Сфера мгновенно рассыпалась искрами, не причинив вреда. Отец от неожиданности забыл о сыне. Он смотрел на тающие огоньки и явно не понимал, что с ним случилось. Кенхо воспользовался его растерянностью и сбежал. Дети, держась за руки и весело смеясь, неслись по улицам. Они выскочили на окраину и только тут остановились. Кенхо упал на траву и раскинул руки — Как здорово! Свобода! — он повернулся к Тере, положил голову на руку и спросил: — Слушай, а что это было? — Где? — сделала невинное лицо девочка. — Тот шар, что ты бросила в ноги отцу. — Ничего я не бросала. Тебе показалось. Молния сверкнула, или в лучах солнца какой-то металл. — Ага! Батю таким не напугаешь. — Отстань, пошли развлекаться! Весь день дети веселились. Они сновали между толпами людей, заглядывали во все лавки, заодно нашли и книжника. Тера, давно дальше деревни не выбиравшаяся, всему удивлялась. Она видела большие дома, в которых было два, а то и три этажа, и распахивала глаза: — А как они держатся? — Что? Дома? На сваях. Первый раз видишь такое? — Ага! Ой, какие красивые бусы! — тут же восклицала она и бежала к очередному прилавку. — Осторожно! — догонял ее Кенхо. — У нас нет денег. — Я только посмотрю. Тера ринулась в толпу девушек и женщин, окружавших прилавки с тканями и украшениями. Кенхо, как верный оруженосец, следовал за ней. Скоро они оказались возле постоялого двора на другом конце города и поняли, что смертельно проголодались. Денег, чтобы купить еду, не было. Пришлось искать другой выход. — Тера, Тера, смотри! — Кенхо толкнул в бок подружку. — Куда смотреть? — Тера высунула голову из-за ограды и огляделась. — Видишь, эти два мужика сейчас уйдут, — горячее дыхание мальчишки опалило шею. — Хоть бы не все сожрали, уроды! — Ага! Дети наблюдали за дальним столиком, где сидели пьяные крестьяне, и сглатывали слюну: они уже давно не ели. — Я пойду. — Подожди, а вдруг поймают. — Если что, разбегаемся в разные стороны. — Ага. Кенхо осторожно выбрался из-за ограды и стал красться вдоль стен длинного амбара, прячась за кустами. Вот он миновал один стол, за которым пировали купцы, потом другой. Тера с замиранием следила за ним, а желудок пел голодную песню. Она не хотела воровать еду, но, к кому бы они ни обращались, все гнали детей прочь. Вдруг краем глаза она заметила движение у себя за спиной. Кто-то шумно захлопал крыльями. Тера испуганно оглянулась и от радости чуть не закричала: курица. Значит, где-то рядом есть хлев. Она на четвереньках, как собачонка, побежала следом за птицей. Та никуда не торопилась. Клюнет что-то с земли, сделает два шага. Тера огляделась — никого. Тогда она тихонько хлопнула в ладоши. Невидимая струя тёплого воздуха ударила в несушку. Та подпрыгнула от неожиданности и побежала, взмахивая крыльями. Девочка — за ней. Курица нырнула в хлев. Тера тоже. Здесь влажно пахло навозом и тёплым молоком, но скота не было. Девочка проследила за несушкой: они любят оставлять яйца в укромных местах. И точно: в углу хлева, на кучке сена лежало яйцо. Тера сунула его в карман, на цыпочках пошла дальше и нашла ещё три. Можно выдохнуть: они с Кенхо спасены. Она осторожно выбралась из хлева, стараясь не делать резких движений, и снова заняла место в засаде. Никто не заметил ее. Тера выглянула в щель: Кенхо по-прежнему сидел недалеко от стола с пьяными крестьянами, но они, кажется, не собирались уходить. Тера сунула два пальца в рот и коротко свистнула. Кенхо оглянулся, но не тронулся с места: близкая еда манила, сводила с ума. Тогда девочка сунула руки в карманы, где лежали яйца, и сжала их гладкие бока. Она чувствовала, как тепло ее ладоней проникает сквозь тонкую скорлупу и делает жидкое содержимое яйца твёрдым. На тепловую обработку требовалось время, но и оставаться с сырыми яйцами в карманах нельзя: если хрупкая добыча разобьётся, они с Кенхо не смогут утолить голод, который просто выворачивал наизнанку кишки. — Давай быстрее, — шептала Тера, не отводя взгляда от приятеля. — Что ты там возишься? Ситуация неожиданно изменилась. Мужчины встали, шатаясь, побрели к выходу. Кенхо вскочил и бросился к столу. Он выхватил из мисок две кости и кинулся бежать. Тера чуть не застонала вслух: ну зачем им кости? Разве они собаки, чтобы их грызть? Кенхо вихрем пронёсся мимо неё. Она сорвалась за ним. — Держите воришек! — услышала за спиной вопль хозяйки таверны. — Ату их! Ату! — вторили ей мужские нетвердые голоса.