- Нет! Вы что, думаете, я вот так просто дам себя избить?! Не надейтесь. - Не избить, а наказать. И как, скажи, ты собираешься мне помешать? - Да вы что, сами не понимаете, что так нельзя?! Я чужая в вашем мире! Вчера, когда вы поставили меня на краю обрыва с вулканической лавой, вы думали, я смогу стоять как истукан и ждать, пока нас всех зальет огнем?! - Я предупредил, что тебе ничего не грозит. - А почему я должна вам верить? А вдруг вы лгали? Я боялась, неужели это непонятно?! В вашем мире у людей нет права бояться? Может, у них вообще нет права чувствовать и переживать? Вы сечете своих подданных за чувства? Мой эмоциональный напор озадачил Владыку. Рука с плеткой опустилась. Увидев это, я вдохновленно продолжила: - Как вы не понимаете – я родилась и выросла совсем в другом мире! У нас нет магии… а вот вулканы есть. Но если человек угодит в жерло вулкана во время извержения, его просто расплавит лавой! У нас нет колдунов, которые могут остановить поток огня усилием воли! Я так воспитана, я привыкла к такому. Вот представьте, вы вдруг попали в метрополитен. Из туннеля выскакивает огромное грохочущее чудище со светящимися фарами и несется на вас со скоростью летящего дракона! Неужели вы совсем не испугаетесь, не зная, что это и как оно работает? Будете спокойно стоять и "не дергаться"? Усмехнулся. - А как иначе? Вопить, словно глупая деревенская человечка? Я ведь увижу специально выдолбленный проем для этого "чудища", и людей, которые спокойно стоят в ожидании. Этого достаточно, чтобы убедиться в его безопасности. Рядом с тобой было четыре человека, и все сохраняли спокойствие. Но ты принялась кричать и вырываться. Не убедила. Ладно, зайдем с другой стороны. - Ну да, вы – мужчина, правитель страны. Вам по статусу положено сохранять железную выдержку в экстремальных обстоятельствах. Не терять способности анализировать. А я – жалкая человечка. Когда на меня поднимается огонь, мне страшно, я не контролирую эмоции. И за это вы хотите меня высечь? Разве это справедливо? Разве правитель не должен быть разумным, справедливым и милосердным? Я остановила поток слов на секунду, глотнуть воздуха. Ральдарин молча смотрел на меня все тем же непонятным, нечитаемым взглядом. Что у него на уме?! Как бы то ни было, я сочла хорошим знаком, что Владыка не обрывает меня, не раздевает насильно и не отхаживает плеткой. С прежним пылом и воодушевлением продолжала: - Наказывать человека из другого мира за то, что он не понимает, как устроен ваш мир, и боится – неразумно и несправедливо! И кстати, в нашем мире уже двести лет как не секут в наказание! - Как же у вас наказывают? – спросил он. - В тюрьму сажают! А вы меня уже и так посадили. Зачем еще-то наказывать? За одно и то же преступление дважды наказывать нельзя. На лице вновь промелькнула усмешка. Плетка перекочевала обратно в руку Кори. Неужели сработало?.. - Это не было наказанием. Я запер тебя ради твоей же безопасности. Потому что, как ты верно заметила, ты не понимаешь, как устроен наш мир, и не можешь контролировать эмоции. Из-за своего страха ты упала со смотровой площадки. Такого больше не должно повториться. - А высечь меня вы тоже хотите ради моей же безопасности? Думаете, я перестану бояться и дергаться? Вообще-то наоборот, начну шарахаться от собственной тени! Если хотите, чтобы я меньше дергалась, нужно помочь мне почувствовать себя в безопасности. Не бить, не запирать, не принуждать. Больше позволять общаться с людьми. Чем скорее я привыкну к вашему миру, тем меньше шансов у меня откуда-нибудь свалиться или вляпаться в другую неприятность. Тем меньше у вас будет хлопот со мной. Ральдарин прищурился. - Кем ты была в своем мире? - Библиотекарем, а что? - Я думал, послом или торговцем. Язык у тебя подвешен что надо. Можешь убедить, что земля это небо, а небо земля. На первый раз я тебя прощаю. Но учти. Если ты не исполняешь что велено – будешь наказана. Так устроен наш мир. Теперь ты знаешь это. Ну спасибо, добрый Владыка. Тоже мне, кладезь мудрости, царь Соломон. Меня начало потряхивать. Я представила, как бы оно было, если бы мои пламенные речи не возымели эффекта. Он действительно отходил бы меня плеткой?! При Кори и Дельдре? Такого унижения я бы не перенесла. Простил меня великодушно, видите ли. Это мне теперь придется его прощать, чтобы как-то общаться дальше без желания выцарапать глаза. А ведь он даже ничего не поймет. Извинений от него не дождусь. Феодальное мышление. - Что такое библиотекарь? – неожиданно спросил он. Я взяла себя в руки, уняла дрожь. - Работник библиотеки. Погодите… У вас тут есть библиотеки? Места, где хранятся книги? - Книги – человеческие игрушки. Драконам они ни к чему. Новая радость. А я-то собиралась почитать в свое удовольствие, раз наружу меня выпускать не собираются. Вот это эпик фейл. Воистину сказочный мир. - А как же вы передаете знания от поколения к поколению? - Не путай драконов с людьми. Это вам нужно записывать знания, чтобы помнить и учиться. Драконы обучаются магией, а не книгами. - Значит, у вас нет книг… А вы закрыли меня в этой комнате. Как же я буду привыкать к вашему миру? Если не выходить наружу, не знакомиться с другими людьми… прошу прощения, драконами… то я так и останусь чужой вашему миру. Все будем мне странно и непонятно. Все будет пугать. Я буду постоянно "дергаться". Может, вы все-таки разрешите мне гулять по замку, осматриваться? Обещаю больше не падать. Теперь я знаю, что нахожусь в другом мире, не на Земле. Это не съемки, здесь есть магия, нет людей, а каждый встречный может обернуться огромным ящером. Обещаю быть осторожной. Вы ведь разрешите, правда? Владыка покачал головой. - Хитрая, как вся твоя раса. Хорошо, Ирина. Я разрешаю тебе выходить за пределы спальни. Но не замка. Ессс! Еще одна победа! Кто бы мог подумать, в один заход я не только отбилась от унизительной порки, но еще и выбралась из заточения! Владыка Ральдарин, оказывается, умеет внимать грамотной аргументации. Это я запомню. Главное, уметь подбирать аргументы, к которым он не сможет не прислушаться. И еще придется быть очень бдительной. В этом мире можно ждать чего угодно. Надо внимательнее приглядываться, наконец разобраться, как тут все устроено. Без промедлений. Глава 11. Два Владыки Ральдарин снова ушел от Ирины в смешанных чувствах. Собираясь наказать девушку – а точнее, научить – он не рассчитывал, что она подчинится. Недоумение, сопротивление, даже агрессия – он ждал от нее такого. Почему же тогда остановился, не довел дело до конца? Доводы, что она привела в свою защиту, ровным счетом ничего для него не значили. Ему было важно совсем другое. Она должна бояться в Коэлине лишь одного – Владыку Ральдарина. Должна понять, что лишь от него исходит опасность – если игнорировать его приказы. Он собирался выработать у нее привычку беспрекословного подчинения. Как в поступках, так и в эмоциональных реакциях. Но отложил плеть и ушел. Почему он передумал? С тех пор, как она появилась в Коэлине, Ральдарину то и дело приходилось поступать в разрез с собственными намерениями. Позапрошлой ночью ни шеами, ни драконицы не избавили его от навязчивого образа иномирянки. Лишь одно мешало ему пойти к ней в спальню и овладеть немедленно. Девственность. Обоняние дракона безошибочно определяло, кто перед ним – девственница или зрелая женщина. Ирина не знала мужчин. И это могло оказаться важным для ее миссии в Коэлине. Но в огне Умайлен прорицатели увидели, что девственность пришелицы не имеет значения. А значит, ему ничто не помешает взять свое. Захочет она того или нет. Выбора у нее нет. Она в его мире, в его замке, в его власти. Он может взять от нее все, в чем нуждается. Ей придется подчиниться его воле. Его приказам и желаниям. Он страстно желал ее, стоя в жерле вулкана. Жар лавы усиливал огонь его собственного тела, подогревал пламя вожделения. Когда прорицатели развеяли его опасения, он мог отпустить их, а сам наконец утолить желание – прямо на скалистом выступе внутри Умайлен. Только девушка была слишком напугана и вымотана пережитым. Он пожалел ее. Понес обратно в замок и предложил поспать в полете. Когда они вернутся в замок, он собирался разбудить ее… и сделать так, чтобы больше она в ту ночь не уснула. Ирина спала как младенец. Даже когда он перекинулся, лишь дрогнула и что-то промычала во сне на родном языке. Не проснулась. И он не смог прервать ее сон. Поднял на руки и отнес в спальню – не в свою. Ох уж эта человеческая хрупкость и слабость. Дракон летел весь день и полночи, покрыл расстояние больше тысячи миль – и был готов ночь напролет предаваться любовным утехам с женщиной. А та утомилась, сидя у него на спине, не двигая ни одним мускулом, кроме извилин в мозгу, что отвечали за любопытство и беспокойство. Эта часть тела у человечек работала безостановочно. Ральдарин позвал Дельдру, приказал раздеть Ирину и уложить в постель. Сам не решился… Боялся не сдержать себя, прикоснувшись к ее обнаженной коже. Ее одежда – плотная, закрытая, но притом соблазнительно облегающая, дразнила его. Хотелось сорвать ее, распластать на полу стройное тело, овладеть и пригвоздить его собой… А к вожделению – такому понятному и безопасному – примешивалась тревожная нотка нежности… Пугая Ральдарина, лишая уверенности. Нежность неведома Кристальным Драконам. Страсть и обладание – их врожденные качества. С ними азрайлы рождаются и живут. Но нежность… Драконы признавали ее лишь в одном случае: у матери к младенцу-несмышленышу. Беззащитные драконята, неспособные защитить себя, нуждаются в материнской нежности и заботе. Взрослый мужчина – воин и правитель – не имеет права на такое чувство. Оно размягчит и сделает слабым. Лишит твердости и опоры, уверенности в своих суровых, безжалостных поступках. Ральдарин вызвал к себе трех шеами и двух дракониц. Заставляя женщин играть друг с другом, вперемежку ублажать его, он пытался забыть пугающую, опасную нежность к иномирной пришелице. А утром решил воспитать ее так, как в Азрайлене воспитывали всех. Нерадивых слуг, шкодливых ребятишек, недостойных жен. Порка отучит ее дергаться по пустякам. Она должна усвоить, что его слова, его приказы, его воля – отныне центр ее существования. Отклонится хоть на ноготь – последует наказание. А заодно вытравит неуместную нежность из собственного сердца. Будет с ней безжалостно строгим, как положено Владыке Драконов. Но Ирина с таким пылом принялась отстаивать свою правоту, так горячо и страстно убеждала не трогать ее… Ральдарин не принял всерьез ни единого слова. И все равно отступил. Что-то промелькнуло в глазах человечки, когда Дельдра коснулась ее одежды… Что-то по-человечески хрупкое и трепетное – и в то же время непреклонное. Ральдарин понял, что сломает это, если сейчас доведет дело до конца. Высечет ее при двух слугах. Она и правда была другой. Непохожей ни на кого в Коэлине. Он вспомнил, как не раз сек его самого родной отец. И как он принимал удары, стиснув зубы, стараясь не издать ни звука. Потому что каждый крик, каждый стон – плюс еще один удар. Каждый слуга в его замке знал это правило. Все принимали наказание молча, демонстрируя хозяину покорность и подчинение. А Ирина… слишком чужая его порядкам. Он отступил, чтобы не ломать ее. И себя – хотя в этом не желал себе сознаваться. Он никогда не простил бы себе, если бы холодное железо, сверкнувшее в ее глазах при твердом "Нет", осталось бы там навсегда. Если бы она после этого всегда смотрела на него таким взглядом. Потому он ушел. Но он вернется. Днем его ждут дела, встречи и распоряжения, которые вчера пришлось отменить из-за полета к Умайлен. Среди всех дел нужно отправить гонца к кельми. Пусть пришлют другую Видящую. Может, она увидит предназначение Ирины четко и внятно, в отличие от Элайсси. А к Ирине он придет в ночь, разобравшись с делами. Один. Без плети и без слуг. И на этот раз возьмет то, что не дает ему покоя. Он не станет слушать ни мольбы, ни наивные аргументы. Просто возьмет свое. *** Ральдарин и Кори ушли, а я велела Дельдре возобновить экскурсию по замку. Мы начали ее позавчера, но Дэнерин помешал. Любопытно, где он сейчас?.. Я спросила Дельдру. - Не могу сказать, госпожа. Владыка Дэнерин надзирает за пограничными гарнизонами. Каждый день он может улететь из замка на досмотр боевых отрядов.