- Те платья слишком просты, госпожа. Вам изготовят бальный наряд. - За несколько часов до бала? - Магией, госпожа! Владыка приказал применить магию, чтобы ваше платье было готово вовремя! Ого! За что такая честь? Своеобразная попытка Ральдарина извиниться за вчерашнее? Ой вряд ли… В итоге, когда солнце клонилось к закату, а меня клонило к полу, Дельдра с тремя помощницами втащили в спальню статую-манекен в ослепительно ярком алом платье. Оно обмануло все мои ожидания от начала и до конца. Я не сомневалась, что оно будет в стиле "баба на чайник": с кринолином, корсетом и другими орудиями пыток, призванными сделать женщину как бы красивой. Но платье оказалось намного ближе к классическим вечерним нарядам моего мира. Юбка-рыбка, плотно облегающая бедра и расклешенная от коленей в пол. Лиф с открытыми плечами и таким глубоким декольте, что я тут же устыдилась надевать его. Но шеами обступили меня со всех сторон – не спрятаться. Пришлось покорно стянуть джемпер и джинсы и позволить надеть на себя алое платье. Мне не терпелось подскочить к зеркалу, но кольцо служанок не размыкалось выпустить меня… Шеами начали кудесничать с моими волосами. Одна расчесывала их гребнем из странного материала, похожего на кость. Другая брызгала жидкостью, больше всего похожей на простую воду – без всякого запаха. Третья укладывала локоны – вручную, без приспособлений и ухищрений. Четвертая просто проводила рукой по волосам – точнее, над волосами, и я чувствовала легкую волну тепла от ее ладони. А потом девицы наконец расступились. Дельдра за локоть подвела меня к зеркалу. На несколько мгновений сердце замерло. Это дивное диво в элегантном алом платье, подчеркивающем тонкую талию и красивую грудь, с ореолом пышных рыжих волос и огромными голубыми глазами – это я?! Нет, само собой, я всегда знала, что глаза у меня большие и красивые, об этом мне с детства говорили все, от бабушки и до случайных встречных на улице. Но сейчас, с пышной прической, созданной невероятной магией шеами, они сияли особенным блеском. Никогда я не замечала его в себе, глядя в зеркала своего мира. Может, тут зеркало какое-то особенное?.. Я не сводила глаз с отражения, не в силах поверить, что это – я. Кожа светилась юностью и свежестью, словно мне вновь было шестнадцать. А конопушки на скулах, которых я всю жизнь стеснялась, только придавали этой зазеркальной фее – я все еще отказывалась признавать ее собой – своеобразный шарм беззащитности… Да, у моего двойника в Зазеркалье была еще одна особенность. Несмотря на сногсшибательную красоту, эта женщина выглядела хрупкой и уязвимой. Такую, если верить женским журналам, мужчинам хотелось брать под крыло, согревать и оберегать… Это совершенно точно не могла быть я. Но восхищенные взгляды служанок – на меня, не на отражение – подтверждали все, что мой упрямый ум пытался отрицать. Дельдра проговорила это вслух: - Ах, госпожа, как же вы прекрасны! И после этих слов меня вдруг охватило настроение, подобное испытанному в полете над ночным Азрайленом. Вернулось ощущение сказки и волшебства, изгнанное вчерашними событиями. Я снова чувствовала себя попаданкой в дивный, запредельный мир, где мне предстояли ошеломительные сюрпризы и неведомые переживания. Бал в мою честь? Это восхитительно! Пусть он будет, и я пройду его тем прекрасным созданием, которое глядело на меня из зеркала. Не застенчивой и неуклюжей заучкой Ирой Лучниковой. Или наоборот… я пройду его Ириной Лучниковой – собой. Но не той, кем меня видели на Земле. Не такой, как я привыкла воспринимать себя. Сказочная фея с невидимыми крыльями за спиной наконец раскроется и проявит себя. Я всегда знала, что она живет где-то на задворках моего подсознания. Но стеснялась ее, боялась выпустить наружу. Хорошие девочки должны учиться и работать, а не махать крылышками. А я и так всю сознательную жизнь отлынивала от реальности тем или иным способом. Так зачем же теперь отлыниваю от сказки, когда затаенная мечта сбылась? Хватит бояться и ждать подвоха во всем, что происходит вокруг меня. Что бы ни ждало впереди, какие бы еще каверзы ни приготовил для меня Владыка Ральдарин и его мир, я встречу их с расправленными крыльями, которые сейчас незримо, но так ощутимо колыхались за спиной. Из зеркала на меня смотрела королева. И на бал пойдет не стеснительная заучка, а эта царственная эльфийка… с которой мне самой еще предстоит познакомиться. И почему-то я уверена, что знакомство окажется приятным. Одна из служанок убежала из спальни. И вернулась вместе с Кори. Увидев меня, слуга аж встрял на пороге, изумленно округлив глаза. Я довольно ухмыльнулась. Может, мое преображение и Ральдарина ошеломит. Кори покачал головой, одобрительно прицокнул языком. С поклоном приблизился. - Позвольте вас проводить, госпожа. Я оперлась на предложенную руку, и он вывел меня из спальни. Стайка улыбающихся шеами роилась вокруг нас, как почетная свита. Мы спустились на четыре лестничных пролета, прошли немного по широкому, слабо освещенному коридору и оказались перед огромными дверями, которые скорее напоминали ворота. Кори толкнул одну из створок. Я думала, от такого непринужденного толчка она не сдвинется. Но она с легкостью распахнулись, и навстречу нам хлынули свет, музыка и многоголосный шум. Глава 17. Медные трубы Шагнув внутрь, я оказалась в огромном зале, наполненном людьми… точнее, драконами в человеческом обличье. Мужчины, все как один рослые и широкоплечие, женщины им под стать – яркие, высокие, фигуристые. Одеты по-разному: кто-то в тех самых платьях "баба на чайник", которых я боялась как огня. Кто-то в духе "фото у Эрмитажа". На других были менее пышные, но такие же роскошные одежды восхитительных цветов и оттенков, с золотой и серебряной вышивкой или инкрустацией драгоценных камней. Играла музыка. Пока Кори вел меня через зал, я все время прекрасно слышала ее. При этом она не грохотала и не оглушала. Тем не менее, шум голосов ее не заглушал – так грамотно была организована акустика зала. А может, магия… Музыкантов я разглядела на выступе – на таком же я стояла внутри вулкана. А сам зал оказался каменным гротом, подобным гроту Черного Кристалла. Только освещения в десятки, а то и в сотни раз больше. Тот грот освещали россыпи мелких кристаллов, а здесь со свода свисали громадные кристаллические конструкции самых невероятных форм. Знаменитая люстра Мариинского театра отдыхала. Кристаллы источали белое и голубое сияние, плавно перетекая от одного оттенка к другому. Как светомузыка в дорогих ночных клубах – но мягче, элегантнее, приятнее для глаза. Музыкальные ноты, по отдельности непривычные земному слуху, вместе складывались в приятную и ненавязчивую мелодию. Больше всего она напомнила мне земную джаз-лаундж импровизацию – легкую и непринужденную. Я загляделась на музыкальную труппу на широком выступе в своде зала. Заслушалась их творением и не заметила, как сначала замедлила шаг, а потом и вовсе встала на месте. Кори аккуратно тронул меня за локоть и шепнул: - Госпожа… Владыка ждет. Я вздохнула. - Идемте, раз ждет. Хотелось всмотреться в музыкантов, их инструменты, вслушаться в звучание каждой партии. Музыка никогда не оставляла меня равнодушной, притягивала и зачаровывала… Но нельзя заставлять ждать Его Драконье Владычество. Как знать, вдруг он и на бал прихватил плетку. Мы прошествовали к возвышению в глубине зала-грота. Издали оно напомнило Железный Трон из Игры Престолов. Подойдя ближе, я разобрала, что его спинка не собрана из клинков, а вырезана из огромной и толстой кристаллической пластины. Опираться на нее наверняка было так же некомфортно, как на знаменитый престол Вестероса. Я перевела взгляд на Ральдарина, восседавшего на троне. Янтарные глаза вперились в меня с нескрываемым изумлением, зрачки ромбиком неподвижно застыли. Мне сделалось неловко. Теперь я поняла, как это – пожирать глазами. Но еще сильнее, чем бесцеремонный, откровенно раздевающий взгляд Ральдарина, потрясло другое… Рядом с троном Владыки стояло кресло. Не такое внушительное, более изящное и удобное. А в этом кресле сидела женщина. Такая же прекрасная и роскошная, как все драконицы в зале. Густые черные локоны вились по плечам и спускались на пышную грудь. Темно-синее платье оттеняло блеск глаз с пушистыми ресницами. Женщина излучала уверенность в собственной красоте, сексуальности и высоком статусе. Ральдарин встал с трона. Сошел по ступеням постамента, сделал несколько шагов мне навстречу. При этом не сводил с меня алчного взгляда. Темно-синие глаза женщины прищурились. Голодный взгляд Владыки явно не пришелся ей по душе. Ральдарин подошел неприлично близко ко мне. Взял за руку. Жесткая горячая ладонь крепко стиснула мою кисть. - Люцема, - небрежно бросил он в сторону женщины. – Подданные! Представляю вам человечку Ирину из мира Земля. Приветствуйте ее! Она прибыла в Коэлин с особой миссией. Этот бал в ее честь. Внезапно зал разразился выкриками и аплодисментами. "Ура!" – кричали все эти драконы, такие гордые, красивые и надменные. "Ура Ирине!" Из последних сил я удержалась, чтобы не отвесить челюсть. Ну и дела. Вчера ко мне вваливаются с плеткой, сегодня чествуют "с особой миссией"… Владыка Ральдарин полон сюрпризов. Против воли губы сложились в ироничную ухмылку. В Коэлине я уже прошла огонь и воду: руку в лаву совала, в бассейн навернулась. Остались медные трубы. И вот они дудят под грохот аплодисментов. От меня наверняка ждут реакции. Ответного хода. На земле в таких случаях полагалось произносить приветственное слово. Что ж, толкнем речь! Ральдарин выпустил мою руку, вернулся на трон. Я дождалась, пока выкрики стихнут, и сделала шаг навстречу аплодирующей толпе. - Приветствую вас, жители славного Коэлина! Да уж, ну и начало! Хорошо хоть не оговорилась "жители славного города Багдада"! - Спасибо за теплый и радушный прием, - продолжала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я очень рада оказаться среди приятных и доброжелательных лю… драконов. Признаюсь честно, я почти ничего не знаю ни о вас, ни о вашем мире, ни о своей миссии в Коэлине. Потому совсем не представляю, как могу помочь. Даже не представляю, какая у вашего мира проблема. Могу только предположить… Я запнулась, не зная, что сказать дальше. Предположить мне было нечего. Но слова слетели с языка, надо как-то выкручиваться. В следующие минуты меня будто понесло на диких мустангах без седла и упряжи. Начиная фразу, я не представляла, чем ее закончу и как начну следующую. - Мой мир называется Земля. Он сильно отличается от Коэлина – хотя бы тем, что у нас нет магии. Но кое-чем наши миры схожи. И самое печальное сходство – войны. Они есть и на Земле, и в Коэлине. У нас это главная проблема. Люди и страны не могут мирно договориться между собой. Не могут поделить ресурсы. Каждый хочет урвать себе кусок побольше, отхватив лишку от соседа. Лишь единицы готовы сами делиться тем, что имеют. Я сделала паузу, чтобы набрать в грудь больше воздуху. То, что я выдала дальше, поразило меня саму. Никогда в жизни по здравому размышлению я не сказала бы такого толпе людей, собравшихся танцевать и развлекаться на балу. Дикие мустанги в моей голове скакали во весь опор. - Восемьдесят лет назад в нашем мире изобрели страшное оружие. Один его удар мог уничтожить целый город со всеми домами и жителями. И отравить землю, воздух и воду на огромном расстоянии. Правитель одной из стран приказал атаковать этим оружием два города другой страны – его стратегического противника. Если бы кто-нибудь из вас попал в те города в момент удара, решил бы, что это магия. Из ниоткуда вдруг вырастает гигантский столб огня и дыма, и в считанные мгновения все вокруг рушится. А люди… Кого-то убило осколками взрыва. Но большинство умерли не сразу. Они убегали от жуткого взрыва, пытались спастись… И умирали по дороге. Страшное оружие убивало людей изнутри. Выжигало внутренности и отравляло кровь. Кто-то погиб через несколько часов. Кто-то – через несколько дней или даже месяцев. Они не были солдатами, не участвовали в войне. Просто люди – женщины, мужчины, дети, старики. Многие даже не знали, что их страна воюет с другой. Просто жили свою жизнь – работали, растили детей, любили жен и мужей. Почти двести пятьдесят тысяч людей. Четверть миллиона. * *Ирина рассказывает о ядерной бомбардировке японских городов Хиросимы и Нагасаки по приказу президента США Гарри Трумэна в августе 1945 года. В зале воцарилось пугающее безмолвие. Музыка продолжала звучать, медные трубы по-прежнему выводили приятные ненавязчивые трели. А голоса смолкли – ни шороха, ни шепота. Я глядела поверх голов на одну из кристаллических "люстр", избегая встречаться взглядом с придворными Ральдарина. Дальше я уже знала, что говорить и как завершить эту тираду, неожиданную для меня самой. - В течение нескольких лет такое оружие появилось у шести стран. Если бы между ними разразилась война и все правители разом применили его друг против друга, мощь оружия уничтожила бы весь наш мир. И тогда они начали договариваться между собой, вместо того, чтобы воевать. Быть может, в вашем мире тоже пришло время договариваться вместо войн? Договорив, я наконец перевела взгляд с потолка на лица. Откуда у меня, заправского интроверта и социофоба, взялось вдохновение и запал на подобную речь, совершенно неуместную здесь и сейчас?.. Если бы я хотела эпатировать двор Владыки Драконов, лучшего способа не придумать нарочно. Но… вряд ли у меня будет другой шанс быть услышанной. Я повернулась к Ральдарину. Глаза Владыки приняли то холодное нечитаемое выражение, которое я увидела при нашей первой встрече. Какие бы чувства ни вызвала в нем моя ода пацифизму, он их не выдал. Но тут я перевела взгляд на его крупные широкие кисти. Они напряженно стискивали подлокотники трона. И похоже, это заметила не я одна. Синеглазая брюнетка рядом с Ральдарином – Люцема – наклонилась к нему и что-то прошептала с улыбкой. При этом недружелюбно смерила меня взглядом с головы до ног. А еще положила ладонь на его запястье и провела по руке мягким, интимным жестом.