А потом швырнул полотенце на пол и резко набросил на меня одеяло. - Отдыхай, Ирина. И почему этот шпион не выбрал момента удачнее, чтобы применить к тебе Диск Подчинения. Ох уж эта ваша человечья хрупкость. С этими словами он повернулся и тяжелым шагом вышел из спальни. Глава 22. Затаившаяся змея Ральдарин вышел из спальни Ирины, а за дверью уже ждали два воина-дракона. Капитан не терял времени даром, молниеносно исполнил волю Владыки. Ральдарин стиснул зубы, представив двоих мужчин постоянно рядом с человечкой. И это придется терпеть, лишь бы она была в безопасности. Лишь бы ни один лазутчик людей больше не попытался ее украсть, не подверг опасности ее жизнь. Владыка окончательно перестал понимать, что за чувства вызывает в нем пришелица. Да, она бесценна для его мира. Беречь и охранять ее – его долг Верховного Дракона. Неудивительно, что он встревожен, когда ей грозит опасность. Вот только Ральдарин испытывал не просто тревогу в такие моменты. Его охватывал безмерный ужас, будто ему грозила утрата чего-то намного более личного и глубокого. Важного для него самого. А еще его не удовлетворяла простая безопасность пришелицы. Хотелось, чтобы ей не только ничего не угрожало. Чтобы было хорошо. Тепло, уютно, сытно, безболезненно. Он не смог воспользоваться ее нынешней безотказностью, зная, что причинит боль. А ведь он больше всего в тот момент желал наконец обладать ею… не оставить возможности не подчиниться. Ральдарин не переставал вожделеть Ирину. Люцема не погасила в нем огонь, как он надеялся. Он вообще не почуял никакой разницы между фавориткой и самой захудалой шеами. Хотя она усердно старалась. Но тем не менее… Ральдарин прекрасно знал, что Камарис влюблен в его любовницу. После смерти последней человеческой наложницы он просил руки Люцемы, тогда еще совсем юной драконицы, у ее родителей. Они почти ответили согласием… но потом к их дочери проявил интерес сам Владыка Драконов. В отличие от прорицателя, замуж он Люцему не звал и ничего не обещал. Тем не менее, отказать ему было невозможно. Он просто забрал девушку в свой замок и сделал наложницей. А потом, когда она проявила себя искусной и страстной любовницей, начал выделять из прочих. Одарил привилегиями, позволил сидеть рядом с собой на официальных мероприятиях. Камарис явно не утратил интереса к Люцеме. Но ревности Ральдарин не чувствовал и в помине. Его даже подогревала мысль предложить прорицателю осуществить желаемое… на его, Ральдарина, глазах. Владыку это возбудило бы. Люцема тоже согласилась бы – она шла на любые эксперименты, лишь бы удовлетворить своего господина. Удержала его только строгая репутация Камариса, который не слыл любителем групповых забав. Вот только когда этот хлыщ танцевал с Ириной, Ральдарина встряхивало от вида его прикосновений. От мысли, что этот любитель человечек будет заниматься с ней наедине. С его опытом и шармом ему не составит труда совратить ее. Почему-то возможность групповых забав с Ириной, в отличие от Люцемы, вызывала в нем тревогу, отвращение и желание запереть под замок в темный угол, где ее не увидел бы и не коснулся ни один мужчина. А сейчас Ральдарину даже не хотелось идти к Люцеме, хотя все эти игры с человечкой изрядно возбудили его. Зачем, если пользы все равно не будет. Он уже убедился. Он знал, что ему точно поможет сбросить напряжение. Отлов шпиона! Допрос и казнь. А еще налет на земли Лидаро. Вот что безоговорочно улучшит настроение Владыки. Воины Геверина, прочесавшие лес и окрестные территории вокруг замка, никого не поймали. И следов шпионов тоже не нашли. Как им удалось скрыться? Они не могли отправить шеами Леро одного с Ириной. Кто-то должен был их встретить внизу. Либо похитители успели скрыться от драконов… либо все еще оставались в замке. Под личинами шеами. Ральдарин лично проверит всех и каждого, как уже проверил Дельдру и Кори. И своими руками уничтожит поганца, когда наконец вычислит его! *** Люцема нервно кусала губы, расхаживая по роскошно убранной спальне. Ральдарин должен прийти к ней, после всех своих правительственных дел! Он всегда завершал день в ее покоях. Иногда – в Зале Удовольствий… где они были не одни. Но всегда с ней. День прошел, а любовник ее игнорировал. У Люцемы не оставалось сомнений, что дело в проклятой человечке. Из-за нее Ральдарин стал так невнимателен к фаворитке. Неотрывно следил за ней взглядом на балу, танцуя с Люцемой. А как он смотрел на Камариса! Будто спалить хотел. Никогда в его взгляде не появлялось такого злого огонька, когда Камарис приближался к Люцеме. А ведь весь двор знал, что прорицатель неровно дышит к фаворитке Владыки! Но Ральдарину всегда было наплевать. Люцема решила для себя, что он просто не ревнив по характеру. Но на том балу она безошибочно угадала в его глазах ревность. И пылающее вожделение. Не к ней. Тогда она решила действовать. Ночью пробралась в хранилище трофеев, отнятых в бою с человечьей армией или у лазутчиков. Она забрала Диск Подчинения, крюк для скалолазания с кузнечной меткой Лидаро и капсулу с отравой. Ее отобрали у одного из лазутчиков, прежде чем он успел выпить яд. Люцема сотворила магией копии всех трех предметов и оставила в Хранилище. Проверка легко показала бы подделки… Но кому надо проверять трофеи, лежавшие нетронутыми больше года? Рано утром она затеяла ремонт в своем крыле. Собрала почти всех шеами, чтобы никто не таскался по коридорам и не помешал ее замыслу. Подманила к себе одного из них, коснулась Диском Подчинения и дала несколько команд. Найти человечку Ирину в портретно-скульптурной галерее. Сказать, что ее призывает Владыка, увести к выходу-тоннелю, там подчинить Диском. Если она будет сопротивляться или кто-то попытается помешать – применить Диск раньше. А потом спуститься с утеса на тросе, но не закреплять его. Если крюк не вывалится сам – отпустить руки и упасть вместе с Ириной вниз. А Диск – проглотить. Тогда еще на человечку подумали бы, что она по доброй воле пошла со шпионом, чтобы сбежать к своим. Ну а если что-то пойдет не так – выпить яд. Ведь если слугу поймают и снимут чары, он будет помнить все и выдаст Люцему. Она донельзя гордилась собой, что провернула столь тонкую операцию. Ральдарин, конечно же, сразу заподозрит ненавистных ему людей. На Люцему и не подумает – в его представлении женщины не годились ни на что, кроме постельных утех. Шпиона будет искать долго, а когда не найдет, подумает, что князь Лидаро стал еще хитрее и могущественнее. А его лазутчики – еще пронырливее. Ну а то что человечка должна что-то исполнить в Коэлине… Такая ерунда Люцему не волновала. Пророчества зыбки и ненадежны. Камарис любил об этом разглагольствовать. Не стоит им доверять. Да и в Коэлине все в порядке. Поместье ее родителей процветает, небольшая засуха слегка испортила урожай, но все это мелочи. Дать приказ шеами больше трудиться – и они компенсируют убытки! На то они и слуги драконов. Но план Люцемы не удался. Кто-то успел заметить проклятую человечку и донести этому слизню Кори, ну а тот – Ральдарину. Владыка поймал беглецов. Шеами успел покончить с собой. Люцема была в безопасности, теперь его не расколдуют и не допросят. Но чужачка спаслась. А Ральдарин трясся над ней, как наседка над яйцом! Частично Люцема узнала от Камариса, частично – от своей служанки, которая выспросила подробности у Дельдры. Владыка лично носил эту дрянь на руках, раздевал ее, поил горячим питьем, еще и мыл собственными руками! И лекарей выписал. Когда Люцема сильно заболела серьезной драконьей болезнью, и без надлежащего ухода могла умереть, Ральдарин обошелся последним пунктом. Предоставил любовницу целителям, а сам даже не заглядывал справиться о ее здоровье. И вот проклятая человечка удостоилась внимания и заботы, которые даже не снились фаворитке! Этого Люцема не оставит. Надо искать другой подходящий случай избавиться от нее. Пришелица слишком опасна. Мужчины любят поиграть, но иногда заигрываются. Мудрая женщина умеет подыгрывать… и устранять соперниц в игре. Так учила Люцему мать, мудрая и сильная драконица. Люцема никому не уступит своего мужчину. Однажды она станет Владычицей Драконов. И не повторит ошибок слабой эмоциональной Аримы. Не станет требовать от Ральдарина любви и верности. Ей хватит просто быть первой. Разделять с Владыкой власть и почет. А любовь… если бы она хотела любви, стала бы женой Камариса. Власть слаще любви. Глава 23. Вытеснение Через несколько часов после ухода Ральдарина явился мужчина, которого я никогда не видела. Дельдра представила его целителем. Я натянула одеяло до ушей, не желая показываться голышом еще одному дракону. Он и не подумал сражаться со мной, срывая одеяло. Просто повел сверху рукой, вдоль моего тела, и боль исчезла. А вместе с ней и магия подчинения. Я снова могла двигаться и говорить по собственному желанию. Тем не менее, остаток дня мне дали благополучно доваляться в постели. Дельдра принесла на ужин легкий напиток вроде нашего кефира. Я выпила и сама не заметила, как уснула. Наутро меня ждали уроки с Камарисом. Они начались в том самом кабинете, где вчера мне пришлось пережить несколько минут невыносимого стыда. Я думала, что не смогу глядеть в глаза прорицателю, но он был так же галантен, как вчера утром и на балу, так что я в итоге расслабилась. Он показал мне карту земель Коэлина. Рассказал о расах и народах, населявших этот мир. До сих пор я думала, что в нем живут лишь драконы, шеами и люди. Оказалось, за океаном, в другом полушарии, обитает еще раса ундиар – оборотней, имевших звериную или птичью ипостась. У них было несколько стран, в зависимости от того, какой была вторая ипостась. Еще были кельми – раса одних женщин без мужчин. Размножались они, скрещиваясь с ундиар или человеческими мужчинами, при этом рожали всегда только девочек, которые тоже становились кельми. Камарис рассказал, что их особенностью была необычная красота и способность вызывать сильное желание мужчин всех рас. Даже драконов. Последнее меня ничуть не удивило. Судя по Ральдарину, ему немногого хватало, чтобы вызвать желание! Камарис выглядел сдержаннее, но кто его знает… Единственными, кто не реагировал на невероятную красоту кельми, были мужчины шеами. Драконы потрудились при создании этой расы устранить риск соперничества. Хотя непонятно, к чему столько усилий. Кельми не могли скрещиваться ни с драконами, ни с шеами. Одним словом, при системном знакомстве Коэлин оказался еще более странным миром, чем я ожидала. А затем Камарис начал расспрашивать меня о Земле. Я рассказывала, стараясь быть как можно объективнее. Упоминала наши технические и культурные достижения, но и не замалчивала проблемы. Все равно о них здесь и так знали. - И в вашем мире не сохранилось никаких следов магии? – спросил он. - Ну вообще у нас никогда не было магии, поэтому и следов не должно остаться. В нашем мире магия – выдумка, фантазия. У нас очень популярны истории о ней… И волшебных мирах, подобным вашему. Люди хотят верить в существование волшебства. Они обожают фантазировать, что магические миры есть и туда можно попасть. Камарис улыбнулся. - На то должна быть причина. Люди не могут воображать то, чего никогда не существовало. Если вы что-то придумываете, значит, вы это знаете. Фантазии – способ вспомнить забытое. Когда-то в вашем мире существовала магия. Память о ней осталась до сих пор… Но вы не желаете признавать ее. Выдаете за выдумку. Я даже могу понять, почему. Слишком больно сознавать, что вы утратили магию. Проще поверить, что ее нет и не было, что это лишь фантазия. А тяжелее всего было бы узнать, что вы сами изгнали магию из своего мира. Мой внутренний мечтатель – тот, что взахлеб погружался в оранжевый вымысел о Вершителе, - затрепетал всеми фибрами души. Будто получил давно вожделенный ответ в своих долгих и мучительных исканиях. Не вымысел и не фантазия. Память. Магия в других мирах существует – значит, могла существовать и на Земле. Просто мы отчего-то утратили ее. И сейчас даже не помним, отчего. Если мы сами тому виной, тогда неудивительно, что мы не хотим вспоминать. Интересно, есть ли в этом мире психоаналитики. Фрейд описывал защитный механизм психики – вытеснение. Когда помнить и сознавать нечто слишком больно, слишком нестерпимо, наша психика вытесняет это воспоминание. Будто ничего не было. А если нечто было слишком прекрасно… слишком хорошо. Настолько, что его утрата причинила неслыханную боль, горе и чувство вины… Тогда нам легче забыть и это прекрасное, чтобы не сравнивать с ним серость и скудость нашей нынешней жизни. - О чем вы сейчас думаете, Ирина?.. Как-то незаметно мы начали называть друг друга по именам, без госпожа и господин. Камарис вообще удивительно располагал к доверию. Я рассказала ему о психических защитах и о том, почему мы могли забыть, что магия существовала… если так было. Он слушал внимательно. Потом поднялся и прошелся из угла в угол, заложив руки за спину. - Ваша человеческая культура и правда много достигла. Это вытеснение… Знаете, иногда я думаю об истории Азрайлена и драконьей расы… и понимаю, что в ней много белых пятен. Что-то не стыкуется, как будто фрагмент мозаики был утрачен. Может, у нашего народа тоже было нечто, о чем мы предпочли забыть. - Я бы не удивилась, - обронила я неосмотрительно, прежде чем прикусила язык. Раса драконов казалась способной на любые жестокости. Вот только зачем им забывать? Вытеснение нужно людям, чтобы быть в гармонии с собственной совестью. А драконы, как мне показалось, прекрасно обходились без совести. Может, они хотели забыть собственную слабость?.. Или ошибку? Вот этого они бы себе не простили. Камарис вопросительно посмотрел на меня. Я вздохнула, понимая, что придется объяснять наставнику свое нелицеприятное отношение к драконам. Открыла рот – но не успела ничего сказать. Дверь открылась, и вошел Ральдарин. Он все никак не мог исполнить угрозу присоединиться к нашим занятиям – правительственные дела вновь требовали его внимания. И вот, похоже, он освободился.