Как он мог знать, что она так поступит? Да, она всегда была экзальтированной, капризной, сверхэмоциональной, взвивающей вихрь острых слов и резких поступков, чуть что ей не нравилось. Но убить себя – такого Ральдарин даже вообразить не мог. Тем сильнее поразил его поступок жены. Он повторял себе – это ее решение. Ее выбор. Ее ответственность. Но в глубине душе всегда саднила жгучая царапина вины. Он мог обращаться с ней по-другому. Он мог дать ей хоть каплю тех чувств, что она тянула из него – с упорным постоянством, невзирая на тщетность попыток. Вот только как? Что и как он должен был ей дать, чтобы предотвратить этот чудовищный поступок?! Как он мог предвидеть, на что она решится? И вот человечка повторяла ему в лицо обвинения Аримы. Те, что он отгонял от себя целый год, стараясь забыть, освободиться от чувства вины. А еще это – "Будь я вашей женой, поступила бы так же!" Отчего-то именно эти слова стали спусковым крючком арбалета… Выпустили болт его гнева. Он сорвался, еще сильнее напугав Ирину. Оттолкнул еще дальше. Почему его это тревожило? А ведь он пришел к ней, потому что волновался за ее самочувствие. Не просто пришел – прибежал. Как только услышал от Камариса, что она отменила занятие. Не меньше его поразило, что она расспрашивала прорицателя об Ариме. Но на первом месте – здоровье. Каково ей, не больно ли, не страдает… А она встретила его обвинениями. Даже не старалась понять. Просто выливала все то, что он уже слышал от Аримы… и от Дэнерина. Проклятый мальчишка заставил ее поверить, что Ральдарин виновен в смерти его матери. Он сам винил отца и Ирину убедил. Он слишком похож на Ариму. Слишком много в нем от нее. Жаль, что он старший и пока единственный наследник. Если бы не законы Азрайлена, Ральдарин предпочел бы родить и воспитать другого сына. Так, как считает нужным. Отгородить от пагубного материнского влияния. Женщины есть женщины. Они не должны растить из сыновей тряпок. Может, если однажды Дэнерин переступит черту, Владыка изменит законы. И тогда осуществит свое намерение. А пока он полон сил и не собирается умирать. Владыке положен наследник – наследник есть. Можно не связывать себя узами брака. Иметь столько женщин, сколько нужно для удовлетворения, и не встречать кислый обвиняющий взгляд жены. Не бояться больше, что она бросится в озеро. Вот только почему сейчас он не хотел ни одну женщину? Почему его мысли занимала жалкая человечка, посмевшая оскорбить Владыку? Почему до сих пор пальцы ощущали прикосновение к ее коже – такой нежной, такой тонкой. Так долго хранящей следы его безжалостной хватки… И почему Ральдарин до сих пор не сделал того, что так хочет – не присвоил ее, не овладел? Хотя Камарис подтвердил – ей необязательно оставаться девственницей. Как ей удается каждый раз останавливать его? Почему от ее слов он бежит, как трус и дезертир с поля боя? Пора с этим заканчивать. В следующий раз она может чирикать что ей вздумается. Если Ральдарин войдет к ней – не выйдет, не сделав ее женщиной. Глава 29. Компотик и мышь Утром я проснулась в странном тревожном состоянии. Внутри корябало ощущение чего-то неправильного. Есть пословица – утро вечера мудренее. Преподавательница по фольклору в универе рассказывала, что ее смысл исказился. Мы толкуем ее как "утро вечера мудрее". Якобы утром на свежую голову приходят верные мысли и решения. На самом деле "мудрёный" означает путанный, замороченный. Все то, что вечером казалось кристально четким и ясным, наутро видится сложным и непонятным. Так со мной и случилось. Омываясь в бассейне, завтракая, я прокручивала в голове вчерашний разговор с Ральдарином. Была ли я права, осуждая его? Я ведь действительно не наблюдала их отношений. Не знала Ариму, что за личность она была. Но для себя вынесла приговор Ральдарину – виновен. И не услышала самого важного в его словах. Он разговаривал со мной о тех событиях и его отношениях с женой. А ведь мог просто велеть заткнуться – как не раз делал до этого. Как будто ему важно было оправдаться… передо мной и перед собой. Люди, у кого погибли близкие, всегда чувствуют вину за их смерть. Даже если те умерли от несчастного случая или болезни. Кажется, что чего-то не сделали, упустили то главное, что могло помочь, предотвратить, поставить на ноги. А уж если близкий покончил с собой, вина давит на сердце неподъемным бременем. Отголоски этой вины звучали вчера в словах Ральдарина. Но я не расслышала их в запале осуждения. Камарис предупредил меня, что Ральдарин отгородился от смерти жены. Я решила – потому что ему было все равно. Но все его вчерашнее поведение опровергало это. Черствый, бесчувственный чурбан, каким я его назвала, не страдал бы от вины. Не стал бы говорить со мной, прикрывать гневом и раздражением стремление оправдаться. Ничего этого я не расслышала в тот момент. Только сейчас дошло, как я себя вела, что всколыхнула в нем. Даже перестала злиться, что он чуть не придушил меня и оставил синяки на предплечье. Сама хороша была, что уж тут. Твердо решила поговорить с Владыкой, извиниться за вчерашние наезды. Ну а он, в свою очередь, сможет извиниться за грубое обращение со мной. На это можно намекнуть позже. Но ничего не вышло. На занятие с Камарисом и Элайсси он снова не пришел. Камарис пояснил, что сегодня прибыли командиры северных гарнизонов и весь день Владыка будет планировать с ними военную кампанию против княжества Лидаро. Новость неприятно покоробила меня. Княжество Лидаро – страна людей… Драконы воюют с ними… И Ральдарин сейчас сидит где-то за стенкой и придумывает, как бы убить побольше моих соплеменников. Жестокие реалии Коэлина угнетали. Было не по себе сознавать, что здесь идет война. Где-то далеко, вдали от меня. Я не видела ее и возможно, не увижу… Но на душе неприятно корябало. А еще где-то там на фронте Дэнерин. Убивает людей по приказу отца. А потом мне пришло в голову: знают ли люди о проблемах с магией и пророчестве, которое объявило меня "спасительницей Коэлина"? Ральдарин не сомневался, что меня пытались похитить они… Тогда они наверняка знали обо мне. Но чего добивались? Этот Леро совсем не закрепил альпинистский крюк. Он угробил бы меня, если бы Ральдарин не подоспел… Может, люди хотели меня убить? А я их жалею… Впрочем, убийц подсылают правители, а в войнах страдают обычные люди, которым нет дела до политики. Обедали мы снова в той же пафосной трапезной зале, где вчера. Ральдарин к нам не присоединился… Зато Люцема была тут как тут. Вот только почему-то оскорблениями и подначками сегодня не сыпала. Молча кидала ехидные и презрительные взгляды. Честно признаться, меня это напрягло даже больше… Будто она задумала какую-то пакость и сейчас упивалась предвкушением… После обеда мы вернулись к урокам, обсуждали-сравнивали Коэлин и Землю. А на ужин я позвала Элайсси составить мне компанию. Слава Богу, ужинать мне пока еще дозволялось у себя, не в компании благородных и высокомерных драконов. Дельдра принесла поднос с едой, попробовала каждое блюдо. Меня до сих пор корежило от этой процедуры, но шеами была совершенно спокойна, пробуя еду, которая могла ее убить. Прежде чем она ушла, я сказала: - Попроси, пожалуйста, Кори передать Владыке, что я хотела бы с ним поговорить, когда он освободится. Шеами с поклоном обещала исполнить поручение. У Элайсси странно дрогнули ресницы, но я не придала значения. Дельдра вышла, и мы приступили к легкому салату из фруктов. Вдруг Элайсси взвизгнула. - Тасро! Тасро бегает! От резкого звука я подпрыгнула на стуле. С такими интонациями у нас визжали – "Мышь!" - Какое тасро, где?! Элайсси указывала куда-то в угол. Я крутила головой, пытаясь разглядеть неведомое тасро. Элайсси тоже привскочила с места. Через полминуты села назад, проговорила спокойнее: - Прости… Мне показалось. Просто тень промелькнула, а я побоялась, что тасро… Так их боюсь, этих противных грызунов. Так и есть, местная мышка. Надо же, даже в замке Владыки Драконов водятся грызуны, кто бы мог подумать! Интересно, как они сюда пробираются, через каменный утес… Хихикая, я рассказала кельми про земных мышей и как их боятся человеческие девушки. Элайсси нервно улыбалась. - Вот и я так же… Мы доели восхитительно нежный салат, я взяла компотик. Ну, это я прозвала местный напиток компотиком. Правда, сегодня он больше напоминал газировку – со дна поднимались мелкие пузырьки. Я отпила глоток – на вкус точь-в-точь компот, какой подавали вчера и раньше. Только раньше он всегда был без пузырьков, а сегодня с ними. И легкий горьковатый привкус – будто в ягодный компотик добавили цедру лайма… Вкусно, надо спросить Дельдру, из чего делают этот напиток. Поужинав, мы с Элайсси, как и вчера, разболтались о том-о сем. Я странно себя чувствовала – вроде и слышала все, о чем она говорила… а вроде и не слышала. В какой-то момент просто выпала из разговора. Подруга внимательно посмотрела на меня. - Кажется, ты сильно устала сегодня, Ирина. Не буду тебя беспокоить, пойду к себе. Отдыхай. - Да не устала я, и ты совсем меня не… Ааааа, - не удержавшись, я распозевнулась во всю ширь. Элайсси рассмеялась. - Вижу, как ты не устала. Увидимся завтра. Спокойной ночи. Поцеловав меня в щеку, она вышла. А меня и правда безнадежно сморило, голова сама собой опустилась на покрывало. Я свернулась калачиком и задремала. Мне приснилось легкое поглаживание по руке… Такое осязаемое, словно наяву. Будто кто-то пробрался в мой сон и трогал меня там, касался ладоней, запястий, плеч… И нескромно задевал при этом грудь. Во сне было ужасно приятно и ни капли не стыдно. Это ведь только сон. И только когда вкрадчивые пальцы нахально скользнули за вырез блузы, я вдруг осознала: никакой не сон. Я лежу, свернувшись калачиком, поверх неразобранной постели, а меня нагло и бесцеремонно лапают. Резко открыла глаза и встретилась с янтарными зрачками. - Проснулась? – негромко спросил Ральдарин, не высовывая руки из-под моей блузы. - Что вы делаете?! Он усмехнулся. - Да вот думаю, зачем ты меня позвала, если сама прикемарила. А когда я дотронулся до тебя, так сладко простонала, что подумал – может, для этого? - Глупости какие! Уберите руку. - Не хочу. Ей там самое место. - Да как вы… Да что вы за человек такой?! То есть, дракон. А я еще хотела просить у вас прощения! Вот теперь он удивился не на шутку. Рука остановила вкрадчивые поползновения, замерла на моем теле, а потом отстранилась. - Попросить прощения? Ты?! - Вы были правы вчера. А я не права. Я ничего не знаю о ваших отношениях с женой. У меня не было права судить, кто виноват, а кто нет. Он присвистнул.