Их пара была не единственной, кто с нетерпением ожидал взросления моего малыша и его встречи с Истинной Парой. Батюшка Алтео продолжал исследование магии кельми. Камарис стал первым драконом, который не забрал понравившуюся кельми в свой замок, а прилетал к ней сам – с ее полного согласия. После запрета Ральдарина похищать и принуждать кельми по-другому быть не могло… Но у Камариса были и свои причины выстраивать отношения именно так. Королева кельми привязалась к нему всей душой, как случалось со всеми ее соплеменницами, познавшими близость дракона. Она жаждала проводить с ним каждую минуту жизни, была готова отречься от правления и передать титул Мудрейшей другой кельми. Но Камарис был осторожен. Он знал, что пока проклятье не снялось, к нему в любой момент может прийти насыщение. И тогда близость перестанет радовать, а его женщина познает тяжкие страдания. Он заставлял себя ограничивать их встречи. Прилетать к ней реже и проводить меньше времени, чем оба того желали. Так он поддерживал в себе голод и устремление к любимой – пока еще любимой. Камарис утверждал, что влечение драконов к кельми иссякает потому, что они слишком быстро вычерпывали его. Похищали и брали от пленницы все разом. Он верил, что периодическое воздержание не позволит страсти затухнуть быстро. И даст им шанс переродить отношения в настоящую любовь со снятием проклятья. Ральдарин, как и я, знал о чаяниях прорицателя. И периодически подшучивал над ним вопросами о некой загадочной служанке. Как я поняла, эта служанка раньше была наложницей Камариса. На его подначки Камарис невозмутимо отвечал: "Служанка служит, что ей и положено делать". А однажды сказал, что выдал ее замуж за своего управителя. Ральдарин изумленно округлил глаза. "За шеами?! Воистину ты жесток, мой друг! Часом, он не разделяет твоих предпочтений ставить на горох за провинности?" "Еще как разделяет", - ухмыльнулся Камарис. На миг мне стало любопытно, что же там за служанка такая, которую было жестоко отдать в жены не простому слуге, а самому управителю. И при чем там горох. Но вникать не стала, своих хлопот хватало. Отношения Камариса с его служанками и управителями – последнее, что меня интересовало. Но история с этой загадочной служанкой напомнила мне ситуацию с Люцемой… Ее мой муж тоже убрал из фавориток и сослал из замка, когда влюбился в меня. Правда, Люцема при этом пыталась меня убить, и ссылка была наказанием. А если бы не покушение, отказался бы Ральдарин от нее? Или оставил бы в фаворитках? Впрочем, об этом я задумывалась совсем редко. И никогда не спрашивала о том Ральдарина. Каким бы бабником он ни был до нашего брака, теперь упрекнуть его было не в чем. Он хранил супружескую верность безукоризненно. А наши бурные ночи не оставляли ему потребности искать мужских радостей в другом месте. В полдень муж увел сына на смотровую площадку – начинать обучение и подготовку к полету. С замиранием сердца я проследовала за ними. Глупая, нерациональная материнская тревога звала схватить дитятко в охапку, не дать подвергнуть его опасности. Подождать бы еще четыре года, когда он войдет в положенный возраст. Или пять… или десять. Я взяла себя в руки. Эларим – не вечное дитя. Он будущий взрослый, как любой ребенок. Я не смогу уберегать его вечно. Его ждет своя жизнь с ее превратностями и рисками. Он будет шагать в неизвестность, подвергаться опасностям, рисковать жизнью… и душой, как его отец. Сам будет делать выбор, сам нести ответственность. А мне придется однажды отпустить того, кто когда-то был моей частичкой, полностью зависел от материнской любви и заботы… Нет большего искушения для женщины, чем помешать своему ребенку стать взрослым. И мои демоны сейчас ревели во весь голос: не отдать, не отпускать, уберечь, опекать! Скрепя сердце, я посмотрела на смотровую площадку с улыбкой. Ральдарин оживленно жестикулировал, что-то рассказывая Элу, указывал в небо. Внезапно наши взгляды встретились. Сначала он нахмурился, недовольным моим вторжением. Но, видя, как я улыбаюсь, не удержался и улыбнулся в ответ. Подошел ко мне, обнял. - Мама пришла посмотреть, как мы учимся. Что скажешь, Эл, разрешим ей? - Не мама, а Владычица, - поправил малыш отца назидательно. Ральдарин хмыкнул и проворчал шепотом, чтобы слышала только я: - Воспитал на свою голову! – А вслух сказал: - Раз Владычица, тогда ей и решать! Владычицам не приказывают. Чего изволите, моя госпожа? Последнюю фразу он произнес, дурашливо подделываясь под заискивающий тон шеами. Я хихикнула. - Желаю посмотреть на обучение сына, Владыка. И полюбоваться моими любимыми драконами. Он посмотрел на меня тем самым взглядом, который мгновенно зажигал во мне огонь после семи лет супружества. - Что ж… оставайся. Ты ведь знаешь, я всегда рад, когда ты мной любуешься. Я осталась и любовалась. Моими самыми лучшими, родными мужчинами. Моя любовь, опора и защита. Они были прекрасны и в человеческой, и в драконьей ипостаси. Когда-то я мечтала повернуть время вспять, отменить встречу с Ральдарином. Уничтожить чувства и страсти, которые он зажег во мне. Теперь не уставала благодарить судьбу за причудливые повороты, что свели нас вместе. За пророчество, что изменило Коэлин, а нам подарило счастье и любовь. КОНЕЦ