В ответ Сабитов зыркает на меня еще пристальнее, словно жаждет прожечь во мне дыру своими безобразно темными, дьявольскими глазами. Больше всего на свете я мечтала, чтобы он меня не узнал! Боже, пусть он меня не узнает! Не может быть, чтобы одна малюсенькая ошибка прошлого настигла меня так внезапно и в самый неподходящий момент. Мы молчим. Я не могу уйти, потому что Сабитов держит меня за подбородок и сверлит темным, немигающим взглядом. Возникает неловкая пауза. Ужасно медлительная и мучительная, потому что я сгораю от стыда и страха, что правда вылезет наружу. В этот миг мой сын решает исправить положение. — Титя! — громко говорит он, дернув мою блузку. Пуговички рассыпаются по полу. Сынишка довольно хлопает ладошкой по обнажившийся груди. — Тамик, прекрати! — Титя! — еще громче вопит мой хулиган, хлопая ладошкой и мешая исправить мне конфуз. Сабитов ухмыляется, смотря на мой ажурный лифчик. Гад. Я поспешно отворачиваюсь, чтобы застегнуть блузку. Бесполезно! Пуговички оторвались. — Еще грудью кормишь? — небрежно интересуется папаша моего малыша. — Пацан-то уже здоровый! — Не ваше дело! Грудью я сына не кормлю уже полгода. Сейчас Тамик начинает болтать понемногу и «титя» в его запасе — новое слово, которое он лопочет с большим удовольствием. — Извините, что сынишка вылил вам йогурт в портфель. Больше этого не повторится! — заверяю Сабитова от всей души. Он в ответ одаривает меня сомневающимся взглядом, который набирает все больше и больше подозрений. Мне становится совсем нехорошо, я начинаю беспокоиться, что он может меня узнать и выгнать с позором. — Девушка, вы будете проходить собеседование или нет? — выглядывает из кабинета начальница по кадрам. Кажется, ее зовут Ангелина Андреевна. Прочитала на табличке перед тем, как войти. Я открываю рот, чтобы согласиться, но меня опережает сам Сабитов, говоря жестко: — В этом нет необходимости, Ангелина. Девушка на работу не принимается, — отсекает без сомнений. — Мы не набираем в штат нетрудоспособных, безответственных, к тому же мамаш с проблемными детьми. — Мой Тамик не проблемный, он… Красавчик взмахивает ладонью. — Оставьте свои рассказы о том, какой он хороший мальчик для семейных сборищ. Думаю, бабушки и дедушки будут в восторге. Итак… Эту безответственную мадам на работу мы не принимаем. Поняла, Ангелина?! Словно в кошмарном сне я наблюдаю, папаша моего Тамика разворачивается и гордо уходит вдаль по коридору. Внезапно в груди вспыхивает желание: бросить ему в спину правду о сыне. О нашем сыне… Желание сбить спесь с этого красавчика такое сильное, что я даже зову его по имени. — Эль… Сабитов замедляет шаг, медленно поворачивается. В момент, когда наши взгляды почти пересекаются, я почему-то дико начинаю трусить. Намерения рассказать Сабитову о сынишке растаяли, как льдинка под горячей струей воды. Его реакцию не предугадать. Нет! Не скажу ему… Ни за что. У меня такой хороший сыночек — настоящий темноглазый красавчик! Сабитов просто недостоин его. Его вклад в моего Тамика — несколько секунд семяизвержения в испорченную резинку. Черт знает, сколько эти презервативы лежали в дальнем углу ящика. Рассохлись, наверное… Иначе бы я не забеременела! Тьфу! Подумаешь, несчастная капелька мужского семени. Все остальное у Тамика от меня, на том и закроем тему. Я отворачиваюсь, сделав вид, будто совсем не причем. Я начинаю рыться в сумке, якобы ища что-то. Я чувствую, что Сабитов на меня смотрит. Он оценивающе скользит взглядом по шее, по плечам. Очень хорошо ощущаю, как его взгляд прикипает к моей заднице, обтянутой брючками. Поставив сумку на сиденье, я чуть-чуть наклонилась, поэтому у Сабитова крайне хороший обзор. Мой зад даже от его взгляда горит так, словно он меня ощупывает и шлепает ладонью. Такие мысли некстати навевают воспоминания о том спонтанном сексе в темном углу подсобки. Я помню, как в кожу спины впивалась кирпичная крошка, как раскачивался стоящий рядом стеллаж, за который я вцепилась пальцами. Отчетливо вспоминаю, как мне было хорошо… Беспредельно хорошо. В сексе Эльдар — ас… На тот миг я забыла обо всем на свете, буквально дышала его поцелуями и была мягкой, податливой, как глина, горячая и отзывчивая глина в его умелых руках. Как же жарко… Сердце екает! Над верхней губой собираются капельки пота от таких воспоминаний. Украдкой бросив взгляд на стеклянную дверь кабинета, ловлю в ней отражение Сабитова, застывшего без движения. О, он все еще смотрит на меня, словно раздумывает, планирует… Или мысленно уже ставит во все мыслимые и немыслимые позы, пользуясь. Стоп, Ви… Такие мужчины, как Сабитов, только в одном и хороши — в сексе. Больше ни на что непригодны, но спеси, мамочки, как до небес! Хватит на меня смотреть, думаю рассерженно! Иди по своим делам, у тебя же их целая куча! — Эй, а где же наши салфетки? — приговариваю себе под нос. Молюсь, чтобы этот красавчик шел дальше своей дорогой и не обратил на меня внимание. Пусть забудет обо мне в ту же секунду! Уверенные мужские шаги снова прозвучали по коридору, на этот раз удаляясь. Выдохнув, я словно обмякаю. — Гад ползучий, — выдыхаю едва слышно. Пусть Сабитов выглядит роскошно и привлекательно, но нутро у него черное, как у ядовитого гада. Красивый, опасный, ядовитый и ведет себя как мудак. Мудаком был, мудаком и остался. Повернувшись в сторону кабинета кадров, я все же цепляю на лицо улыбку, но в ответ получаю лишь взгляд, полный сожаления. — Извините, девушка. Но вы слышали нашего босса. Мы не можем принять вас на работу. Возьмите свое резюме. Скомкав резюме, протянутое Ангелиной, я крепче обнимаю сынишку. Изнутри душат слезы. Моя ситуация такая, что хочется выть в голос. Пройдя через коридор, я останавливаюсь возле диванчика, на котором сидит моя младшая двоюродная сестра Ритка и лихо строчит кому-то в чате. — Рит, где Тамик? — спрашиваю тихим, но злым голосом. — Тамик конфеты трескает и пластилин размазывает по дивану, — бросает она мне, не отрываясь от телефона. — Да ну?! — спрашиваю, выхватив у нее из рук телефон. — Уверена?! — Отда-а-а… — начинает громко и затыкается, увидев сынишку на моих руках. — Ой, блин! — Я попросила тебя посидеть с Тамиком всего пять долбаных минут! Он ушел, а ты и не заметила. Как ты можешь быть такой безответственной?! — Слушай, а че ты кипишь на меня?! — взбрыкивает Ритка. — Отпрыск твой?! Твой! Мама просила тебя его не оставлять? Просила. Но ты его оставила! Теперь на всех подряд спихнуть хочешь! — вздорно повторяет слова своей матери моя сестра, чем обижает меня еще больше. — Коза ты, Ритка. Больше не буду твои свиданки прикрывать! — говорю я со слезами в голосе. Крепче обняв своего малыша, я бреду к лифту. Он занят, поворачиваю к лестнице. Ритка семенит за мной следом. — Лорка, ты хоть поделись, как прошло? Тебя на работу взяли? — спрашивает с надеждой. Терпеть не могу, когда меня называют Лоркой. Имечко мама придумала мне самое дурацкое: Вилора! Как только меня не обзывали. Предпочитаю, когда меня называют просто Ви. — Дерьмово у меня все прошло. На работу я не устроилась. Вот так! Можешь прямо сейчас своей мамке позвонить и сказать, что я в очередной раз облажалась. Пусть она готовит вступительную речь о моей никчемности. Кстати, не рассчитывай, что я тебя сегодня прикрою, якобы ты мне с Тамиком помогаешь! Сама в это время трешься с раздолбаем Леней на его хате, вот и выкручивайся, как знаешь. — Лорка, ну ты чего! Ты чего?! Обиделась? Лорка, да чего ты дуешься! С Тамиком же все в порядке! Даже не потерялся… — начинает ныть, идя следом за мной. Спустившись по лестнице, на последней ступеньке, неловко поставив ногу, подворачиваю ее. Ахаю, вцепившись свободной рукой в перила. Пульсирующая боль раздирает щиколотку. — День просто дерьмо! — говорю себе под нос.