— Пусть доносит. Такая мелочь на фоне остальных моих прегрешений, внимания не заслуживает. — Еще один момент. Зачем Хопсвуд влез в архив? — Глупость этого существа просто била все мыслимые и немыслимые рекорды, — вздохнул капитан, да так горько, что в другой ситуации я бы его пожалела. — Он загорелся идеей отомстить тебе, и на уговоры не поддавался. Более того, Хопсвуд отказывался бежать! Об Отборе он не знал — телевизор, как ни странно, пунит не жаловал, и забрался в архив, надеясь, что из твоего личного дела сможет почерпнуть информацию о том, где ты прячешься. Я застал его, когда он выписывал из папки адрес твоих родителей, и от злости порядочно так избил. Я кивнула. — А потом вернули личное дело в архив, зная о том, как Марисса не добросовестно относится к своим обязанностям. Сторожа зачем подставили? — Он стал очень удобной кандидатурой. Я паниковал, не знал, как объяснить полный разгром архива, но Марисса сама подсказала выход — начала искать свою спрятанную бутылку, и вспомнила, что наш сторож пьет. На самом деле я и не помнил, что отдел кто-то дополнительно охраняет. Давно следовало убрать эту должностную единицу, так что этому старикашке еще и повезло. — Ну да, вы убедили его в том, что он влез в архив по пьяни, и как добрый начальник, в конце концов, простили. — Допустить, чтобы началось еще одно расследование, я не мог. Любому сотруднику, ну, кроме Мариссы, с первого взгляда стало бы понятно, что влезли в помещение через окно, а не вошли через дверь. Благо, что все обошлись нашими объяснениями. — Еще один вопрос: судя по вашим словам и глаголам в прошедшем времени, Хопсвуд мертв? — Мертв, — просто подтвердил Оррах. Открыл рот, намереваясь что-то добавить, но тут же его закрыл — наверное, действие сока начало проходить. Но я и не желала слушать подробности смерти этой твари — тот сотрудник, который будет расследовать это дело, выяснит все подробности. — Ты не одна, правильно? — вздохнул капитан. Я встала со стула и посмотрела на него сверху вниз. — Глупо полагать, что ваше признание нужно было лично мне. Вы совершили множество преступлений, — я закрыла глаза, пытаясь остановить слезы. — Я восхищалась вами, пыталась походить на вас. Не понимаю… У вас же две дочки! Вам не приходило в голову, что когда[нибудь, они могут стать жертвой… такого же, как вы?! — Они не ригарийки, — беспомощно прошептал Оррах, и опустил глаза вниз. — Те девушки, которых вы все-таки переправили, что с ними? Капитан ответил, не поднимая головы, словно провинившийся школьник. — Я не интересовался их дальнейшей судьбой. Сексуальное рабство, органы… — Вы — животное! — закричала я, пятясь. Мне казалось, что тело этого мерзавца раздувается, занимая весь кабинет. Моя нервная система не выдерживала такого напряжения — сначала Максимилиан, теперь самое большое разочарование в моей жизни. — Несколько десятков ригарийек!!! — Достаточно, — раздался от двери голос Виктора. Я бросилась к нему и крепко обняла, пряча свое лицо на крепкой мужской груди. Оррах встал со стула, но не для того, чтобы напасть, а желая поприветствовать Его Величество. Удивительно, как в одном человеке могли сочетаться одновременно такая ужасная жестокость и поразительное уважение власти. Хотя, наверное, для преступников норма подчиняться тем, кто сильнее — свою агрессию им интереснее вымещать на слабых телом. Как выяснилось, охрана с регентом во главе, уже давным-давно заняла коридор и ожидала удобного момента, чтобы задержать капитана. СИБовцам было очень любопытно, чем же таким мог заинтересовать Его Величество Оррах, и потому из отдела никто не уходил — все выглядывали из-за своих столов, изображая усиленную работу, а бедный дежурный чуть не плакал, пытаясь хоть кого-то уговорить выехать на труп. Как резонно заявляли ему сотрудники — безвременно почившему уже все равно, а из любопытства никому умирать не хочется. Причем никто даже мысли не допустил, что капитана подозревают в совершении преступления, и даже не одного — а вот в мысли, что регент явился в отдел, дабы наградить Орраха, сошлись все. Капитан не сопротивлялся, позволил надеть на себя наручники и спокойно вышел из здания. Все сотрудники с недоумением смотрели на это действо, и пораженно шептались — коридор из СИБовцев выстроился до самого выхода. Первой не вытерпела Гайдина. — Что происходит, что происходит? За что вы его? — верещала она, забегая вперед процессии и преданно заглядывая в глаза начальнику. Ей никто не отвечал, и она, проводив Орраха до двери, замерла, прижимая к губам пальцы. Я стояла, чувствуя на своих плечах сильные руки Виктора, и добросовестно пыталась не плакать. Терять кумира всегда тяжело, а если кумир еще и оказался особо опасным преступником, груз его вины словно ложится и на тебя, наказывая за недобросовестный выбор твоей никому не нужной любви. Регент молчал. Он понимал, что слова в такой ситуации лишние, к тому же, в такой момент, на слезы меня могло спровоцировать что угодно. Очень жаль, что таким мудрым и понимающим не был мой напарник. Икер боком подобрался к нам, и дальновидно делая вид, что Его Величество не узнает, сказал: — Рэйя, эээ, можно тебя на секундочку? — Конечно, — я глубоко вздохнула и обернулась к Виктору. Регент убрал с моего лица волосы и осторожно поцеловал в нос. Краем глаза я заметила, что глаза у моего напарника округлились, а рот приобрел форму буквы О. — Ты уверена, что хочешь с ним разговаривать? — Виктора ничуть не смутил тот факт, что Икер нас слышит. Я себя точно также вести не могла, а потому кивнула и с сожалением отошла от регента. Напарник тут же схватил меня за руку, и оттащил в сторону. — Это что, регент что ли? — прошипел Икер. Я обернулась, внимательно посмотрела на Виктора и признала: — Да вроде бы. — Не паясничай, — дернул меня за ладонь напарник. — Как ты… Впрочем, об этом поговорим потом — куда увели Орраха? — Я думаю, на допрос. В руководстве СИБ еще остались люди, не замешанные в заговоре, так что… — На допрос? — не поверил Икер, а я с трудом освободила свою ладонь, потому что распоясавшийся напарник, находясь в возбуждении, совершенно по-хозяйски ее тряс. — Да прекрати ты! Да, на допрос. Наш начальник, как оказалось, сообщник Хопсвуда! Пока мы похищенных девушек разыскивали, он с большим успехом переправлял их в соседние галактики. — Сообщник?! — оказывается, совершенствованию трансформации губ в форму буквы О не было предела. — Но как?… Откуда ты?… Ну, Рэйя. Я поискала глазами стул, обнаружила его неподалеку и подтянула к напарнику. Он с горячей благодарностью плюхнулся на сиденье. Сослуживцы, заметившие его необычный вид, и резонно предположившие, что разговор между нами идет об Оррахе, начали подтягиваться. Я не находила в себе сил держать ответ перед всем отделом, и потому дислоцировалась поближе к регенту. — Я думаю, вам все скоро объяснят, — пообещала я жаждущим информации зрителям, и мы поспешили удалиться. Во дворце обстановка чем-то напоминала СИБовскую — невесты ничего не знали о Максимилиане и безобразно паниковали. Больше всех выделялась Ильфеина: девушка заламывала тонкие руки и рыдала в голос так сильно, что уже начала икать. Реци и Кесалия крутились вокруг нее, поднося то стакан воды, то платок, но девушка никак не могла успокоиться. Поведение ее больше напоминало истерику, и я, появившись в галерее, застала как раз тот момент, когда бледная из-за переживаний Нирара, подошла и отвесила ей крутую пощечину. Ильфеина всхлипнула последний раз и ошарашено уставилась на поганку. Нирара удовлетворенно кивнула и повернулась на Кароль, которая тихонько плакала в углу коридора. — Тоже хочешь?! Кароль отрицательно замотала головой, на манер мельницы. — Успокоились все, — рявкнула поганка, сильно напоминая командира на поле брани. — Принц жив, скоро будет здоров, и выберет, наконец, одну из нас! Вы ведете себя, как бабки-плакальщицы, хотя мне казалось, что эта профессия исчезла лет этак двести назад. — Ты чего такая уверенная? — уточнила Велания. Я с удивлением заметила на ее лице следы слез, хотя по сравнению с главными истеричками Отбора выглядела она вполне достойно. — Он вполне может решить, что мы — такие же предательницы, как и эта Блэтт. Непонятно, как Олькутт могла сделать такое предположение, но эта фраза дала мне понять, что для девушек личность нападавшего не является секретом. — Явилась, — презрительно процедила Кризан, и, разумеется, обращалась ко мне. — Рады видеть вас, госпожа, где шлялись? — А я, девочки, принца спасла и отдыхала от трудов праведных, — отбрила я. — И хорошую новость принести вам хотела — уйти из Отбора собираюсь. — Собираться — это еще не уйти, — резонно заметила Велания. — Между этими действиями и целая жизнь пройти может. — Да ты сегодня просто кладезь ценной информации, — восхитилась я. — Может, тебе для того, чтобы умные мысли выдавать, поплакать надо? Так ты обращайся, я всегда готова в нос тебе дать для полноты эффекта. — Подождите, — вмешалась Реци. — Ты что, действительно уходишь? — Да, — я широко и искренне улыбнулась. — Сразу, как только поговорю с принцем. К принцу меня пустили только наутро: я успела выспаться, привести себя в приличный вид и продумала свою речь. Виктор предупредил, что Максимилиану уже обо всем известно — регент не был сторонником подготовки близких к неприятным событиям, и как только принц пришел в себя, вывалил на него всю информацию. Вроде бы, отнесся он к ней спокойно: восторга, конечно, не проявил, но и проклинать своего дядю не спешил. Меня проводили к больничному корпусу, который размещался здесь же, при дворце, и на входе обыскали. Я подчинилась, но жутко чесался язык напомнить охраннику, что шевелиться стоило раньше. Но пока я размышляла над язвительными репликами, удобный момент был упущен, и меня отправили в больничные покои принца. Разумеется, ничего общего с обычными палатами они не имели — для каждого пациента предназначалось две комнаты, нашпигованные всевозможной аппаратурой. Две медсестры стояли навытяжку над кроватью, в которой лежал, прикрыв глаза Максимилиан, и чем ближе я к нему подходила, тем медленнее становились мои шаги. Опять стало стыдно, и не только за покушение, совершению которого Рэйя Адальстан поспособствовала, но и из-за того, что принца я обманывала. Пока я размышляла над своим грехопадением, Максимилиан открыл глаза и посмотрел на меня. Выглядел он неплохо, хотя и был достаточно бледен. — Привет, — прошептала я. — Привет, — принц растянул губы в улыбке и махнул медсестрам. — Можете выйти. Девушки без лишних слов покинули кабинет. Максимилиан проводил их взглядом и, вздохнув, с нескрываемым раздражением сказал, глядя на шкаф: — Я сказал — можете выйти! Не успела я посомневаться в психическом здоровье принца — как знать, может он при падении головой ударился, как из шкафа раздался грубый гундосящий голос: — Но, Ваше Высочество, Велаш сказал ни на секунду… — Повторяю — вон! — в голосе Максимилиана появились металлические нотки, которые постоянно присутствовали в распоряжениях регента. В шкафу, вероятно, впечатлились, дверь открылась и явила нам двухметрового детину с лицом не хранителя дорогого империи тела, а его расчленителя. — Если вы, хоть мыслями, — погрозил мне охранник пальцем, и, не доведя свою мысль до логического конца, вышел из комнаты. — Это что было? — ахнула я. Поразила меня не угроза, но возможность пребывания в небольшом по размерам шкафу, такого огромного человека. — Не обращай внимания, — нахмурился принц. — Велаш твердо вознамерился сохранить мою тушку в целости и сохранности. Лучше бы раньше об этом думал. Взойду на престол — уволю его к чертям собачьим. — Как ты себя чувствуешь? — проблеяла я. Слова, которые я так тщательно подготавливала, показались вдруг глупыми и пустыми, и потому, пришлось судорожно придумать, что же еще сказать. — Неплохо, — Максимилиан привстал на подушках. — Ранение пустяковое, больше было спецэффектов. Принц лукавил. О действительном положении вещей я знала от Виктора, а уж ему-то информацию доносили, не изменяя в угоду чьему-то самолюбию, и о пустяках речь точно не шла. Но спорить я не стала, кивнула, и между нами установилась гнетущая тишина. — Послушай, — наконец, собралась я, и опять сдулась. — Я… я не знаю, что сказать, прости. Я так виновата перед тобой, но, правда, мне не хотелось, чтобы так получилось… — Тсс, Рэйя, — принц поднес палец к губам. — Это не первый в моей жизни отказ от девушки, и я его переживу, уверяю тебя. Ты пришла на Отбор, не зная меня, не будучи знакомой с Виктором. Никто не полагал, что так выйдет, но хорошо, что мы все разобрались в ситуации. Гораздо хуже было бы, если бы ты вышла за меня замуж, а потом поняла, что никакой любви между нами-то и нет. В конце концов, ты не раз подчеркивала дружеское отношение ко мне, так что какие к тебе могут быть претензии? А невест у меня еще много, выберу подходящую, — мужчина залихватски мне подмигнул. — Не паникуй, все хорошо, я все тот же Максимилиан, с которым ты проводила расследование. Как оно кстати? Продвинулось?