Мы отправились прямо в центр столицы — массивные каменные здания с колоннами и греческими фронтонами, огромными мраморными лестницами и куполами, венчающими здания. Четыре строения граничили с длинным центральным парком из травы, деревьев и фонтанов. Ричард устроил экскурсию. — Здание конгресса на западной стороне. На юге — дом президента. На востоке — Верховный суд, а на севере — памятник героям Конфедерации. Джон высадил нас у подножия длинной каменной лестницы на западном краю парка. На вершине Ричарда вежливо приветствовали охранники. Он провел меня в офис своего отца, группа комнат, уставленных столами из красного дерева и кожаными креслами, с медными лампами и картинами, написанными маслом. Симпатичная секретарша с волосами цвета воронова крыла предложила нам чай и кофе. — Фильм уже доставили, Стейси? — спросил Ричард. Она моргнула. — Разве вам никто не сказал? Президент Стивенсон ждет вас через улицу. Ричард, казалось, был поражен этими словами. — Боже. Я понятия не имел. — Что происходит? — спросила я. — Президент ждет нас, — ответил Ричард. *** Нас сопроводили к особняку Президента Стивенсона — белое выбеленное здание в неогреческом стиле. Мы не воспользовались главной дверью, охранник провел нас вокруг к боковому входу. Словно из ниоткуда появился мужчина в темно-сером костюме и желтом галстуке и протянул Ричарду руку. — Сюда, за мной. По всей длине широкого коридора лежал толстый голубой ковер, там где когда-то были спальни, сейчас размещались офисы. Когда мы проходили мимо, люди отрывались от своей работы, чтобы взглянуть на нас. Большинство сидели перед ТВ-экранами, присоединенными с помощью кабеля к металлическим блокам с мигающими огоньками. Компьютеры. Вполне естественно, что президент должен владеть новейшими технологиями. Вверх на лифте и снова по устланному ковром коридору, который завершался «действующей резиденцией», как пояснил мужчина в сером костюме. Мы шли быстро, но я рассматривала все, что только могла, вглядываясь на лестничные клетки и в боковые коридоры. Комплекс был огромным, роскошным, с арочными проемами, украшенными лепниной и панелями на стенах. Цвета были в основном масляно-желтые, голубые или мятно-зеленые. Я подумала, поменяет ли Клер Хэтэуэй цветовую гамму, когда она станет первой леди. Наш спутник провел нас в гостиную. Окна комнаты выходили на центральный парк правительственных зданий. Отсюда в зимний день все выглядело отталкивающе серым. — Он скоро освободится и придет к вам, — сказал мужчина. За чугунной оградой в конце газона стояла толпа. Они размахивали плакатами и скандировали. У многих из них были красные повязки, на которых была нарисована фигура из пересекающихся линий. Свастика. — Это Конфедераты? — спросила я у Ричарда. Мне ответил хриплый голос. — К сожалению, да. Небольшая, но растущая группа моих избирателей. Дураки, которым нужно правительство «посильнее». Я повернулась. Президент Стивенсон подошел к окну и тяжело оперся о подоконник. Я едва узнала его с фотографий, которые я видела, — у него была все та же львиная грива белых волос, те же проницательные глаза, но его лицо было сухое, морщинистое, уставшее. Он фыркнул от отвращения к митингующим. — Безумцы. С каждым днем их все больше. Он протянул Ричарду сучковатую руку и тот, сделав шаг вперед, пожал ее. — Ричард, не так ли? — спросил президент. — Да, сэр. Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Юный принц в очереди на престол. Ваш отец умен в твоих тренировках. — Он осмотрел меня. — А вы кто? — Вообще-то моя соседка, мистер Президент, — сказал Ричард. Он едва заметно кивнул, чтобы я подошла. Я искренне не понимала, чего от меня ждут — я должна сделать реверанс или еще что-нибудь? Я протянула руку. — Сара Парсонс, мистер Президент. Мужчина в сером костюме снова материализовался из ниоткуда и сделав шаг вперед, прошептал что-то на ухо президенту. — А. Наследница Дома Эмбер, — сказал Стивенсон, сжимая мою руку своей. — Годится, — прокомментировал он. Гожусь для чего? — подумала я, когда он выпустил мою руку. Замерев под взглядом Стивенсона, я поняла, что я жалею о том, что пришла сюда. Ричард нарушил тишину. — От имени моего отца, я бы хотел поблагодарить вас, сэр… — Твой отец умный человек. — Стивенсон протянул руку мужчине в сером костюме, который быстро передал ему небольшую коробочку с записью. — Мне не слишком нравится его политика. Никогда не нравилась. Но он тот человек, который нам нужен в той работе, что нам грядет. Он протянул запись Ричарду, который подошел ближе, чтобы взять ее. — Спасибо, Президент Стивенсон. Стивенсон не опускал взгляд, удерживая Ричарда на месте. — Не благодари меня, мальчик. Я не уверен, что оказываю твоему отцу хорошую услугу. Просто передай ему, что он должен действовать быстро. Время истекает. Я слишком стар, чтобы самому со всем разбираться. — Разбираться с чем, сэр? — спросил Ричард. Президент отпустил коробку. — С предотвращением мировой войны, разумеется. — Он повернулся и пошел к выходу из комнаты, закончив с нами. Я услышала, как он пробормотал. — Время перемен. Серый Костюм повел нас к выходу. У него также было сообщение к Ричарду для Сенатора Хэтэуэя. — Твоему отцу нужно быть осторожным. В Еврейской разведке говорят, что Рейх им недоволен, и наши собственные агентства согласны с этим. Они остановят его, если смогут. *** Джон ждал нас с машиной у боковых ворот. Он держал открытый портфель, когда Ричард подошел к нему, и Ричард положил в него пленку. Затем Джон закрыл портфель и положил его в багажник автомобиля. Мы сели в машину. Ричард был тихим. Через мгновение его непроизвольно передернуло. — Жуткий старик. Ты почувствовала, от него исходит сила? Может быть. — Ты считаешь, что он прав? — спросила я. — Ты думаешь, что война начнется? — Стивенсону уже почти восемьдесят. У него начинается маразм. — Какая утешительная мысль. Страной правит сходящий с ума старик. Ричард пожал плечами, почти стряхнув с себя угрюмое настроение. — Ну, ты слышала, что он сказал, разве нет? Время перемен. По крайней мере, он понимает, что ему пришла пора сделать шаг в сторону. Я хотела спросить Ричарда, считает ли он, что его отец сможет справиться с ответственностью. Сможет ли он и правда сделать то, на что надеется Стивенсон. Изменить мир. Глава 21 Ричарду еще нужно было забрать пару вещей, так что мы поехали в городскую резиденцию Хэтэуэев в близлежащем районе величавых домов, возвышающихся над ухоженными лужайками. Дом Хэтэуэев был кирпичным, с черными ставнями и серой шиферной крышей. Я предположила, что ему как минимум две сотни лет. — Это не займет много времени, — сказал он. — Ты можешь подождать в машине, если хочешь. И пропустить шанс побывать в этом доме? Мое любопытство должно быть явно читалось на моем лице. — Пошли, — засмеялся он, выбираясь из лимузина. — Осмотришься. Пока Ричард спешно взбежал наверх, чтобы взять пару «счастливых» запонок, которые его отец хотел надеть, когда будет выставлять свою кандидатуру, я прошла в гостиную. Тут снова повсюду присутствовало пристрастие Клер к минимализму. Успокаивающая палитра нейтральных тонов. Я прилипла взглядом к стене, увешанной фотографиями в рамках. Запелёнатый ребенок в качалке, малыш с жемчужно-белыми зубками, катающийся на качелях. Тот же самый мальчик, занятый строительством песчаного замка на пляже, среди падающих осенних листьев, наносящий последние штрихи к снеговику. На многих фотографиях стоит светловолосая женщина и с гордостью за ним наблюдает, — Клер Хэтэуэй, восхищающаяся своим идеальным сыном. Но в другом времени она оставила его. Почему все настолько отличается? Почему Фиона хотела, чтобы я посмотрела в глаза маленькой Эмбер? — Хм. — Ричард появился в дверном проеме, как раз вовремя, чтобы застать меня за рассматриванием. — Ты был очень милым малышом, — сказала я. Он улыбнулся. Его победная смесь кривоватой улыбки Клер и квадратной ухмылки Роберта. Он пригласил меня в бистро на поздний ланч. В Ричмонде был район, в котором жили французы, бежавшие от нацистской оккупации в сороковых и пятидесятых, но не захотевшие присоединиться к своим соотечественникам в намного более отличной по географии Луизиане, простиравшейся на западе и севере от реки Миссисипи.