— Хорошо. Это хорошо. Ты должна сфокусироваться, Сара. Она поможет тебе попасть домой, если ты все сделаешь в точности, как я написал. Вот. — Он повязал вокруг моего запястья свой желтый платок. — Возьми это. Он поможет. — Джексон… — Как я уже говорил, ты должна спешить. Это все было неправильно. Я едва могла думать — казалось, беспокойство выбило у меня из головы все остальные чувства. — Я не могу. — Ты можешь. Я верю в тебя. Джексон шагнул ближе. Его присутствие было подобно якорю. Молчаливая, спокойная точка посреди хаоса, бушующего вокруг одной рукой, он обхватил мою щеку — голова удобно устроилась в его ладони, чувствуя его спокойствие, уверенность. Другой рукой он пробежался по моей руке, вокруг талии, притягивая меня ближе, как можно ближе, учитывая решетки. Я вдохнула его запах. Мое дыхание стало его дыханием. Странно… я почувствовала, как мое сердце замедлилось, словно пыталось биться в одном ритме с сердцем Джексона. Над ним и выше, над стеклом атриума, небо взорвалось золотыми, серебряными и красными цветами. Фейерверк, означающий начало нового года. — Я давным-давно увидел это, — проговорил он. Его губы встретились с моими. Осторожно — очень осторожно — и в то же время яростно. Как будто это принадлежало только ему. Как будто он ждал, что это случится. Как будто в мире не существовало ничего кроме этого поцелуя. Это могло бы продолжаться вечно, но закончилось слишком быстро. Мой первый поцелуй. А потом… — Иди, — взмолился он. И наконец, я подчинилась. Глава 32 Пробираясь к выходу из музея, я повторяла инструкции, которые Джексон написал, кажется, целую жизнь назад. Северный выход. Идти по гравиевой дорожке. Не заходить на боковые тропинки. Повернуть направо перед фонтаном. Перейти на светофоре. Три квартала до метро. 12:15. Я задумалась, сколько же сейчас времени. Сколько минут, сколько секунд я потеряла. Я включила свой фонарик и толкнула дверь северного выхода. Зазвенела очередная сигнализация. Здесь проходила зацементированная дорожка, но она вела к главному входу. Где, во имя Господа, может находиться гравиевая? Я поспешила по дороге, освещая фонариком деревья и кусты, которые росли вдоль зацементированной дороги. Ничего не было — я не могла отыскать гравиевую тропу, здесь ее не было. Внезапно я осознала, что стою на ярко освещенном месте. Я так далеко прошла вперед, что меня освещали уличные фонари. — Сара? Клер Хэтэуэй стояла на ступеньках музея, уставившись на меня, слегка приоткрыв рот от удивления. — Ричард, — произнесла она, отвернувшись, — мне кажется, у нее мой пистолет. — Она снова перевела взгляд на меня. — Это же мой пистолет. — Она сделала два шага вперед. — Почему у тебя мой пистолет? Но мое внимание отвлек некто, кто бежал мне навстречу, кто-то высокий и светловолосый, одетый в черное. Я повернулась и побежала назад по зацементированной дорожке, засовывая пистолет в сумочку Мэгги. Где же та дорожка? Между плющом показался какой-то коричневатый просвет. Я подобрала свою юбку и нырнула в кусты, следуя по этой коричневой ленте. Мои туфли стучали по грязи, покрытой коркой льда. Под подошвой туфель, созданных для танцпола, ощущался каждый камешек. Кусты и деревья цеплялись за мое платье. Я услышала, как Джегер продирается через кусты следом за мной. Я была легкой мишенью. Огненно красная со сверкающим фонариком. Я побежала быстрее. Деревья закончились. Впереди я увидела площадь с фонтаном. Повернуть направо — на горку. Я тяжело дышала, а воздух был слишком холодным, чтобы вдыхать его большими порциями. Мое горло и легкие ныли. Но я продолжала бежать. Чтобы дойти до самого конца. В дальнем конце площади, резко поднималась горка, под прикрытием деревьев и кустов. Я прорвалась туда и выключила свой фонарик. Я могу скрыться в темноте. Я могла видеть свет с улицы передо мной. Она была не так уж далеко. Позади меня раздался стук шагов по тротуару. Звук замер. Он осматривался, прислушивался. Я продолжала двигаться, пытаясь идти быстрее. Передо мной возникла каменная стена. Высотой примерно не до плеч. Господи, мысленно простонала я. Я включила фонарик. Еще больше света осветило меня из-за спины. Он начал продираться через кусты следом за мной. Я нашла то, что искала. Я рванулась вправо, протиснулась под какими-то кустами, поставила ногу на дерево, ухватилась руками повыше и подтянулась. Скомкав юбку в руке и сжимая фонарик, я поставила другую ногу чуть выше. И тут он заметил меня, чрезмерно большой кардинал, примостившийся на дереве. Он прорвался через ветки, устремившись ко мне. Я рванулась вперед и поднималась, пока мне не удалось поставить одну ногу на стену. Рука схватила меня за лодыжку. Не остановившись, чтобы задуматься, я отбросила ее. Мой каблук ударился о плоть. Ветки затрещали и сломались, когда Джегер упал на них спиной. Я рывком подтянулась и втащила себя на стену, упала в нескольких футах от тротуара на другой сторону, прежде чем встала и побежала снова. На дороге было полным-полно празднично одетых зевак, наблюдавших фейерверк над музеем Метрополитен. Отбрасывая огни на дома вокруг нас, мимо пронеслись две пожарные машины. Я завернула за угол, как раз в тот момент, когда светофор переключился на желтый. Не смотря ни на что, я побежала. Свет стал красным. Машины поехали, хотя им некуда было двигаться — пожарные заполнили дорогу. Я лавировала между бамперами. Когда я добралась до другой стороны, я оглянулась и увидела Джегера, двигавшегося между автомобилями, настигая меня. Четыре квартала, движение остановилось, когда возвращающиеся машины заполонили дороги. На тротуарах также было полно людей, которые спешили на Пятую Авеню, чтобы увидеть пожар. Я чувствовала себя как лосось, попавший в водопад, когда пробиралась через движущуюся в противоположном направлении реку из людей. Кто-то схватил меня за локоть, я почувствовала, что меня разворачивают, и увидела блеск металла. Я смотрела в глаза Джегера. В них светилось удовлетворение. Он замахнулся на меня свободной рукой, но его остановила маленькая рука, принадлежащая человеку, настолько сморщенному, что ему могло быть лет сто. — Келев, — выдохнул он, его глаза пылали, когда он вцепился в руку изо всех сил. — УБИЙЦА! — Отпусти мою руку, ты, грязный еврей, — прорычал Джегер, вытаскивая нож и двигаясь так быстро, что я не могла за ним проследить. Другой рукой он все еще удерживал меня железной хваткой. Я подумала, что он хочет зарезать маленького человечка прямо на моих глазах, но его движение остановили. Между евреем и нацистом возник великан — черный мужчина с желтым платком в нагрудном кармане куртки. Его глаза метнулись к кусочку желтой ткани на моем запястье. Затем он занес руку и ударил Рейхсляйтера по лицу. Я почувствовала, как пальцы Рейхсляйтера скользнули по моей руке, и услышала, как лезвие ударяется о цемент. — Я дипломат! — закричал Джегер. — Атташе! — его голос повысился до визга. — Нацист, — бросил кто-то, и я услышала звук очередного удара. — Убийца! — еще один крик. — Я дипломат, — снова крик Джегера. Затем его лицо исчезло за спинами, которые его окружили. Толпа, кажется, поглотила его. Звуки ударов послышались снова. Я знала, что больше он не будет меня преследовать. Я побежала. Еще один квартал. Вход в метро был как раз передо мной. Я подошла к концу рельс, спустившись вниз по ступенькам. — Сара! Я оглянулась, надеясь увидеть Джексона. Нет. Ричард Хэтэуэй. Преследует меня из-за пистолета своей матери. Я побежала по ступенькам, слыша за спиной голос Ричарда: — Пропустите меня! Я рванула быстрее. Прямо перед собой я увидела турникеты. Я продолжила бежать, лихорадочно роясь в сумке. Нашла. Я вытащила жетон в метро Сэмми и протащила через турникет свои юбки. Охранник шагнул вперед, оглядывая спятившую Золушку, проходящую мимо него, но не остановил меня. Я прошла в открытые двери вагона и развернулась. Я увидела, как Ричард прыгает через турникет, проделывая дугу в воздухе. Я увидела, как секундная стрелка становится на 12:15. Ричард собирался сделать это. Он собирался поймать меня. Он собирался все испортить. Его рука схватила меня через открытую дверь вагона, глаза были полны непонимания. Я взмолилась. — Ты должен отпустить меня, Хэтэуэй. Это важнее, чем ты можешь себе представить. Ты можешь доверять мне, пожалуйста. Он посмотрел мне в глаза, как будто пытался что-то в них прочитать. Затем улыбнулся. Слегка кривоватой улыбкой. И отпустил меня. *** Я добралась до Пенсильванского вокзала как раз вовремя, чтобы попасть на специальный нью-йоркский часовой поезд, отправляющийся на юг. У меня было достаточно денег, чтобы купить два билета, но сейчас мне нужен был только один. В поезде было достаточное количество пассажиров, многие из них были в вечерней одежде, многие из них вполне очевидно были в подпитии. Это было признаком того, как тщательно жители и посетители Нью-Йорка придерживались принципа заниматься своим делом, то, что никто не обратил внимания на мои порванные, покрытые грязью пальто и платье. Я заняла место у окна, чтобы как можно больше скрыть свою одежду. Я забилась в угол, позволяя движению поезда убаюкать меня. Все, что мне хотелось, это поднять глаза и увидеть, что Джексон волшебным образом оказался рядом со мной и снова говорит мне, что нужно делать. Чтобы все было правильно. Потом я вспомнила, что никогда не рассказывала Джексону о Фионе и ее стихотворении. Я никогда не говорила ему, что он не менялся, оставался тем же в любом времени. Тот же самый Джексон… которого я любила. Я пришла в сознание, услышав прерываемый помехами голос радиоведущего, звучавшего из чьего-то портативного радиоприемника, который включили слишком громко. — …но сообщениями подтверждается, что возгорание возникло из-за зажигательной бомбы, которая была установлена в зоне музея Метрополитен, известной как Атриум. В связи с тем, что выставка была одним из мероприятий, которым способствовал Роберт Хэтэуэй, которого считают следующим возможным президентом Конфедерации, возникли некоторые подозрения, что это была террористическая атака. Повторю, что единственной жертвой считается молодой негр, который предположительно установил бомбу… После этого я ничего не слышала. Я сидела в одиночестве, мой мозг наполняла абсолютная тишина.