Он избегал встречаться со мной взглядом, взял кофе и сделал глоток. – Он остыл. – Вини в этом Джинджер. Она хотела обнюхать абсолютно всё, не так-то просто выгуливать её и удерживать два кофе. Он отвернулся, вернувшись к инспектированию шкафа. Сделав ещё один глоток кофе, полотенце на его талии развязалось. Он молниеносно его поймал. Натан не раздевался при мне после того случая, когда у нас был оральный секс в прихожей. Я вспомнила утренний стояк Финна. Интересно, мастурбировал ли Натан в душе? Прошло ведь уже две недели. Моя надежда увидеть член собственного мужа была просто нелепой. У него хватило приличия почувствовать смущение по этому поводу, но было лишь на краткий миг, затем оно исчезло. – Есть что–нибудь поесть? – спросил он. – Сейчас принесу, – я оттолкнулась от дверного проёма и достала выпечку из сумочки. Это было наименьшим, что я могла сделать, принимая во внимание настоящую причину того, почему его кофе остыл. За десять секунд моего отсутствия Натан надел трусы и повесил полотенце в ванную. Я наблюдала за игрой его мышц, когда он двигался. Его тело было рельефное, но худое, при росте в 190 см. Натан взял у меня пакет, заглянул внутрь и простонал. – Как ты узнала, чего именно мне хотелось? Я воодушевилась и с гордостью произнесла. – Жизель мне подсказала. Он пристально на меня посмотрел, его взгляд резанул, будто я только что призналась, в том, что выбросила его ноутбук в окно. – Жизель, значит, – бесстрастно произнёс он. – Ага, – я нахмурила брови, – из Quench. Он с такой силой сжал челюсть, что мог практически её сломать. Её имя вызвало такую реакцию. Но почему? Мы с ней дружим с тех пор как она начала там работать в прошлое Рождество. Она молодая и красивая, это не возможно отрицать. Однажды Натан спас её от бизнесмена, который распускал руки. Это было так мило. Она поцеловала его в щёку, а я обняла его за талию и поцеловала в другую. Я склонила голову. Жизель. Неужели это она? Я побледнела. С Жизель это обретало больший смысл, чем с Джоан. Она моложе меня и более симпатичная. Мы с Натаном даже шутили, что её босс француз влюблён в неё, поэтому она обычно творит, что хочет в свои смены. Например, бесплатно раздаёт пончики моему мужу. – Что тебе сейчас так разозлило? – спросила я. Его лицо расслабилось, и он вернулся к невозмутимому поеданию пончика. – Ничего. Я просто подумал, что это забавно, – ответил он, откусив большой кусок. У меня желчь подступила к горлу. Он что находит забавным издеваться надо мной? – Что именно? – Забудь, – он проглотил то, что было у него во рту. – Я собираюсь поработать волонтёром. – Опять? Ты же совсем недавно это делал. Он схватил футболку с полки. – Ты так говоришь, будто это стрип–клуб. Это всего лишь пункт бесплатного питания. Я прижала кофе к груди и ничего не почувствовала, я хотела, чтобы он был горячим. Я опять теряла нить разговора, и не знала, что делать, чтобы получить ответы на мучавшие меня вопросы, взбеситься или покориться. Его равнодушие навело меня на мысль, что наш разговор окончен. – Я знаю и люблю в тебе то, что ты такой великодушный… Но я скучаю по тебе здесь,– сказала я мягко, взывая к его доброте. – Я подумала, мы могли бы сегодня ничего не делать, повалять дурака. Отоспаться после похмелья. Он выглядел озадаченным, пока надевал футболку. – У тебя похмелье? Легко было бы винить Калуа в том, что случилось вчера вечером, но ликёр лишь раскрепостил меня. – Нет. – Как прошла вчерашняя фотосессия? Я была удивлена его вопросом. Это был, возможно, единственный вопрос, который я не хотела обсуждать, а он задал именно его. – Нормально… – я отвела взгляд. – Я думаю мы получили то, что нужно. – Хорошо. Ты это оплачиваешь? – Амелия,– я отрицательно покачала головой. – Ещё лучше,– он смотрел на меня, на нём были лишь майка и боксёры. Так как он не торопился надевать штаны, я подумала, может он всё–таки решит остаться. – Мы можем посмотреть всё, что ты захочешь, – уговаривала я его. Я действительно этого хотела. Я скучала по нему. –Я сделаю бутерброды. С беконом. – Я знаю, оказывать добровольную помощь это не твоё, но для меня это имеет смысл. Я не знала, как это истолковать. А проводить время со мной имеет для него смысл? Я уже и раньше над этим задумывалась, даже когда у нас всё было хорошо, беспокоило ли Натана то, что я не даю ему той отдачи, какую получаю от него. На одном из наших первых свиданий он сказал, что верит в то, что все люди по определению добродетельные. Мне показалось это очень милым, возможно немного приукрашенным. Но для него это было правдой. Натан отклонил предложение о продвижении по службе, чтобы помогать отцу, который никогда особо не участвовал в его жизни. Натан всегда даёт щедрые чаевые даже за плохое обслуживание, особенно в праздники. Из–за него Джинджер ввязалась в драку, так как он был слишком вежливым, чтобы попросить хозяйку пуделя взять его на поводок. И сейчас он больше чем когда–либо жертвует личным временем, чтобы оказать помощь в приюте. Великодушие значит для него больше, чем для меня. Я верю, что люди получают то, что заслуживают. Как например то, что мы с Натаном работали усерднее, чтобы переехать в лучшие условия за более выгодную цену. В отличие от надутой официантки, которая бы предпочла быть на новогодней вечеринке, чем подавать нам шампанское. Я бескорыстна с Натаном, Эндрю и Белл, но это не то, чем я щедро делюсь с другими. – Я пытаюсь изо всех сил,– сказала я. –Если ты не хочешь оставаться здесь, я пойду с тобой. Он криво усмехнулся и вытянул джинсы из стопки. – Ты же ненавидишь пункты бесплатного питания. – Я не ненавижу их, просто я не тот человек, который любит такие места. Я не получаю такого удовольствия, как ты от… – От бескорыстной помощи? У меня в горле образовался комок, стало трудно глотать. То, что Натан намекал на то, что я была поверхностной, беспокоило меня, потому, что по сравнению с ним, так и было. Я никогда не отдавала бездомным остатки еды. Я никогда не проводила всё воскресное утро за звонками знакомым в поисках пристанища для бездомной собаки. Таков Натан, но не я. Неужели я такая эгоистичная? Мои взгляд начал блуждать по комнате. Моя прикроватная тумбочка была завалена книгами и журналами, которые я планировала прочитать. Выдвижной ящик моей прикроватной тумбочкисодержал коллекцию разрозненных вещей – монеты, скрепки, ручки, противозачаточные таблетки, чеки, бальзам для губ, старые часы и тому подобное. На стороне Натана лежала книга Марсианин с закладкой внутри. Я полагала, он читал Эрика Ларсона, но оказалось, что он прочитал уже целую стопку книг. В его тумбочке лежал фонарик, запасное зарядное устройство, и не было никакого беспорядка. Он реже смотрел телевизор. Я подавила стыд и подняла подбородок. Может я и нечасто думала о других в первую очередь, возможно я не замечала мелочей, как он. Но неужели это делает меня плохим человеком? Неужели я заслуживаю, чтобы от меня так отгораживались? Нет. Он поступает несправедливо. Я лучше проведу мой выходной заботясь о нём, чем о других – вот моё бескорыстие. Это я предложила взять Джинджер из приюта. Иногда я могу быть неряшливой, потому, что посуда и стирка могут подождать, а вот объятия на диване после вкусного и сытного ужина не могут. Я всегда была такой, и он знал об этом, когда женился на мне. – Я не такая хорошая, как ты. Об этом ты пытаешься мне сказать? – Нет, – стоя ко мне спиной, он натянул джинсы. – Что же тогда? Он вздохнул, затем пробормотал. – Не уверен, что знаю. Я вцепилась в маленькую уступку в его словах и его растерянный тон. – Я стараюсь, Натан. Я выгуливаю Джинджер чаще, тебе в помощь. Я буду в приюте на День Благодарения, как ты всегда и мечтал. Я пришла на твою игру в боулинг. – Да,– он произнёс, поворачиваясь ко мне. Он принял стойку руки “в боки”. – Это было очень самоотверженно с твоей стороны, добраться аж до самого Бруклина. Я не смогла понять, старался ли он меня задеть. – Ну, это и был сам Бруклин,– пошутила я. Он практически незаметно покачал головой, он не шутил. – Да, ладно тебе,– сказала я разгневанно. – Ты до последнего будешь защищать это место. Что случилось тем парнем который однажды перенёс знак “место для прогулочных колясок” от ресторана к мусорному баку в Уильямсбурге? Он обошёл меня. – На самом деле сотрудников сейчас предостаточно,– сказал он одновременно игнорируя меня и отвергая моё предложение. –По всей видимости у всех праздничное настроение. Я проследовала за ним в гостиную, Джинджер шла за мной. – Итак, почему тебе так нужно туда идти? – Потому, что это часть моей работы. – Больше никто в твоём офисе не делает это так часто, как ты. – Это потому, что мне это нравится, Сэди,– он снял свою толстовку с крючка у входной двери. – Это напоминает мне о том, почему я делаю то, что делаю. Я не религиозный человек. Забота о других, вот что помогает мне ощутить ясность, ты это прекрасно знаешь. Это, что преступление? – Нет, – я ответила незамедлительно. – Мне нравится то, что мой муж такой замечательный. Даже если он может быть грёбаной скотиной.