Финн отнёс тарелку с рёбрышками, приготовленными для Натана, на кухню. По крайней мере, та любовь, с которой я готовила их, не будет потрачена впустую. Несмотря на то, что Финн уже несколько недель живёт в этой квартире, пол был всё ещё завален коробками. Некоторые кухонные шкафчики были открыты, я их прикрыла. – Финн, ты практически ничего не распаковал, с тех пор как я в последний раз была у тебя. – Я делаю всё, что могу. У меня сейчас переходный период, – произнёс он безучастно, будто хорошо заученную фразу, и вышел из комнаты. Затем вернулся с парой шерстяных носков в руках. – Садись. На одном стуле были свалены в кучу руководство по фотографии, биография Джорджа Штейнбреннера[21] и диск с фильмом Таинственный сад [Таинственный сад – экранизация произведения Френсиса Бёрнетта]. Второй приютил проигрыватель, коробку с конструктором “Лего” и зелёную армейскую куртку. – Куда? Он подошёл ко мне, поднял меня за талию и усадил на рабочую поверхность кухни. Я захихикала, а его лицо озарила улыбка. Он надел на мою ногу носок, спустив верхнюю его часть до лодыжки. Я ощущала себя, будто скользнула под тёплое одеяло после долгого и холодного дня, и меня не заботило, пострадает ли от этого мой свежий педикюр. Я осознала, что не чувствовала удушающей жары. – Ты починил обогреватель? Он мне подмигнул. – Сегодня утром. С тех пор я в раю. Такое чувство, что этот день может стать лучшим в моей жизни. Я видела это в его глазах – прямо сейчас он был счастлив. Он надел на меня второй носок. – Вот. Или эти носки, или мои кроссовки 44 размера. – О, я буду в них как на лыжах. – Да, а в носках – нет, – он широко улыбнулся. – Это мило, – я обняла его за шею и притянула его к себе для поцелуя. – Спасибо. – Нет проблем, принцесса, – сказал он и подошёл к тарелке с рёбрами. Хорошо, что он отошел, потому что не уверена, что смогла бы скрыть когда–то очень милое, но на данный момент наводящее уныние воспоминание, которое отразилось на моём лице. – Я не Принцесса. – Тогда ты Горошина. Финн открыл микроволновку, но тарелка была слишком большой и не поместилась бы в ней. Его взгляд молил о помощи. – Может, съедим только половину? Закатив глаза, я спрыгнула с рабочей поверхности, игриво оттолкнула его с пути. – Я не для того часами над ними ворковала, чтобы потом просто подогреть их в микроволновке, – сказала я включив духовку. – Всего пару минут, и они снова будут тёплыми. – Понятно, – произнёс он, почесав шею сзади. – Я же говорил тебе, что кухня меня ненавидит. – Кухня подобна женщине, – сказала я, облокотившись на кухонный шкафчик. Не знаю, откуда я это взяла, но продолжила, развивая эту мысль. – Ты не можешь просто завалиться на туда и сразу же успешно приготовить изысканное блюдо. Потребуется время, чтобы исследовать её, изучить её содержимое, поэкспериментировать с приправами и пропорциями. Он стоял в другом конце комнаты с улыбкой на лице. – Значит, судя по твоему примеру, ты – изысканное блюдо? – Нет…– я уже хотела пуститься в более подробные объяснения, но, запнувшись, поняла, что он надо мной шутит. – Я просто тебе говорю, не мешаться под ногами и не бренчать попусту кастрюлями и сковородками. Он пожал плечами. – Просто иногда кастрюли и сковородки хотят немного побренчать, иногда к ним присоединяется даже кухонная лопатка… – Ага, всё понятно, – смеясь, сказала я. –Ты хотя бы знаешь, что из себя представляет кухонная лопатка? – Хм, – он пошёл прямо на меня, у меня задрожали колени. Воспоминание о том, что случилось в прачечной, всплыло в памяти слишком быстро. Он потянулся за мою спину, и затем продемонстрировал мне его кухонную лопатку. С улыбками на лице мы смотрели то на эту кухонную утварь, то в глаза друг друга. – Это она? – уточнил он. – Да. – Повернись. – Нет. Давай сначала закончим с едой. Он не сдвинулся с места, выражение его лица было игривым, но намерения решительными. – Ладно, – согласилась я и повернулась лицом к рабочей поверхности. – Только будь нежн… Он шлёпнул меня по попке, не очень больно, я захихикала. – Лучше? – спросил он. Я честно ему кивнула. –Благодарю. Ты вправду знаешь, как порадовать девушку. – Всегда к твоим услугам, – подмигнул он. – Хочешь, устрою тебе экскурсию по квартире? Несмотря на то, что мы здесь занимались сексом, я так и не видела его спальни. То, что я прямо сейчас находилась у Финна, уже само по себе подразумевало, что моё решение принято. – Ладно…только… – Просто экскурсия. Обещаю, – сказал он, подняв ладони вверх. Я кивнула, испытывая благодарность, что он смог прочесть мои мысли. Я отправила рёбрышки в духовку и проследовала за ним. Он открыл одну из дверей в маленьком коридорчике. Я сразу же ощутила резкий запах. Пол был застелен клеёнкой и завален банками с краской. Одна стена была наполовину расписана, на ней были изображены лошади. – Марисса хотела лошадей, – объяснил он. – Ты сам их нарисовал? – спросила я. Конечно, это не была фреска Микеланджело, но это показывало, насколько Финн предан своей дочери. – Она делала наброски вместе со мной. Некоторые её вещи уже здесь. Я планировал перевезти остальное после Дня Благодарения. Я в задумчивости почесала бровь. – Но теперь уже нет. – Наш дом продан, поэтому им в любом случае придётся переехать. Ну, то есть, безусловно, я помогу Кендре найти…– какое–то время его взгляд блуждал по комнате. – Мы ещё не обсуждали детали. Мне стало любопытно, и я заглянула в коробку у двери. Всё это было реальностью: раскраска Холодное сердце, Шопкинсы [22] , розовые носочки. – Не надо, – сказал он, пристально вглядываясь в меня. – Не надо, что? – Это бы в любом случае произошло, Сэди. Это не твоя вина. Я заправила прядь, выбившихся волос, за ухо. Однажды я была маленькой девочкой, у которой были хреновые родители. Пока я росла, я пришла к выводу, что лучше бы мой отец развёлся с матерью и положил конец страданиям их обоих. – Может, тебе следует немного притормозить? Дать Кендре возможность свыкнуться с этой мыслью? Он покачал головой. – Она убедит себя, что я изменю своё решение. Она всегда так делает. Ты бы хотела, чтобы тебя водили за нос? Если не брать в расчёт последние месяцы, я не сталкивалась с двусмысленностью в наших отношениях с Натаном. – Думаю, нет. Он закрыл дверь. – Не самом деле, тут особенно не на что смотреть, ни в этой комнате, ни во всей остальной квартире. Стены следующей комнаты были чисто белыми. Справа от письменного стола три большие картины. Это были фотографии, они стояли, прислонившись к стене. – Это твои работы? – спросила я, входя внутрь. – Я не настолько претенциозен, чтобы повесить их на стену, – а затем добавил.–Честно говоря, не знаю, куда их пристроить.