Я опустила взгляд. – Сэди. Ты серьёзно? Прокручивая ножку бокала между пальцами, я подумала о том, как Финн будет покупать мебель в свою квартиру для меня. Или мы отправимся за покупками вместе. Я совершенно точно всё оставлю Натану. – Мы пересекли черту,– призналась я. – У меня с ним роман. Эндрю снова облокотился локтями на стойку, закрыв лицо ладонями. – Господи боже,– пробормотал он, затем встал и налил себе ещё вина. Стоя ко мне спиной, он произнёс. – Пожалуйста, скажи, что Натан в курсе, и мне не придётся скрывать это от него. – Он обо всём знает. Эндрю взглянул на меня через плечо. – Так вот почему ты здесь, он тебя выгнал. – Как раз наоборот, он хочет, чтобы я вернулась домой. – Естественно он этого хочет,– Эндрю сел напротив меня. Нахмурив лоб, он заявил. –Да он пойдёт на что угодно, лишь бы ты осталась с ним. – Я так не думаю. Ты не видел его в последнее время,– нахмурившись, возразила я. – Я тебя умоляю,– сухо, но с издёвкой произнёс он. –То, что он чувствует к тебе не может измениться в один миг. Как бы он не изменился, каким бы преданным он себя ни чувствовал, его любовь к тебе очень глубокое чувство. Я поёрзала на стуле. – Он больше не относится ко мне так, как раньше. С меня хватит. Эндрю, он заставил меня почувствовать полным ничтожеством. Представь, какой одинокой я должна была себя чувствовать, чтобы открыться другому. – Это не оправдывает твоего поведения,– он посмотрел на вино в своём бокале, он был раздражён. Хоть Эндрю и лояльный человек, но в то же время очень справедливый. –Ты знаешь, что это так. Как это произошло? – Честно говоря, я и сама не знаю,– сглотнув, я положила руки на колени. Как всё это началось? Будто споткнувшись о камень, я полетела вниз со скалы. – Не то, чтобы я кого–то искала. С ним мне хотелось улыбаться, даже когда я грустила. Мы много разговаривали, а потом всё как–то… бац… и случилось,– тут я запнулась. – Это нормально, если ты хочешь встать на сторону Натана. – Я не хочу вставать на чью–то сторону,– сказал он. Его взгляд был задумчивым, он сделал ещё глоток вина. – Я просто пытаюсь анализировать ситуацию с обеих сторон. Я почесала шею. Передать то, что мне пришлось пережить и через что пришлось пройти, в паре слов было невозможным, и, казалось, у меня это не очень–то получилось. – Ты думаешь, что я эгоистка? Что я плохой человек? Приподняв один уголок губ, он уточнил. – Ты имеешь в виду, как Сатанюка? Я ещё не до конца определился. Я закатила глаза. Я хотела ударить его по руке, но он сидел слишком далеко. Несмотря на то, что он улыбался, я видела печаль, появившуюся в его глазах, после того, как Шэна его бросила. – Прости, что это напоминает тебе о былом. Он провёл языком по верхним зубам. – Я просто думал о том, как далеко я продвинулся с тех пор. Я так долго был зол на неё, но теперь… Я уже не знаю, что чувствую. Я внимательно посмотрела на своего брата. Наблюдать, как он боролся с трудностями, было нелегко. Он всегда был сильным, у него было море возможностей пойти по стопам нашего отца и топить переживания в бутылке, тем не менее, он этого не сделал. – Но это же не лишает меня права всё ещё на неё злиться? – уточнила я. Он рассмеялся. – У меня ушли годы на то, чтобы понять, что возможно Шэна поступила правильно. Мы не планировали заводить детей, и она не была готова к материнству. Но в тот момент я сказал ей, что это не важно, раз она забеременела, то у нас нет другого выхода, как самим повзрослеть и растить нашего ребёнка. Но ты же помнишь, как часто мы с ней ругались. Я бы не хотел, чтобы Белл росла в такой же обстановке, как… – Как мы,– закончила я. В этом был смысл. Эндрю всегда был защитником. Когда наши родители ругались – до того, как он подрос и стал уезжать из дома– он всегда всячески старался меня отвлечь. Он показывал мне театр одного актёра, имитируя звуки животных. Когда страсти доходили до предела, он закрывал мои уши руками и строил смешные рожицы, пока кризис не миновал. Уже какое–то время я не нуждалась в его поддержке и защите, но может быть я сейчас здесь как раз для этого. Он вздохнул. – Если бы Шэна осталась и была вечно несчастной, Белл бы это почувствовала. А моя малышка – это подарок судьбы, а не тяжёлое бремя. И я убью любого, кто будет считать иначе. – Если бы Шэна появилась сейчас у тебя на пороге, тебе бы нечего было ей сказать? – Хватит уже обо мне,– его губы расплылись в зловещей ухмылке. И я поняла, что у него определённо было, что ей сказать. – Послушай, если ты будешь счастлива, то и Натан тоже будет. Может быть, это как раз и значит, что тебе иногда нужно быть эгоистичной, а иногда совсем наоборот. Постарайся оказаться первой, и сама надень свою маску. – Возможно, ты и прав. Но меня беспокоит то, что Натан слишком часто отодвигает себя на второй план. И я ему это позволяю. – Так скажи ему об этом. – Он думает, что я эгоистка, и от этого люблю его меньше. Я не знаю, какую выпечку он любит или какие его любимые цветы. – Такие мелочи никогда не были для тебя важными. Но для него это так,– он присмотрелся ко мне. – Но это не значит, что ты была плохой женой. Я видел, как ты тоже о нём заботилась,– он ударил рукой по бедру. – Когда наша мать начинает что–то говорить о его работе, о том, что, по её мнению, он занимается хернёй, подавая бесплатную еду людям, оказавшихся в таком положении из–за ошибок, совершённых по собственной вине. Ты как с цепи срываешься, защищая его. Думаешь, ему есть хоть какое–то дело до того, что она думает? Нет, конечно. Но ты превращаешься в бешеную собаку. Я нахмурилась. – Ладно, но я никогда не стану такой, как он. Он каждый день шёл мне на уступки. Он помнит каждую важную для меня дату. И, когда мне грустно, он знает, как меня развеселить. Он как будто знает, что мне необходимо, ещё до того, как об этом узнаю я сама. Теперь настала очередь Эндрю закатить глаза. – Да ладно тебе, Натан тоже человек, у него тоже есть недостатки. Ты же об этом прекрасно знаешь. Если уж на то пошло, произошедшее за эти месяцы открыло вам глаза на то, что не так в ваших отношениях. Думается мне, что это не так уж и плохо. – Как так? Мы же заставили друг друга пройти через ад. – Да он вознёс тебя на чёртов пьедестал, а ты его. Пришло время спуститься на землю, туда, где вы и должны быть. Вот каким должен быть фундамент, а не какие–то там возвышенные идеи, что вы не можете быть счастливы, если ваш брак несовершенен. – Я так не думаю,– сказала я в свою защиту. – Ещё как думаешь, меня не проведёшь. Ты не хочешь превратиться в наших родителей. Я тоже этого не хочу, поэтому я всеми силами стараюсь держаться и не скатиться до уровня отца. Но, если мы иногда совершаем ошибки, не значит, что мы в них превращаемся. Я внимательно на него посмотрела. Я всегда гордилась своим совершенным браком. Натан тоже об этом знает. Неужели я в своей голове возвысила его настолько, что он думает, что просто обязан соответствовать моим представлениям. Буду ли я любить его меньше из–за его недостатков? Определённо нет. Большим пальцем я стёрла след от помады на бокале. – Эндрю, я не знаю, что мне делать. – Сэди, ты его любишь. – Очень сильно. Просто мне кажется, он этим воспользовался в свою пользу. Я думала, он так никогда не поступит. Это заставляет меня задуматься, насколько же он изменился. Эндрю потянулся через островок и накрыл мою руку своей. Однажды он уже обжёгся, и ему до сих пор трудно кого–то близко подпустить к себе, но с появлением Белл, он стал мягче с теми, кого он любит. Но вслух я ему об этом никогда не скажу. – Я знаю, что легче просто уйти,– произнёс он. –Проявить стойкость и остаться – намного труднее. Ты можешь бороться против него, но можешь и за него. От этого ваш брак станет намного крепче. Я прерывисто вздохнула. Эндрю живёт один уже три года. Что он может знать об отношениях? Возможно, намного больше, чем я думала. Натан сказал, что не отпустит меня, а я не хочу, чтобы меня отпускали. И не хочу идеального брака, если это подразумевает отсутствие счастья. Лучше у меня будет он, с его тараканами и недостатками, чем кто–либо другой. Эндрю прав, всё это нелегко и не прекрасно, но в этом заключается правда. Я никогда себе не прощу, если сдамся и не поборюсь за Натана. Жить с этим осознанием будет нечестно по отношению к Финну. Для меня Финн всегда будет в тени Натана. Эндрю содрогнулся. – Ты что, сейчас заплачешь? Я слабо рассмеялась, одинокая слез скатилась по щеке. У Эндрю хватило такта её проигнорировать. – Нет. – Это хорошо,– он обошёл островок и приблизился ко мне. – Если уж Белл умеет сдерживать слёзы, то у тебя это должно получиться. Я толкнула его в грудь. – Ты же не гнобишь её за слёзы. Он ухмыльнулся, мы взяли бокалы и переместились в гостиную. – Мне даже не пришлось утруждаться. На днях она заявила мне, что слёзы удел мальчишек. Мы разразились смехом, и тут же Белл прилетела из своей спальни. На её розовой пижамке было изображение Спящей Красавицы. Слава богу, что при таком покрытом татуировками, скупом на эмоции, механике–отце, она всё же оставалась женственной маленькой девочкой. – Я не буду спать. НЕ БУДУ. Тётя Сэди у нас в гостях, нам просто необходимо поговорить о своём, оженском. Эндрю плюхнулся на диван с поднятой вверх ладонью. – Японский городовой! Ладно. Валяй. Не спи всю ночь, хоть до рассвета. Мне всё равно. Я умываю руки. Она уже запрыгнула на диван между нами. Она балакала добрых десять минут, а мне так хотелось, чтобы Натан был здесь. Он бы ловил каждое её слово. Вскоре она свернулась калачиком, положив голову на папины колени, а ноги на мои. Её слова стали невнятными, а веки стали закрываться. В середине истории о том, как она отчитала задиру из своего класса, она уснула. – Как вы поживаете? – я кивком указала на Белл. – Как у неё дела? – Безупречно. Всё как всегда, даю ремня, веду допросы.