— Ты в курсе, что подслушивать нехорошо? — бросил он мне в спину. Я поняла, что мне, потому что рядом с больше не было никого. И хоть я надеялась, что он это говорит в наушник или незаметно поднес телефон к уху и начал разговаривать с кем-то, но я точно знала, что обратился он именно ко мне. Я остановилась, но пока не обернулась. И парень начал наглеть еще больше: — Я с тобой говорю, шкура! Не смей от меня отворачиваться! Душа моя, конечно, в пятки улизнула мигом, но без нее у меня духу ответить той же монетой вышло гораздо лучше, чем если бы не так. И я повернулась к нему, сама не знаю зачем. Но захотелось высказаться. — А ты не охренел ли, неуважаемый, так разговаривать с девушкой? — выстрелила я в ответ. — Или думаешь, что и на тебя управы не найдется? Я по-прежнему не знала, кто этот грубиян, если не выразиться куда более жестко и, честно говоря, абсолютно справедливо, но один козырь у меня все еще был — мой отец, — который я могла бы использовать на случай каких-нибудь эксцессов, наподобие таких вот. Только вот беда в том, что до меня начало доходить, откуда этот тип меня знает. Не зря он начал со слова «подслушивать». — Так-то лучше, сучка. Я только открыла рот, как он цыкнул на меня, указав пальцем, сделал еще пару шагов ко мне, подойдя почти вплотную, и продолжил цинично и выверенно: — И я еще не все сказал. Еще нехорошо жаловаться и искать защитничка в лице того, кто неспособен помочь не то чтобы тебе, а даже себе. Потому что за это обязательно последует наказание, в котором каждый получит то, что заслужил. Ты догоняешь, к чему я клоню, золотце? Он медленно поднял руку и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. А я замерла, не в силах и шевельнуться. Вся силу духа куда-то просто испарилась. Он что, угрожает моему Валику?! — Это не… — попыталась я ответить, но не успела, так как в ту же секунду, как открыла рот, схлопотала сделанную наотмашь пощечину той же рукой. — …и идти против планов семьи! Ты понимаешь это, сука?! И я научу тебя хорошим манерам. А это будет, поверь мне, ой как скоро! А это пока что аванс, первый урок, чтоб знала, как влезать в дела старших. — Чёрта лысого, ублюдок! — прокричала Света, вдруг откуда ни возьмись перед глазами, и врезала этому говнюку сумочкой прямо по голове. — Убери от нее руки, мразь! Или я сама тебя сейчас здесь прибью, если ты еще раз ее коснешься! Кретин… Я не слышала, что она еще ему говорила, потому что от оплеухи я просто упала на попу, причем больно ударившись, а щека горела огнем. Гребаный урод! Видел бы это папа, он бы его просто пристрелил, как собаку, прямо здесь! Наверное. Если только они не… Блин, я уже не знаю, кому верить. Этот козел говорил о семье, перед тем как свалить через дорогу, забраться в машину и угнать, выкрикивая что-то в нашу сторону. Они явно все заодно. И это именно тот, за кого мне придется выйти замуж. — Неужели я теперь даже папе верить не могу? — зарыдала я, когда мы со Светкой наконец остались одни. — Я так больше не могу, не хочу! К черту их всех! За что мне такая жизнь и почему я должна за все отдуваться?! — Тише, малая, эти твари тебя не получат. Подавятся, вот увидишь! — попыталась меня поддержать подруга. — А сейчас поднимайся. И пойдем приведем тебя в порядок. Нечего рассиживаться посреди дороги. Она помогла мне подняться, и мы зашли в ресторан. Я остановилась, встретившись с удивленными или даже ошарашенными взглядами гостей заведения. И снова застыла. Стало так стыдно и неприятно… Но подруга дернула меня за локоть и протащила в туалет мимом всех столиков. Заставила умыться холодной, пускай даже и размазать тушь по всему лицу — лишь бы я успокоилась и пришла в себя, взглянула на вещи трезво. Это немного помогло. — Только не рассказывай никому, пожалуйста, — проскулила я. Я уже не знаю, кому можно верить. — Немного помолчав, добавила: — И Валику тоже об этом лучше не знать… Пообещай мне! — Ладно, ладно, хорошо! — отозвалась подруга, выставив ладошки вперед, когда я волком уставилась на нее в отражении в зеркале над раковиной. — Но не думай, что я буду молчать всегда. Это нельзя спускать им с рук. — Будто мы что-то можем… — Это пока что, милая моя. Пока что… Глава 13 Валентин Я проснулся и довольно потянулся в постели. Погладил свободное место на своей пускай и не очень большой, но достаточной для двоих, кровати, представив, как было бы хорошо открыть глаза и увидеть милое спящее личико своей рыжульки рядом. Разбудить ее ласковыми поцелуями в шею, ключицы. Пройтись теплыми пальцами по ее животику, бедрам. Собрать ее в охапку и ощутить, что вот она, моя любимая девочка, со мной и в моих руках. И решил, что пора действовать, а не только строить планы и думать, как бы и что бы. Пора прийти к Камилю и, несмотря на свое положение перед ним, заявить, что мы с его дочерью любим друг друга (хотя я еще не знаю, какие именно чувства ко мне испытывает Тина, но знаю, что даже если это еще и не любовь, то будет таковой; я добьюсь ее полного расположения, и мы будем с ней счастливы) и что он поступит неправильно, если выдаст свою единственную дочку, свою кровинку, за того морального урода. Доказать ему во что бы то ни стало, что никакие перспективы в бизнесе этого не стоят. Поднялся с постели, полный решимости разобраться с этим моментом. Но услышал звук нового сообщения на телефон. Я не сразу нашел мобильник, позабыв, где оставил его вечером, и когда наконец взглянул на экран, увидел уже целых три непрочитанных сообщения. И все с неизвестного номера. Я открыл диалог. Первое послание было более сдержанным: простое приветствие и просьба перезвонить. Во втором и третьем уже было более настоятельное… я бы сказал, требование позвонить, потому что нам с этим неизвестным нужно срочно встретиться и поговорить. И я нажал вызов. — Ну наконец-то! — услышал с той стороны женский голос, когда не успел прозвучать и один гудок. — Что так долго? — А ты, прости, вообще кто? И почему я должен был… — Ах, да… Ты меня не знаешь. Но я знаю тебя и я, честно говоря, рада, что ты в порядке. Потому что нашей Тинке нужна помощь. И срочная, чтоб тебя! Я сжал пальцами переносицу, пытаясь собрать мысли в кучу после недавнего пробуждения, и уже хотел спросить, что случилось, как девушка продолжила: — Я Света, ее подруга. И взяла твой номер, когда твой телефон был у нас… Ну ты понял. Извини, что я так с бухты-барахты, но это не телефонный разговор, потому нам нужно как можно скорее встретиться и поговорить. — Куда подъехать? — без предисловий спросил я. Когда девушка обозначила место, я, даже не спросив времени, бросил «сейчас буду» и рванул собираться. И уже через пятнадцать минут подъехал к той самой скамейке около университета. На ней сидела девчушка, внешним видом — скорее из-за стиля одежды — более напоминавшая подростка. Она набросила на голову капюшон толстовки, а в руках перебирала что-то мелкое; уже через несколько мгновений я убедился, что она лишь царапала свои ногти, явно нервничая. — Что стряслось? — нетерпеливо спросил я, топчась перед ней. — Ты присядь, — как-то слишком безжизненно сказала девушка. И я присел. Но уже запереживал, что произошло что-то непоправимое. Благо она меня успокоила: — Я в курсе, что у вас с Тиной шуры-муры. А кому еще можно было позвонить, я не знаю. И она просила меня не рассказывать никому, а особенно тебе, чтоб ты понимал! — Да не тяни ты кота за яйца! — не выдержал я. — Я держала два пальца за спиной, когда говорила, что никому не скажу… Но тот ублюдок… Ты должен его знать. Он ударил ее. Ударил! Понимаешь? Прямо посреди улицы, никого не боясь. И открыто угрожал расправой. Ты обязан что-то сделать, иначе скоро, если ничего не изменится, он будет иметь полное право… Ждать больше нельзя. Если такое происходит сейчас, то дальше будет только хуже. Света еще больше поникла, даже, кажется, я заметил слезу, стремительно стекающую по е щеке. И закипел злостью. Дикой злостью, какой давно не испытывал. Я без лишних слов поднялся, сел на мотоцикл и, пред тем как уехать, едва слышно сказал «спасибо». Я хотел тут же направиться на склад к этому ублюдку, который посмел тронуть мою девочку, но решил заехать сперва домой. Не снимая обуви вошел в квартиру, выдвинул нижний ящик стола, в который надеялся уже никогда не заглядывать, и долго смотрел на старый Глок 17 и две обоймы с патронами калибра 9x19. Немало неприятностей мне доставило в жизни оружие и не меньше бед сотворил я при его помощи, но стоять в стороне уже просто был не в силах. Затем взял его, зарядил, запихнул за пояс сзади и вернулся к мотоциклу. И без оглядки, на всех парах помчался туда, где, я точно знаю, будет сегодня тот гандон. И я не ошибся. Работа все так же кипела, будто никто из трудяг, как и управляющего этим местом вместе со своими перекачанными обезьянами, и не уходили домой за минувшие дни. Только контейнеров стало значительно меньше. — Валентинушка, ты пришел мстить мне? Скажи, эта сука снова нажаловалась тебе на меня? — разведя руки, встречал меня Алексей. Тьху! Мерзко даже произносить это имя. — Она ничего мне не говорила, ведь ты бы этого так не оставил, да? — отрезал я, быстрым шагом приближаясь к нему. И он не успел правильно среагировать, чтобы увернуться или парировать мой прямой удар в челюсть, от которого он мешком рухнул наземь. Ко мне тут же с трех сторон подбежали «костюмы», чтобы оттащить меня, но я уже был не в том настроении, чтобы церемониться и показывать слабину или безразличие: первого я одним ударом ребром ладони наотмашь в горло срубил, что тот, захлебываясь остатками воздуха в легких, упал, хватаясь за шею. Удар от второго здоровяка я отбил предплечьем, достал из-за пояса пистолет и оглушил рукоятью по голове. Третьему не так повезло, потому что я, резко развернувшись, взвел затвор и двумя точными попаданиями прострелил парню оба колена. За всем этим, вытирая кровь с лица, Алексей наблюдал с вытаращенными глазами. Он никак не ожидал такого поворота событий. — Неожиданно, правда? — продублировал я вслух свои мысли. — А теперь пообщаемся о том, — перед тем как подойти к все еще сидевшему на заднице Алексею, я подошел к скулящему от боли теперь инвалиду и обезоружил его на случай, если он решит погеройствовать, — как ты обращаешься с девушками. Ты же хочешь поговорить, что-нибудь рассказать мне? Возвращаясь к цели своего визита, я окинул территорию склада взглядом и заметил, что все работники застыли на местах, совершенно не понимая, бежать им или продолжать работать. На помощь горе-начальнику никто не спешил. И я между делом попросил парнишку со выбитой челюстью и разбитыми губами дать своим оранжевым каскам отмашку, чтобы продолжали работать. Он послушался и вскинул руку; даже что-то буркнул. И те удивленно разбрелись, лениво и опасаясь стали заниматься своим делом, искоса поглядывая в нашу сторону. — Хорошо, теперь я жду. Расскажи, почему ты, — я сделал особый акцент на «ты», — еще сопливый кусок дерьма, позволяешь себе распускать руки на то, к чему прикасаться и вовсе не имеешь права? — Флуфай, — шепеляво начал оправдываться он, — я ве не мог нифего не вделать. Она шама витофата. — Что ты мямлишь? Я ничего не понимаю. Щас, погоди. — Я сделал пару шагов к парню, и он тут же понял, что я собираюсь сделать, и завопил, как сумасшедший, чтобы я его не трогал больше. Но я убрал его руки и, зажал голову коленями и дернул челюсть в обратную от вывиха сторону с таким хрустом, что его наверняка услышал даже тот, который все еще лежал и скулил из-за пуль в ногах, хоть и отполз от нас на добрый десяток метров. — Так-то лучше, — улыбнулся я, наслаждаясь болью этого ублюдка Алексея. — Теперь ты можешь говорить внятно? Или тебе еще что-нибудь сломать нужно, чтобы вывести на разговор? Я могу. А ты как считаешь, сможем мы пообщаться спокойно, по-взрослому, а? — Сможем, — рявкнул он, все еще держась за подбородок. — Только, знаешь, это ничего не изменит. Я предан отцу. И если ты не собираешься меня здесь и порешить, то проваливай на хрен! А пока ты не продолжил мясорубку, — он бросил взгляд на разбросанных вокруг своих парней, — я скажу тебе вот что. Я сам не в восторге от того, что батя с Камилем задумал. Я не собираюсь остаток жизни подтирать дерьмо за «Крылатыми». Вы совсем не так работаете, как мы. — Хватит заливать про бизнес. Мне глубоко начхать на все эти банды и ваши дела, как и на позицию в списке самых… Да вообще на все! Если тебе жить надоело, я могу тебе в этом помочь здесь и сейчас. Только вот руки об тебя марать не хочется. Потому я тебе могу выбор даже предоставить: сдохнешь ты сегодня, прямо здесь, или отменишь предстоящую свадьбу с Тиной. И мне плевать, какими путями ты этого добьешься. — Ладно! — в эту же секунду ответил парень. — Я сделаю что смогу. Но не обещаю. Не от меня… — Еще раз повторяю, срал я на твое «не от меня зависит»! Ты меня понял? — Понял… — Хороший мальчик. И приберись здесь, — кивнул я на ребят и кровь вокруг, — а то грязи у тебя тут многовато. Когда я покидал территорию склада, я не услышал никаких ни язвительных, ни угрожающих словечек от Алексея. Но даже если и так случилось, возвращаться к нему я бы не стал. Он хоть и крыса, которая сделает все, лишь бы выбраться живым, что бы он там о верности не рассказывал, но не совсем дурак. Понимает, что не за расправой я приходил, а лишь показать ему, что я немного не тот, кем он принял меня в нашу первую встречу. Не такой, каким он увидел меня. Да и не нужна мне его смерть, потому что в таком случае никакого светлого будущего у меня наверняка и не могло бы быть. А тем более с дочерью Камиля. А еще осознает, что я могу вернуться и довести дело до конца. Сказать, что эта ситуация, в которой пострадала моя девочка, всколыхнула во мне старые раны, — не сказать ничего. Но и настроение, вместе с ощущением самого себя, хоть и было для меня теперь не совсем привычными, потому что я долго пытался уйти от всего этого, но стало приятно на душе и как никогда спокойно. Я даже приехал в наш бар и вошел туда, как совершенно новое лицо в группе. Я ждал, что этот крысеныш может пожаловаться, отчего меня на пороге встретят с мешком, который наденут на голову, чтобы отвезти в лес и расправиться со мной. Но этого, к моему немалому удивлению, не произошло. Я оценил обстановку в заведении, не заметив особых изменений, сел за стойку, подозвал Диму, и жизнь продолжилась. Только мысли о Тине никак не шли у меня из головы. Хотелось позвонить ей и узнать, как она, все ли с ней в порядке… Но я не мог. Потому что был слишком зол, точнее взвинчен. К тому же таким образом сознался бы, что ее лучшая подруга ее предала, вопреки просьбе рассказав мне об инциденте. И я просто напился…