Глава 14 Тина — Алло, пап? — Привет, милая. Ты чем там занимаешься? — Я… эм, вещи в стирку из стирки достала, гладить их буду сейчас, — нагло вру отцу, хоть и не полностью, потому что на самом деле сижу на полу и рыдаю от обиды и злости за свое бессилие и несправедливости. — А через час ты сможешь освободиться и подъехать куда скажу? — помолчав, спрашивает папа. — Я хочу тебя кое с кем познакомить. Сердце вдруг подскочило к горлу. Конечно, никаких сомнений нет в том, с кем он собрался меня знакомить. С тем самым придурком, от которого я позавчера прямо на улице, у всех на глазах получила по лицу. Я собрала всю волю, чтобы не начать истерить прямо в трубку, и сказала максимально будничным тоном, на который была способна: — Пап, я сегодня плохо спала. Мне нехорошо и совсем не хочется выходить на люди. — Но это очень важно. Сегодня в четыре часа ты мне очень нужна. И он, будто я совсем не сказала ничего о своем самочувствии или он не услышал, назвал место, куда мне нужно приехать, причем наряженной как на праздник. Приказал привести себя в порядок и для приличия добавил: «Постарайся, ради меня, пожалуйста». Будто мне от этого должно стать легче. — Ладно, я постараюсь, — ответила я и положила трубку, не прощаясь. Я, конечно же, никуда ехать не собиралась, и даже спустя час все еще лежала на кровати, пропитывая влагой подушку, и листала новостную ленту в социальных сетях. Мне было совершенно плевать, что я этим подведу папу. Ему же плевать на меня и мое благополучие. А он ну абсолютно точно знает, какому человеку… нет, какому выродку от меня собирается отдать! — Да пошли вы все на хрен! — громко выругалась я в потолок и отбросила телефон куда-то дальше по кровати. Еще немного полежала, помучила себя сплошным негативом, а потом поднялась с постели и пошла в ванную умыться. Плеснула в лицо холодной воды, а то мне совсем не понравилась та зареванная и опухшая девчонка в зеркальном отражении, и подумала: «А не поехать ли мне туда все-таки? Посмотрю в лицо этому упырю и расскажу при его папеньке, да и своему тоже, какой воспитанный сыночек и преемник растет у них. Выскажу все, что думаю о них и их гребаном плане моего порабощения! А иначе это и не назвать…» Времени до назначенного часа оставалось совсем немного. Каких-то минут сорок. Я наспех нанесла легкий макияж, замазала тоналкой потемневшую кожу на щеке — синяк от удара — и пошла одеваться. Сначала думала, что бы такого интересного надеть, но уже через минуту поняла, что не удостою всю ту шайку такой чести, видеть меня при всем параде, и натянула черную водолазку на голое тело, любимые джинсы и кеды. — Ну вот и ладненько, — буркнула, глядя на себя в зеркало, спустилась, взяла ключи от Тоффи и отправилась в ресторан. Приехала я минут на пятнадцать позже, чем надо было. У входа стояло два крутых мотоцикла, один из которых был отцовский, и высоченный Ренж Ровер, такой из себя весь блестящий, вымытый, без единой пылинки. И я снова грязно выругалась про себя, что чем богаче человек становится, тем меньше моральных принципов у него остается. Своего двухколесного дружка я поставила поодаль от остальных — стало противно даже на одной парковке с ними оставлять Тоффи, как будто я с ними заодно. Поправила волосы, посмотрев на себя в зеркало заднего вида, и направилась в ресторан. Вечер выходного дня, потому почти все столики оказались заняты. Но найти глазами отца и еще двух, сидящих по левую от него руку, людей — мужчину в возрасте и того самого… — не составило труда. Папа помахал мне, подзывая к ним, даже поднялся с места, показательно поцеловал в щеку, чего никогда раньше не делал, и проведя к столу, галантно придвинул за мной стул. — Спасибо, что приехала, милая. — Хоть и с опозданием… — недовольно буркнул седоволосый мужчина, сжав пальцами переносицу. Сказать он это явно пытался так, чтобы я не услышала, но слух у меня острый. — Отличное начало! — тут же прыснула я. — Что еще вам во мне не нравится? Может, я лучше сразу пойду? А то не видно, чтобы мне тут были рады. — Что- ты, что ты, золотце, — затараторил отец, будто он не глава одной из самых опасных банд байкеров в округе, а заботливая бабулечка, которой привели привередливого внука на выходные. А сыночек и вовсе молчал, даже ни разу не открыл рта, будто губы склеились. Два дня назад он был куда разговорчивее. А теперь только стрелял в меня каким-то хищным взглядом, время от времени неторопливо потягивая белое вино из бокала. Папа склонился к уху мужчины и что-то ему шепнул, и тот, в ответ сделав руками жест, якобы давая ему основное слово, сложил руки на столе и стал в ожидании посматривать то на папу, то на меня. — Кристина… — наконец начал отец. А я вдруг захотела, чтоб он совсем замолчал, потому что знала же, что он скажет. Примерно. — Ты очень приглянулась Алексею, сыну моего друга. И он хочет просить твоей руки. — Так чего же сам не просит, а ты за него распинаешься? — фыркнула я, немного даже забавляясь тем, как глупо все это выглядит. — Он… Он сейчас не… — Кристина, детка, — вмешался отец названого женишка, — ты должна выйти за него замуж. И пока ты не начала противиться, а нрав у тебя что надо — бойкая, упрямая, дерзкая, — добавлю в заключение, что все уже решено. Тебе осталось только подписать пот эти бумаги, — он протянул мне планшет и ручку, — а через два дня сыграем свадьбу, чтобы все было красиво и как положено. Я с отвисшей челюстью смотрела то на него, то на отца, который в свою очередь только хмуро сверлил взглядом этого свата, чтоб его. Смотрела и закипала. — Ну ни фига ж себе! — сквозь истеричный смешок выдала я, просто не сдержавшись. — И женихом будет это недоразумение, которое позволяет себе бить девушку? Это за него я должна выйти?! — уже вовсю пылила я, глядя на парня, по-прежнему молча буравящего меня глазами. — Собрались тут и позвали меня, будто скотину на случку! — Милая, просто так нужно, пойми, — попытался успокоить меня папа. — Нужно кому? Тебе, причем только потому, что тебе понадобилось привести свой бизнес в порядок и наладить отношения с этим, как его там, Радомиром?! — Я беспардонно ткнула пальцем в горе-оратора перед собой. — Я для тебя животное или какая-то вещь? Алексей после моей тирады откинулся на стуле, взял со стола бокал и, отведя в сторону взгляд, снова пригубил вино. — Ты полюбишь его, вот увидишь, и все будет хорошо, я тебе обещаю, — не унимался папа, слегка даже краснея за мое поведение перед будущими партнерами в его деле. — Но я его не люблю! — выкрикнула я и резко подскочила на ноги, взбудоражив всех посетителей ресторана. — И никогда не смогу, потому что… — Слезы уже заливали глаза, и я видела всех в мутных очертаниях. — Потому что люблю другого! С этими словами я бросилась бежать к выходу. Папа успел схватить меня за руку, но я развернулась на месте, дала ему звонкую пощечину, вырвала из захвата руку и побежала прочь, уже снова вовсю рыдая и размазывая макияж по лицу. А позади, прямо перед тем как пулей вылететь из ресторана, обрывками услышала папины извинения перед присутствующими за мое неподобающее поведение. — Просто, блядь, отец года! — рявкнула я. — Обернулась на секунду и добавила: — Я тебя ненавижу! Ненавижу! — И с силой захлопнула за собой дверь… *** Сама не знаю как, но блуждания по городу привели меня к дому Валика. Я даже не знала, дома ли он. Слабо постучалась в его дверь и, опершись о стену, сползла на землю, как капля дождя по стеклу — тихо и безвольно. Когда он открыл, то увидел меня лишь потому, что услышал всхлипывания. Вопросов задавать он не стал, только присел на корточки передо мной, взял мое лицо в ладони и заглянул в мокрые глаза. Мне совсем не хотелось ни говорить, ни двигаться. И он это понял. Молча поднялся, взял меня на руки и занес в дом. Я обхватывала себя руками, наверное, подсознательно ощущая какое-то одиночество и беспомощность. И Валик накинул мне на плечи тонкий, но такой мягкий плед, что мне стало теплее в душе — он пах моим мужчиной. А сам отошел к окну и выглянул в него, сжимая пальцами переносицу. — Расскажешь? — обернувшись, спокойно спросил он. А выглядел так, будто его ничто не могло вывести из равновесия и ничто не волновало. Кроме меня — это я увидела в его глазах. — Папа… Они… И я рассказала ему, как все было, но на его лице не было никакого удивления. Только злость — желваки заходили, а в глазах вспыхнул огонь. Но он старательно скрывал его. По крайней мере старался. Я бы и этого не заметила, если бы не успела получше узнать его за проведенное вместе время. Но этого было мало! Мне казалось, он хоть что-то скажет, услышав, что произошло, начнет задавать вопросы, интересоваться. А он молчал. И я сорвалась: — Ну чего ты молчишь, Валик? Тебе что, совсем все равно? Ты же говорил, что защитишь меня, что решишь эту проблему! — Я сбросила с себя плед и набросилась на мужчину со своими маленькими кулачками, стала колотить его в грудь. А слезы так и брызгали из глаз. А он все молчал и смотрел на меня. А потом поймал мои руки и притянул к себе. И обнял так крепко, что я не могла и пошевелиться. Только хлопать на него ресницами и кричать. Но и это не продлилось долго. Он накрыл мои губы своими, видимо, чтобы я наконец замолчала. А я укусила его за губу. Так сильно, что ощутила вкус крови. Но не разжимала зубы. Но мужчина не произнес ни звука. Он просто ждал. Ждал, пока у меня в легких закончится воздух (носом дышать из-за слез я просто не могла). А затем он лишь на миллиметр отстранился, тепло и с добротой в глазах усмехнулся мне и прошептал: — Если сказал, значит, сделаю. И как бы ты ни вырывалась из моих рук, я все равно тебя не отпущу. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Ты моя, ты мой мир. И мне плевать, что ты, твой отец и все они, — он закрыл глаза и покрутил головой, давая понять, что имеет в виду вообще всех, — вместе взятые, по этому поводу думают, слышишь? Совершенно плевать! И я пойду на что угодно, но отобью тебя у всех, маленькая моя. И знаю, что смогу. Именно поэтому я так спокоен, а не потому, что мне все равно. — И что же ты сделаешь? — спросила я едва слышно, потому что уже забыла про истерику и говорила теперь с его сердцем, а для этого незачем повышать голос. — Они наверняка еще в том ресторане, а если и нет, то дома твой отец точно нескоро появится. Скажи, тебе нужны какие-нибудь вещи из дому? — Все, что мне нужно, сейчас передо мной, — ответила я, совсем растаяв в его руках от слов и той нежности, которую он в них вложил. — Я нужна тебе — и это все, в чем я нуждаюсь. — Тогда подожди минуту. Он оставил меня в прихожей, а сам убежал в комнату, а когда вернулся, взял меня за руку и потянул к выходу. — Эй! А мы куда? — Есть у меня одна идея. Домой я тебя все равно не отпущу, да и у меня нам оставаться нельзя. Но это не все варианты. Ты мне веришь? — Только тебе и верю… На улице Валик взял мое лицо в ладони, заглянул в глаза и поцеловал. Затем натянул мне на голову шлем и попросил ехать за ним. Сперва мы выехали за город, а минут через пятнадцать свернули на какую-то тропинку, ведущую в лес. И вскоре перед нами вырос небольшой домишко с симпатичным крыльцом, выстроенный из бревен. Валик подъехал к нему и выключил передачу, но двигатель не заглушил. — Это твой? — несмело спросила я, подняв визор и оглядывая это лесное чудо. — Нет, но мы может здесь остановиться. Я уже бывал в нем. Тут есть все, что нам может понадобиться. Кроме разве что постоянного электричества и некоторых мелочей. Но в подвале есть генератор. Только нужно съездить за топливом и заправить его. — Не оставляй меня здесь! Это же глушь! Мало ли что… — Лисичка моя, ты и глазом моргнуть не успеешь, — сказал он с улыбкой, — как я уже вернусь. И забабхаем с тобой обалденный ужин. Ты же голодна? Честно говоря, мне совершенно было не до еды, хотя у меня со вчерашнего дня во рту и крошки не побывало. Я поняла, что слишком долго не отвечаю на вопрос, когда мужчина добавил: — В любом случае, нам понадобится вода и... Да не переживай ты так, малышка!