Он улыбается, пока идет мне навстречу, а когда оказывается рядом шепчет: «Здравствуйте, доктор». Инстинктивно я поднимаю голову, потому что он чертовски высокий, но когда он крепко целует меня в губы, моя грудь сжимается, ведь мы на людях. Вокруг юлит много народу, а в Японии не очень-то жалуют публичные проявления симпатии, особенно гомосексуальной. Поэтому трепетное чувство в моем сердце внезапно вступает в прямой конфликт с правилами соблюдения общественного порядка. Словно почувствовав мое беспокойство, Джун хмурится, отстраняясь после быстрого поцелуя. – Все в порядке? Я делаю вдох, чтобы успокоить нервы. – Да. Привет… – Ты выглядишь восхитительно, – говорит он, отступая назад и оглядывая меня с ног до головы. – Кто тебя одел? Манекен. Я и обувь купил ту, что была на нем. – Я сам все это выбрал, нахальный ты мерзавец. Он выдыхает смешок и ухмыляется. – Иногда я не понимаю твой странный британский жаргон, но это мило, так что не прекращай это делать. Опять это «мило»… Я не против этого, но, если он назовет меня странным, я могу завестись. – Это что? – спрашивает он, глядя на плотный бумажный пакет у меня в руках. – Знак благодарности хозяевам за приглашение на ужин. – Как предусмотрительно. Я надменно задираю подбородок. – Я чуткий человек. – Хм… «Чуткий человек» – далеко не лучшее название для книги. – Говорит он, вспоминая мою историю о Сае и Пиппе, а затем украдкой дарит мне еще один мягкий, быстрый поцелуй. Сердце замирает. Боже. Не знаю, испытывал ли я когда-нибудь такое волнение из-за кого-то. Это немного пугает. Но я благодарен, потому что, похоже, мои вчерашние усилия сделать первый шаг окупились. Мы общались по телефону три недели, поэтому я волновался, что личное общение ничего не даст, что нам будет неловко или неудобно. Но этого не произошло. – Идем? Храм находится всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. – Он делает шаг вперед и плавно берет меня за руку, сжимая ладонь. Джуничи тянет меня вперед, и мое сердце стучит где-то в горле: наполовину от явного возбуждения, вызванного физической близостью, наполовину от сверхосознания того, что люди на самом деле пялятся на нас. Я оглядываюсь вокруг, встречая их взгляды, когда Джун внезапно останавливается. Он смотрит на меня, затем поднимает голову, чтобы оглядеться вокруг, и слегка сжимает мою ладонь. – Тебе некомфортно? – А, ну… не совсем, я… Он осторожно отпускает мою руку и убирает свои в карманы брюк. Улыбается. – Понял. Извините, доктор. Я очень стар и временами самонадеян. Следуй за мной. – Он идет дальше. Я чувствую себя как… что? Дерьмо? Трус? У меня первое настоящее свидание с тех пор, как я себя помню, да еще и с этим длинноногим, статным существом. У меня нет привычки открыто проявлять нежность к другому мужчине на людях, но… Какого черта мне стыдиться или заботиться о том, что о нас подумают незнакомцы? Я ускоряюсь, чтобы нагнать его широкий шаг, колеблюсь, но протягиваю руку и обхватываю пальцами его запястье. Он замедляется, глядя на меня, пока я вытаскиваю его руку из кармана. – Не некомфортно, просто… непривычно. – Я улыбаюсь. Освободив его руку, я снова кладу свою ладонь в его и сжимаю пальцы. Он, в свою очередь, сжимает мои, пока мы продолжаем идти по тротуару. Джуничи смотрит вперед, на губах ухмылка. – Я уж подумал: «Что случилось со вчерашним смельчаком?» – Ну… он был за закрытыми дверями. – Тогда, полагаю, я буду с нетерпением ждать возможности снова оказаться за ними с тобой. Глава 14 Джэ – Я думаю, что еще слишком рано обсуждать этот вопрос, – говорит Джуничи. – В культурном плане мы еще не оправились после отвратительных военных преступлений, совершенных в 1940-х годах. Мы вампиры. Мы помним все очень долго, Джэ. – Спорить не стану. Совсем. Никаких вопросов. Однако в последнее время об этом много говорилось в новостях, в связи с ростом заболеваний у людей. Безумие. Джун провел меня через самый очаровательный маленький городок с мощеными улочками и плакучими ивами. Здесь красиво и воздух кажется особенно чистым. Теперь мы идем по покрытой гравием дорожке, по обеим сторонам которой нас окружают деревья. Это уединенное место. Тихое, не считая хруста камней под нашими ногами и шелеста сухих листьев на ветру. Лучи заходящего солнца, похожие на свет камина, тускло сияют вокруг нас. – Твоя семья участвовала в войнах? – спрашиваю я. – Из исследований я знаю, что многие кланы вампиров не участвовали в обеих мировых войнах. Даже скрывались. – Это так. Я уже говорил тебе, что мой клан базируется в Хиросиме? Мы покинули континент, как только люди объявили войну Америке, и отправились в Швейцарию, благодаря связям моего отца. Но отец остался и был в нашем поместье, когда на город сбросили бомбу. Он выжил, но после этого он уже никогда полностью не оправился. Просто потребовалось много времени, чтобы радиация окончательно его добила. – Боже, Джун… это ужасно. – Семья Нино активно участвовала в первой войне, – говорит Джуничи. – Так погибла его мать. Любой вампир, замешанный в этой катастрофе, либо умирал от голода, либо попадал в плен и подвергался экспериментам. Поэтому для ученых снова поднимать тему использования нашей крови для генетических исследований… Это отвратительно. Эксперименты, проводимые над нами, могут показаться давними для людей – по меркам их продолжительности жизни. Но не для нас. Можно попробовать дипломатично подойти к этой теме снова через тысячу лет. Но до тех пор пусть все идет к черту. – Согласен. Абсолютно. Как любознательный человек, я надеюсь, что однажды между сообществом вампиров и сообществом ученых-гуманитариев сможет возникнуть взаимовыгодное, дружеское сотрудничество. На благо обеих сторон. – Я это уважаю. И, будучи частью молодого поколения, мы адаптировались и научились ценить настоящее в отличии от наши предков, – жить мирно день за днем, без злобы идти в ногу с непостоянством и прогрессом, но все же мы помним. Я даже не знаю, как мы перешли к этой тяжелой теме. Думаю, это моя вина, что я заговорил о новостях. Тропинка вывела нас на огороженную поляну. Впереди, на невысоком холме, возвышается поросший мхом и скрытый от посторонних глаз храм. Каменное сооружение небольшое и расположено на фоне занавеса из деревьев, окутанных красными, оранжевыми и золотыми оттенками. Их листья трепещут в сумерках. Я медленно поворачиваюсь, осматриваясь вокруг. Дух захватывает. Умиротворяюще. – Знаешь, что мне в тебе нравится? – говорит Джун, подходя ко мне и снова беря меня за руку. – Что тебе во мне нравится? – спрашиваю я, ухмыляясь, когда он тянет меня к узким ступеням. Я искренне хочу знать. – Что ты помогаешь сообществу вампиров. Ты не пытаешься ничего у нас отнять или приставать к нам ради личной выгоды. Когда совет директоров сказал мне, что им нужен доктор для запуска новой программы для вампиров низких уровней, я был циничен. Я сказал им: «Удачи в поисках кого-то, кто не окажется замаскированным доктором Джекилом и мистером Хайдом[23], ставящим опыты на вампирах-маргиналах ради своей личной выгоды». Но вот ты здесь, искренний и настоящий. Кажется, все возможно. Я все еще широко улыбаюсь, когда мы оказываемся наверху лестницы. Он отпускает мою руку, и я иду вперед, чтобы исследовать местность. Здание кажется старым, но не ветхим. Как и все остальное в этом маленьком городке, он ухожен и чисто подметен. Даже фонтан у входа в рабочем состоянии – чаша для мытья рук наполнена пресной водой, которая плавно струится из пастей двух маленьких каменных драконов, расположенных по обеим сторонам. Я делаю вдох, чувствуя легкое тепло в своем сердце. Хочется полностью присутствовать в этом моменте. Быть в этой волшебной сказочной обстановке с этим элегантным и соблазнительным вампиром… Внезапно возникает ощущение, что все действительно возможно. Положив на камень пакет с подарками для хозяев сегодняшнего ужина, я тянусь к ковшу у фонтана, чтобы вымыть руки. – Ты когда-нибудь встречал настоящего врача-вампира? – спрашиваю я. Джун стоит напротив меня, следуя моим действиям. – Не лично, но я знаю, что они существуют. Просто это редкость. Медсестры вроде моей матери и Соры встречаются чаще. – Что ж, врачи-вампиры не пользуются большим спросом, не так ли? – Я стряхиваю воду с рук, прежде чем взять пакет, и прохожу чуть дальше на территорию храма, прислушиваясь к тихому счастливому щебетанию птиц на деревьях вокруг нас, когда в голову приходит еще одна случайная мысль. Я поворачиваюсь и смотрю на Джуна. – Ты когда-нибудь читал романы о вампирах, написанные людьми? – Конечно, нет. Я смеюсь. Думаю, я бы тоже не стал на его месте. – Ты обычно встречаешься с людьми… Уверен, что тебе попадались чудаки. – М-м. Сейчас я гораздо мудрее в отношении того, с кем провожу время, но, когда я был моложе и в самом начале моей вновь обретенной свободы от отца, я принимал много неверных решений. – Например? – спрашиваю я с диким любопытством. – Например, один мужчина пытался меня завербовать для какого-то дьяволопоклоннического культа в 1970-х годах. Или женщина, которая была убеждена, что я ходячий источник молодости, и постоянно спрашивала, может ли она попробовать мою кровь – «только один раз». В конце концов, она попыталась заколоть меня… – О Боже… – Другая женщина в начале восьмидесятых попросила меня пойти с ней в церковь. Она все время смотрела на меня и позже сказала, что ожидала, что я вспыхну пламенем. Она смеялась, как будто это была шутка. Нелепая чушь. – Вау… Типа, она подстроила это, чтобы ты сгорел в огне? Она надеялась, что это произойдет? – Как странно. Это заняло много времени, но, наконец, к началу 1900-х годов вампиры были официально признаны законным видом, юридически утвержденным людьми в большинстве стран. Настоящая раса, биологически отличная от людей (мне кажется безумием, что об этом вообще нужно было «официально» заявлять). Несмотря на это, к некоторым понимание приходит очень медленно. – Кто знает. Однако к тому времени, как мне стукнуло сто, я научился выбирать партнеров лучше. – Джуничи подмигивает. – С тех пор все идет гладко. Теперь мне интересно, как долго он обычно поддерживает отношения с людьми, с которыми встречается. Пока не потухнет искра? Пока они не состарятся? Но это кажется назойливым, как будто я копаю и хочу получить какую-то информацию о том, чем мы с ним сейчас занимаемся. Три недели беспрерывных разговоров, прогулки по осенним пейзажам уединенного храма и ужин с друзьями. Это похоже на, ну… не буду говорить. Я буду просто наслаждаться этим, что бы это ни было. Мы исследуем территорию храма еще немного, прежде чем он ведет меня на небольшую пешеходную экскурсию по историческому кварталу. После этого мы отправляемся на ужин в дом Нино и Харуки, который на удивление находится всего в нескольких минутах ходьбы. Их дом великолепен – традиционная японская архитектура, но с изящными современными акцентами. Мы ужинаем на улице, во внутреннем дворике за кухней. Здесь растут огромные вишневые деревья, но сейчас октябрь, поэтому цветов, конечно, нет. Листья становятся золотистыми с красными кончиками. Крона напоминает огненный закат, а по нижним ветвям развешаны крошечные белые фонарики. Рядом с дубовым столом, за которым мы сидим, ярко горит костер. Все выглядит великолепно и в корне отличается от того, к чему я привык. Их шеф-повар – как мне сказали, его зовут Сидни – привлекательный, худощавый молодой мужчина с очень большими зелеными глазами. Он определенно ранговый (это видно по его совиным глазам), но я понятия не имею, сколько ему лет. Я говорю «молодой», потому что его поведение сильно отличается от поведения Харуки, Нино и Джуничи.