– Любовь – громкое слово. Тяжелое. – Ты не готов. – Асао откидывается назад, скрестив руки на груди. – Я дам тебе совет. Когда ты сможешь это признать, ты будешь готов. Я поднимаю подбородок. – Что насчет тебя? Как долго ты собираешься играть в стариковские игры с продавщицей якитори[46] через дорогу? Асао показывает пальцем, улыбаясь. – Эй… это дело взрослых. – Dios mío. Лицемерие. – Я закатываю глаза, когда мой телефон вибрирует на скамье. Я тянусь и переворачиваю его, чтобы быстро прочитать входящие сообщения, все от Рена. Как долго ты собираешься это делать!? Ты пытаешься что-то доказать?? Ты ведешь себя как чертов ребенок! Тащи свою задницу сюда СЕЙЧАС ЖЕ. Хватит, Вайолет. Не мори себя голодом мне назло. Моя совесть слишком хрупка, чтобы нести такой груз. – Кто тебе строчит? – спрашивает Асао. – Это Харука? Джэ проснулся? – Нет, – говорю я, переворачивая телефон, не отвечая на сообщения. – Это Рен. Выдвигает требования и угнетает. Утро среды, я собираюсь отправиться в студию, когда мой телефон жужжит на кухонной тумбе. Я все еще игнорирую стервозные сообщения Рена и все обстоятельства, связанные с тем, что с ним все кончено, но беру телефон и смотрю на экран. Это Харука. Джэ шевелится. Я выключаю кофеварку, хватаю ключи и выхожу за дверь. Глава 36 Джуничи Аура вампира и ее сила существуют в спектре. Некоторые люди говорят, что только у чистокровных есть настоящая аура. На самом деле, это просто элитарно-аристократический бред. У всех нас есть ауры в той или иной степени. Очевидно, что чистокровные обладают самыми сильными аурами, потому что они «сердце» нашего существования: истоки того, откуда мы, ранговые вампиры, происходим. Сила чистокровной ауры естественным образом притягивает к себе остальных, действуя как эпицентр и создавая вокруг него многоуровневое сообщество вампиров. Вот почему королевство Харуки и Нино выросло с пятидесяти до трехсот ранговых вампиров за последние полтора года с тех пор, как они сюда переехали. Как вампир первого поколения – на одно поколение ниже от чистокровных – я особенно чувствителен к притяжению их энергии. Среди снобистских семей первого поколения существует правило, которое называется «держать ближе к сердцу». Это устаревшее выражение, которое все еще практикуется как намеренно, так и непреднамеренно. В моем случае я был намеренно воспитан в соответствии с этим указом. Будучи взрослым, делая свой собственный выбор, я все еще действую в рамках этой системы, хотя и неосознанно. Идея заключается в том, что семья, в которой рождаются дети первого поколения, должна убедиться, что они каким-то образом связаны с чистокровным вампиром. Цель состоит в том, чтобы сохранить родословную как можно выше. Не дай бог, если линия семьи опустится до второго или третьего поколения, что так далеко от сердца нашей природы, будто родословная медленно ползет к человечеству, как слизняк в заполненную грязью бесплодную яму. Вот почему Рен был выбран в качестве моего источника, когда я был молод. Если вы сведете меня с чистокровным в годы моего развития, угадайте, чего я буду хотеть и искать всю оставшуюся жизнь? Гребаного чистокровного. Даже если у нас с Реном ничего не получится, что я буду пытаться найти? Другого чистокровного. Для того, чтобы сохранить благородную и достойную родословную моей семьи. Вот почему Хисаки постоянно расспрашивает меня, как сблизиться с Харукой (даже несмотря на то, что Харука явно несвободен в качестве потенциального партнера). Больной урод. Как получилось, что я сблизился с Нино и Харукой? Как получилось, что я могу приходить и уходить в их поместье по своему желанию, в то время как любой другой вампир из нашей аристократии должен назначать им официальную встречу? Отчасти это, вероятно, мое воспитание. Непреднамеренное притяжение. Самое главное, что они не похожи на обычных чистокровных, а я не похож на среднего представителя первого поколения. Я думаю, каким-то образом наши темпераменты просто совпадают. Мы друзья. Они не разговаривают со мной снисходительно и не пытаются заставить меня чувствовать себя неполноценным, а я не преклоняюсь перед ними и не говорю с ними на витиеватом формальном языке. И Харука, и Нино ненавидят это. Они не осуждают меня за то, что я сплю с людьми, несмотря на мой ранг, или за то, что не связан с Реном, хотя многие вампиры в нашей аристократии открыто осуждают меня по этому поводу: «Почему, скажите на милость, вы с ним не соединились и чего вы ждете?» «Как вы смеете заставлять лорда Рена ждать? Эгоистично сосредоточились на собственных путешествиях и карьере.» «Да, ваш отец был известен своей суровостью, но боже мой, не пора ли вам остепениться?» Я действительно слышал такие вещи и многое другое на приемах аристократов. Обычно от старших, ругающих меня и игнорирующих тот факт, что Рен чудовище, о чем на самом деле все втайне и думают. Он действующий лидер королевства не просто так. Никто по-настоящему не уважает его. Но он мой монстр. Меня назначили ему, поэтому я должен поступить правильно и запереться с ним в клетке. Черт бы его побрал. Когда я оказываюсь на ступенях перед поместьем Курашики, я замираю совершенно неподвижно на морозном утреннем воздухе, и мое дыхание расходится веером перед глазами. Обычно, когда я прихожу сюда, то чувствую сильную пульсацию объединенной ауры Харуки и Нино, но… теперь здесь присутствует вторая, уникальная энергия. Она слабее, но она есть. Я тяжело сглатываю, когда стучу в дверь. Почти сразу же она распахивается. – Привет, – говорит Асао. Его бровь приподнята, когда он отходит в сторону. – Привет… – рассеянно отвечаю я. – Они ждут тебя. – Он… он в порядке? Асао ухмыляется. – Я думаю, ты знаешь, что он более чем в порядке, Джун. Нахмурившись, прохожу мимо старого вампира и пробираюсь к задней части поместья по длинному наружному коридору, через сад, и вот я стою у двери в гостевую комнату Джэ. Я открываю дверь и заглядываю внутрь. Джэ все еще в постели, в сидячем положении. Нино сидит на краю кровати, лицом к нему. Харука стоит позади своего супруга. Все они поворачиваются и смотрят на меня. Челюсть Нино отвисает в паническом выражении. Беззвучный крик, который вижу только я, исходя из расположения остальных вокруг него. Харука улыбается, спокойный как всегда: – Здравствуй, Джун. Я чувствую это. Я знаю, почему Нино беззвучно кричит на меня, и мне самому хочется закричать, осознав реальность происходящего, и выбежать из комнаты, потом, возможно, вернуться и попробовать снова. Этого не может быть. Нино закрывает рот и быстро встает рядом со своим супругом. Я шагаю внутрь, но теперь стою в дверном проеме, застыв, как идиот, с завязанным в узел животом. – Привет. Джэ смотрит на меня. Хлопает глазами. Его темно-золотые волосы взлохмачены после семидневного лежания, но его кожа безупречна. Может быть, это мое воображение, а может быть, это потому, что солнечный свет льется через окно позади него и обрисовывает его фигуру, но он выглядит божественно. Великолепный, неземной, кремовый ангел с растрепанными волосами. Ангел говорит: – Джун? Я моргаю и делаю шаг вперед. – Привет… Я двигаюсь медленно, но, в конце концов, подхожу к кровати, занимая место, которое только что освободил Нино. Я сажусь, сцепляю руки на коленях и крепко сжимаю их. – Как ты себя чувствуешь? – Туманно, – говорит он со своим воздушным акцентом, поднимая руку, чтобы почесать в диком гнезде на своей голове. – Устало. – Ты проспал почти семь дней. – Я не знаю, что еще сказать.