– Нет… я что-нибудь придумаю. Я уеду сегодня вечером. Так будет лучше всего, я думаю. – Он пытается обойти стол с противоположной стороны, избегая меня. Я встаю и быстрым движением преграждаю ему путь. Я кладу руки ему на плечи и смотрю ему в лицо. – Мы прояснили, у нас не «все кончено», или что ты там, черт возьми, продолжаешь твердить? Дело не в этом. Ты правда понимаешь? Это просто время, чтобы подумать и поработать над собой. Перенастроиться. – Я понимаю, – отвечает он, избегая моего взгляда. В этот момент и в этот единственный день, когда я решительно не потакал Джэ (после нескольких недель, в течение которых я это делал), я беру кончиками пальцев его подбородок, чтобы он посмотрел на меня. Наклоняюсь и утыкаюсь в него носом, медленно подчиняясь сильному притяжению, которое я ощущал к нему весь проклятый день. Сопротивление было изнурительным, и даже эта небольшая уступка ослабляет напряжение в моем позвоночнике. Я наклоняю голову и прижимаюсь к его губам. Целую его, но Джэ полностью закрыт. Он не приоткрывает для меня губы, не отвечает моему ритму, изо всех сил стараясь, чтобы поцелуй был вежливым. Я решаю украсть его прием. Я поднимаю одну руку вверх и запускаю ее в густые волны его волос, затем провожу другой рукой вниз между нами, чтобы коснуться пальцами выпуклости между его ног. Он открывает рот, задыхаясь, и я атакую, скользя нашими языками друг по другу. Он стонет, выдыхает, и теперь он со мной, попадая в наш уникальный ритм и двигая подбородком по моему. Его руки сжимают мой свитер на талии, будто он растворяется во мне, или, может быть, мы растворяемся друг в друге. Чувство переполняет меня, и я не могу понять, где начинается его рот и заканчивается мой, поэтому отстраняюсь. Моя ладонь сжимает его затылок, его глаза зажмурены, как будто ему больно. Я собираюсь спросить, все ли с ним в порядке, но тут его глаза открываются, и у меня перехватывает дыхание. Они сияют самым невероятным оттенком синего. Кобальтово-синий – насыщенный и неотразимый, как небо над Санторини и Эгейским морем, сливающееся с горизонтом. Он зажмуривается, слезы текут из внутренних уголков его глаз. Я не знаю, потому ли это, что его глаза впервые загорелись (ощущение похоже на жжение в первые несколько раз), потому ли, что наши эмоции зашкаливают, или из-за вероятного сочетания того и другого. – Джэ… Он вырывается из моей хватки, мотая головой. – Извини… мне нужно собираться. Я тянусь к нему, чтобы схватить за запястье, снова встаю на его пути и обхватываю его за плечи. Когда он оказывается в моих объятиях, говорю: – Тебе не нужно собираться прямо сейчас. Просто посиди со мной, хорошо? И не уезжай сегодня. По крайней мере, останься до завтра и поговори со мной… обо всем. Если ты злишься, если тебе грустно… если ты думаешь, что я веду себя глупо, и все это чушь собачья. Не сдерживай себя. Скажи мне. Проходит минута, он медленно поднимает руки к моей талии и обхватывает меня. Тихо плачет в мой свитер, пока я его держу. Это хорошо. Я бы предпочел, чтобы он сделал это здесь, со мной, и мы поговорили открыто, а не в одиночестве в своей комнате, собирая вещи и делая вид, что все в порядке. Эта хрень порождает горечь и обиду. Я хочу, чтобы эта разлука была здоровой для нас. А не стартовой площадкой для токсичности. Глава 39 Эва 2 октября Облачно. Я наконец-то рассказала Чжэ-Хва о своих ужасных снах. Думаю, это происходит уже месяц. Каждый раз, когда мне снится кошмар, я просыпаюсь с ужасной дрожью и в поту. Меня и так иногда трясет, но это просто невыносимо – как будто я не могу контролировать свое тело. Просто хочу, чтобы это прекратилось, но, кажется, становится только хуже. Каждую ночь, когда я с этим сталкиваюсь, мое рабочее утро превращается в ад. Некоторые из моих учеников даже заметили это и начали задавать вопросы. Это последнее, что мне сейчас нужно. Мой дорогой Дэвид стал финалистом Национального конкурса наук и инноваций. Завтра у него большой показ в Университете Кардиффа. Я сказала ему, что не смогу прийти… но, если честно, я специально взяла для этого отгул. И я, и Джэ-Хва будем там. Он так удивится. Не могу дождаться, когда увижу его лицо. Я так горжусь этим мальчиком. 7 октября Облачно, дождь. Вчера вечером у меня был еще один приступ. Ужасно. Джэ-Хва проснулся и сделал мне холодный компресс на голову, потому что мне было так жарко, а потом он держал меня. Это похоже на лихорадку, но это не она. Мы снова обратились к врачу, но, как обычно, они ничего не нашли. Совершенно бесполезно. Если бы я сказала им, что, по моему мнению, со мной не так, они бы поместили меня в лечебницу. Почему нет настоящих врачей-вампиров? Кто-то подобный действительно выслушал бы меня. Может быть, пришло время взять дело в свои руки. Я поговорю об этом с Джэ-Хва. Дэвид занял второе место на соревнованиях на прошлой неделе. Он был разочарован, но я думаю, что он потрясающий. Джэ-Хва тоже был впечатлен. Мы взяли его на суши в тот шикарный японский ресторан в городе, хотя Джэ ненавидит суши. Я настояла на этом, потому что это был особенный вечер для Дэвида, он должен получать то, что ему действительно нравится. Джэ-Хва жаловался всю дорогу, но, к счастью, в ресторане он замолчал. Это был хороший ужин. 20 октября Переменная облачность. Я на кухне и пытаюсь насладиться чаем, но Сайрус здесь с Дэвидом, а телевизор работает так громко, что коттедж грохочет, как кинотеатр. Господи. У меня голова раскалывается, хотя я – через две комнаты от них. Мне нужно следить за временем. Не хочу, чтобы мама Сая дышала мне в затылок, потому что я позволила ему задержаться до вечера. Надменное осуждение в духе: «Я не знаю, как вы воспитываете своего ребенка, но что касается моего, то он должен быть дома до наступления темноты». Отвалите, дамочка. Вы никогда не думали, что ваш сын все время здесь, потому что это более счастливая семья? Хотела бы я сказать это ей. Вообще-то стоит. Нудная маленькая стерва. Ее муж еще хуже, вспыльчивый барсук. 10 ноября Небольшой снег. Сегодня школа потребовала, чтобы я взяла отпуск, и я раздавлена. Директор сказал, что мне нужно заняться своим здоровьем, что я слишком бледная и делаю слишком много перерывов, слишком часто хожу в туалет. Я не могу в это поверить. Я столько сил потратила на эту работу с тех пор, как мы сюда переехали, и дети меня любят. Боже, какое разочарование. Я чувствую себя пленницей в собственном проклятом теле. На прошлой неделе Джэ-Хва позволил мне попробовать… выпить его крови. Мы сделали все чисто и просто – неглубокий порез на его пальце, я лизнула ранку. Это не было ужасно, но не особо помогло. Мы сделали это дважды, но ничего не изменилось. Я все еще этого странного серого цвета, и сны не прекратились. Не знаю, нужно ли мне пить больше, или попробовать что-то еще? Может кошку или собаку? Боже, я понятия не имею. Джэ-Хва спросил меня, приятный ли он на вкус, и я сказала, что в самый раз. Он сказал, что надеялся, что я скажу, что он на вкус как ароматизированный соджу[47] или маэсиль[48], ведь я так любила эти напитки, когда мы вместе преподавали в Корее. Я сказала, нет, извини, твой вкус не похож на восхитительный сливовый сок и алкоголь. Мы посмеялись от души. Это было приятно. Не помню, когда мы в последний раз вместе смеялись. В последнее время все кажется таким серьезным. 15 ноября Солнечно. У меня красивый сын. Сегодня я наблюдала, как он вместе с Джэ-Хва счищал снег с дорожки, ведущей к дому. Я стояла на кухне и смотрела в окно. Клянусь, от солнца он почти светился. Джэ-Хва не любит, когда я говорю Дэвиду, что он красивый, хотя он всегда был таким. Он отговаривал меня говорить ему это, когда тот был ребенком, утверждая, что ему не нужен сын с огромным эго. Но я все равно шептала ему это, когда укачивала его. Все время. Сейчас ему пятнадцать, и он все такой же потрясающий и яркий, с роскошными светлыми волосами с эффектом омбре. У него прекрасная чистая кожа, напоминающая мне французское ванильное мороженое (мое любимое), и глаза, похожие на завитки карамели. Он забавный и милый. Мне очень повезло с этим ребенком. Мама Сая зашла вчера, когда забирала его. Она принесла нам большую кастрюлю осаман-дала[49] со свежим нааном[50]. Я была шокирована. Более того, она посидела со мной и спросила, как я себя чувствую, а потом сказала, что сожалеет, что я слишком больна, чтобы работать в школе. Пока Дэвид и Сай смотрели телевизор, она сказала мне, что они с мужем обеспокоены тем, что Сайрус может быть геем. Спросила, не заметила ли я что-нибудь в Дэвиде. Честно говоря, я понятия не имею. Меня гораздо больше волнует, выживет ли он и будет ли здоров, и не является ли эта болезнь, которой я болею, наследственной. Меня совершенно не волнуют его сексуальные предпочтения, и это, безусловно, его дело. Я так ей и сказала. Она отрывисто кивнула, встала и позвала Сая домой. На этом наше общение, похоже, закончилось. Я еще раз поблагодарила ее за еду. Все еще думаю, что она снобистка. 30 ноября Снежно. Я пробовала свиную кровь, куриную и коровью. Каждая вызывала у меня рвоту. Я пыталась попить еще крови Джэ-Хва. От нее меня не тошнит, но она и не облегчает боль, не прекращает дурные сны и дрожь. Она ничего не делает, и я чувствую, что быстро угасаю. В последнее время мне трудно встать с постели. Теперь Дэвид ходит вокруг меня на цыпочках, словно я какая-то хрупкая маленькая птичка. Я всегда ею была, но, по крайней мере, могла передвигаться, путешествовать и справляться с этим. Заботиться о себе. На днях я упала и, кажется, напугала его. Мой бедный малыш. Я благодарна, что он кажется здоровым. Похоже, что бы это ни было, оно не передалось ему. Когда я была в его возрасте, у меня уже были проблемы, я посещала врача за врачом вместе со своими приемными родителями и пыталась понять, что, черт подери, со мной не так. Врачи не знали тогда и не знают до сих пор. Что мне попробовать? Кто может мне помочь? Такое ощущение, что мое тело отторгает и предает само себя. Из-за кошмаров я продолжаю думать, что я, возможно, нечто другое. Или во мне что-то есть. Я не знаю, как дать ему то, что оно хочет, поэтому оно медленно разрушает меня. 15 января Холодно. Декабрь был ужасен. Сегодня первый день за последние несколько недель, когда я встала с постели, и, наверное, не следовало бы. Теперь, когда Рождество прошло, Джэ-Хва снова на работе, так что со мной здесь только Дэвид. Он не может быть властным и командовать мной, как его отец, поэтому я пью чай на кухне. Он готовит для меня, запах просто божественный. По секрету, он готовит лучше, чем Джэ-Хва. Паджон Джэ всегда немного густоват и слишком тяжел, а у Дэвида он всегда получается идеально легким и хрустящим по краям. В комнате тепло. Пахнет кунжутным маслом и каким-то вкусным рестораном, который мы с его отцом часто посещали в Сеуле. Как бы я хотела взять его туда на семейный отдых и показать ему университет, где я познакомилась с его отцом. Я бы хотела, чтобы семья Джэ-Хва была более благосклонна к нам, чтобы Дэвид мог познакомиться с ними и узнать, что у него есть другие родственники, а не только его отец и я. Я бы хотела, чтобы мое тело могло выносить больше детей, чтобы у него, по крайней мере, были братья и сестры, на которых можно было опереться и которые поддержали бы его. Я бы не хотела, чтобы он был таким независимым и взрослым, пока он еще подросток. Жаль, что я не сказала Джэ-Хва, чтобы он вбивал это Дэвиду и каждый день давал ему знать, какой он красивый, потому что он, похоже, понятия не имеет. Я буду говорить ему. Как можно больше, пока еще могу. Я позабочусь о том, чтобы он знал. Март