Он опускает руки и упирается ими в край кровати, сгорбившись. Его кожа краснеет, и он ничего не говорит – осторожничает. Я не могу сдержать улыбку и качаю головой. Неужели он даже не понимает, что такое его аура? Ее функции и то, что она говорит о его врожденных желаниях и потребностях? Нино был прав. Он не умеет быть вампиром. Вообще. Это делает его еще привлекательнее, на самом деле. – Во-вторых, – продолжаю я, поскольку он явно закончил говорить, – ты сказал, что ты мне не нравишься таким. Это неправда. Неважно, кто ты. Эта внешняя оболочка не имеет значения. Я люблю тебя, Джэ Дэвис, и все прекрасное, неосязаемое и чудесное, что существует вместе, чтобы создать сущность того, кто ты есть. Его кожа все еще розовая и в пятнах, но его хватка ослабевает. Он смотрит в окно, его лицо освещено серым заревом неба. – Почему? – Спрашивает он после долгого молчания. – Что изменилось за последние пять месяцев? – Я. – Я улыбаюсь, глядя на его профиль. – Цитирую кого-то, кого я глубоко уважаю: «Я смотрю на тебя без всего моего нелепого личного прошлого, которое мне мешает». Это ничего? Джэ проводит ладонью по лицу. Слабая попытка скрыть улыбку. – Ты не можешь использовать мою собственную фразу на мне. – Почему не могу? Она произвела на меня впечатление, когда ты ее сказал. Это дало мне понять, что ты осознаешь себя и работаешь над тем, чтобы измениться. Теперь и я тоже. Наступает момент паузы, когда солнечный свет пробивается сквозь облака. Я вижу ярко-желтый луч, словно прожектор, но только лишь мгновение. Джэ садится прямо, складывая руки на коленях. Его голос тихий: – Я больше не знаю, кто… или что я такое. И я не знаю, как управлять этим телом. Я качаю головой. – Это нормально… – Правда? – Наконец он смотрит на меня, его блестящие, недоумевающие глаза огорчены. – Что, если то, чего ты боишься, правда? Что, если я такой же, как Рен и все другие чистокровные, которых ты ненавидишь, и это только вопрос времени? Или со мной произойдет что-то еще, кроме того, что мои глаза меняют цвет, или из меня вырывается эта безумная голубая сфера? Я не знаю, Джун! – Я знаю. Я чувствую тебя, и ты такой же, солнышко. Ты просто… мешаешь себе? – Я рискую, потому что очень хочу прикоснуться к нему. То, как он пахнет, и притяжение его природы все еще здесь, скрытое, но манящее. Опьяняющее меня. Я знаю, что сейчас не до поцелуя, но если бы я только мог… Как только мои пальцы касаются его пальцев на кровати, он убирает руку. Я хмурюсь. – Джэ… – Не трогай меня! Ты просто заведешь меня, и я снова стану синим огненным шаром. Господи Иисусе, как унизительно. Потребовалась целая вечность, чтобы успокоиться. Мне нужно поговорить с Харукой, как только мы доберемся до Милана. Должен быть способ остановить это. – Ты можешь не останавливать это и просто дать ему дышать. Это твоя аура, и это физическое проявление твоей вампирской энергии. Она естественным образом реагирует на меня. На нас. – Я улыбаюсь, но он хмурится и качает головой. – Это цирк уродов. – Это не так. – Ты сказал мне, что ненавидишь это чувство! И что оно было насильственным и контролирующим… – Не твое. Это не всегда так, и я был неправ, рассказав тебе только об этой стороне. Но есть и другая сторона. Твоя аура также является сущностью того, кто ты есть, Джэ – твое истинное, нефильтрованное «я», окружающее меня и общающееся со мной, зовущее меня. Оно чистое и прекрасное, и мне это нравится. Мне это приятно. – Я наконец устанавливаю зрительный контакт, поэтому пользуюсь случаем и говорю, – Можем ли мы попробовать? Я думаю, мы вполне можем справиться, если будем двигаться медленно, и если ты действительно простишь меня за то, что я причинил тебе боль. Сможешь? Теперь, когда он был честен со мной и выказал свое недовольство, я знаю, что у нас все получится. Он уже менее напряжен, и хотя еще есть препятствия, которые нужно преодолеть, я наконец-то вижу вдалеке финишную черту. Каким-то образом я уже знаю, как выглядит земля обетованная, где течет молоко и мед. Она действительно хороша. Когда он кивает, я выдыхаю, даже не осознавая, что сдерживал дыхание. – Да, – говорит он. – Я прощаю тебя… но не прикасайся ко мне, пока я не выясню, как контролировать эту штуку внутри меня. Я прикусываю губу и отворачиваюсь от него, потому что не хочу давать такого обещания. И я мог бы помочь ему научиться управлять этим, если бы он позволил мне. Он серьезно? – Джун? Я вскидываю голову, чтобы посмотреть на его ангельское, но нахмуренное. Он абсолютно серьезен. Черт. – Хорошо. Я не буду. Только… – Что? – У меня есть для тебя еще один сюрприз. Чтобы закончить, мне, возможно, потребуется прикоснуться к тебе. Джэ поднимает бровь. – О чем ты говоришь? – У меня есть для тебя костюм. Он почти готов, но мне нужно, чтобы ты примерил его, чтобы я мог убедиться, что он идеально сидит. Я прикинул твой рост, но, похоже, ошибся на дюйм. Смеясь, он слегка откидывается назад. – Ты хочешь сказать, что сшил для меня целый костюм без моего физического присутствия при снятии мерок? Как это возможно? Я пожимаю плечами. – Это мое дело, и я занимаюсь этим на протяжении десятилетий. Кроме того, я довольно хорошо знаком с интимными моментами и размерами твоего тела, не так ли? – Я смотрю в его ореховые глаза с синим окаймлением, и, что приятно, он не сразу отводит от меня взгляд, но затем понимающе улыбается, вставая с кровати. – Справедливо, – говорит он. – Мне нужно ответить на несколько писем по работе, а вечером у меня встречи. Я пытаюсь успеть все до завтрашнего рейса в Милан. Примерю костюм сегодня чуть позже. – Отлично. Я сварю кофе? – Спасибо. Если погода будет ясной, давай прогуляемся к озеру в обед? – С удовольствием. Он улыбается, проходя мимо меня и направляясь к двери. Лулу, которая все это время лежала, свернувшись калачиком в центре кровати, внезапно спрыгивает с нее и протискивается в дверь за ним. Я качаю головой. Предательница. Милан Глава 46 Джэ – Ты можешь выпустить Лулу в сад, если она захочет, Одри. Она… довольно умна, и Джун уверяет, что она не потеряется. Из окна автомобиля озеро Комо выглядит сверкающей бирюзовой гладью, когда мы проносимся мимо. На другом берегу зеленые и высокие горы, усеянные деревьями разных оттенков на фоне чистого голубого неба. Трудно поверить, что я нахожусь в Италии, еду на заднем сиденье этого роскошного лимузина в сшитом специально под меня костюме и направляюсь к месту под названием Вилла дель Бальбьянелло. Я поискал в Интернете информацию об этом месте, и оно выглядит как место из многомиллионного романтического фильма, который пользуется успехом у зрителей во всем мире. Дом, в котором мы остановились (кого-то из знакомых Джованни), тоже нелеп. Поправочка, не дом. Это средневековый замок. Наша ванная комната похожа на оранжерею. – Да, все нормально. Спасибо, что присматриваешь за ней, – говорю я в трубку. – Не стесняйся, звони, если тебе что-то понадобится… Да, мы вернемся в субботу… Хорошо, спасибо, Одри. – Все в порядке? – спрашивает Джуничи. Он сидит рядом со мной на заднем сиденье. Его пиджак глубокого коричневого цвета, а брюки черные, как и жилет, одетый поверх накрахмаленной белой рубашки. Лацканы украшены узором пейсли черного цвета. Как и ожидалось, все это чертовски модно, но утонченно. Костюм, который он сшил для меня, классический черный, единственное отступление – мой галстук и нагрудный платок того же насыщенного коричневого цвета, что и пиджак Джуничи. Я рассмеялся, когда увидел его, но, честно говоря… это мило, не так ли? К тому же, если я заблужусь, это будет что-то вроде «пожалуйста, верните к сопровождающему в соответствующем пиджаке». – Да, – говорю я. – Одри просто нервничает из-за того, что кошка потеряется, или на нее нападут дикие животные. Джуничи откидывается на спинку сидения, переставляя свои длинные ноги, и я смотрю вниз на его красивые, блестящие черные оксфорды. – Лулу может пережить всех нас и постоять за себя. Одри не о чем беспокоиться. – Думаю, да, учитывая, что даже у обычной кошки девять жизней. Сколько же у кота-вампира? Джуничи усмехается, кивает, потом оглядывается и встречается со мной взглядом. – Ты нервничаешь? – Да. Все это очень сюрреалистично. – Отчего же? – Я чувствую себя не в своей тарелке. Но… не знаю. Я всегда себя так чувствую. Никогда и нигде не вписываюсь. И вот я здесь. Это нелепо. – Ну, – говорит Джун, сцепив руки между бедер. – В тебе всегда была дремлющая чистокровная энергия. Ты пытался жить своей жизнью как человек, но это было не совсем то, кем ты был. – Возможно. Но есть и другие слои. Например, когда я был ребенком в Лондоне и ходил в школу, я никак не мог найти свою точку опоры. Я был слишком необычным для белых детей, но недостаточным азиатом для остальных. Когда мы переехали в Бристоль, и я встретил Сая, то почувствовал себя более комфортно, но потом у нас с Саем возникли свои проблемы… Джуничи смеется. – У вас интересная дружба, без сомнения.