Даже сквозь защитную ауру мага я почувствовал жар, ударивший в спину. Силён, зараза! В этот момент я понял, что с Вывертышем биться, это как войти в горную реку и пытаться ковшиком бороться с потоком воды. Мой полёт длился всего пару секунд, но я успел сложить пальцы и сказать «ярость пса». В этот раз я полностью отдался трансформации, и крышу пагоды пробил уже в образе «уголька». Правда, легче мне от этого не стало — удар всё равно был довольно мощным. Я пробил ещё пару этажей и распластался, завыв от боли. Кажется, всё моё звериное тело переломало… Сверху на меня посыпались обломки и крошево, и некоторые прилетали по спине довольно ощутимо. Да тут ещё и по мозгам ударила воля Вывертыша: «Убить!» В теле «уголька» приказы Вывертыша были неоспоримы. Я должен бежать и убивать. Всех, кого увижу. Этот мир — наша кормовая база, и я должен… я голоден… мы голодны… Не придумав ничего лучше, я с рёвом вывернулся обратно в тело человека. И теперь в тёмном помещении эхом раздался уже человеческий стон человека. — О-о-ох, твою мать… — я перевернулся на спину. Сквозь дыру в потолке я разглядывал огонь, пышущий где-то высоко в небе. Вывертыш там всё буянит… Не знаю, насколько действительно он силён, но пока от этой твари лучше просто бежать. Да, кстати, если привести его в тот храм, то он сделает половину разрушительной работы за меня. — Всё, встаём, — я кое-как развернулся, опёрся на ладони и начал подниматься, подтягивая колени. Даже для «уголька» высоковатый прыжок оказался… А как они с неба падали тогда? Видимо, чего-то я пока не понимаю в угольковой жизни. Усилием воли я стал прокачивать свежую энергию через чакры. Во мне куча энергии, и надо накачать ей мышцы, усилить регенерацию. Правда, на это нужно время. Сердце скакнуло от предчувствия. Я не в лучшем состоянии, и на месте Одержимого я бы сейчас и… Стремительная тень появилась из темноты сбоку, но я успел выставить руку. Кулак Ключевца воткнулся в мою ладонь, и от силы удара взмыла пыль вокруг, с потолка посыпались камни. Я воочию увидел, как по моим контурам и чакрам пронеслась волна чужой воли — удар Одержимого был подкреплен и ментальным намерением сломать меня. Но я мало того, что устоял, меня ещё и протащило по полу несколько метров. Моя аура вспыхнула огнём, за мгновение я успел вскочить на ноги, и мы вдвоём скользнули ещё немного и замерли — Ключевец так и застыл с кулаком, воткнутым мне в ладонь. Мой локоть даже не согнулся. Я тоже стал сильнее… Рукав Вячеслава задымился, и он, убрав кулак, с улыбкой похлопал по нему, сбивая пламя. Аура вокруг меня так и подрагивала, иногда превращаясь в чистый всполох пламени. — Недооценил я тебя, Иной, — буркнул Одержимый, — Ты сильнее с каждой секундой. И я не пойму, почему. Я молча опустил руку и, прищурившись, разглядывал Одержимого. Вообще, ладонь просто верещала о том, как её больно — в неё будто бетонный таран воткнули, и я едва сдерживался, чтобы не зашипеть. Да и после падения я ещё не оклемался… Но сейчас не время показывать слабость. — Кажется, здесь нужен Привратник, — с ухмылкой сказал я. — Что ты сказал? — Одержимый округлил глаза. «Тим», — снова прилетел голос Эвелины, грустный и смирившийся, — «Уже ничего не изменить, этому суждено случиться». Я поднял голову. Огонь исчез, и сквозь дыру по счастливой случайности было видно Пробоину. А в ней уже появился край Чёрной Луны, чуть подсвеченный тонкой каёмкой. Зловещий зрачок в небе стал окончательно оформляться. — Слышишь? — ощерился Одержимый, шагнув в сторону, — Даже богиня тебе говорит, что всё кончено, и что… Я не дал ему договорить. Метнулся вперёд, выстреливая кулаком. Тот подставил руку, отвлекаясь, но из другой ладони я выпустил струю огня. Пламя заполнило всё пространство до потолка, закручиваясь даже вокруг меня. А потом прямо из огня выскочил Ключевец и воткнул уже мне в грудь кулак так быстро, что я не успел среагировать. — Твою… кха!.. — я полетел, словно от тарана, глядя на ухмыляющееся лицо Одержимого. Моя спина встретила каменную стену, раздался грохот, и я приготовился уже умирать. Ведь и грудина наверняка раздроблена, и спина после такого удара сломана… Неожиданно я оказался на улице. Кувыркнувшись пару раз по мостовой среди обломков кирпичей, я ошарашенно сел и уставился на пробитую брешь, за которой осталась удивлённая морда Ключевца. Вокруг меня снова полыхнули языки пламени, успокаиваясь и будто втягиваясь в тело. Непроизвольно я похлопал себя по груди. Огненная аура стала крепче? Совсем рядом зарычали «угольки», понеслись по улице, кидаясь ко мне. Одного я перехватил за морду, мгновенно высушивая до трухи, а другого мысленной оплеухой послал в брешь в стене. И тут же, вытянув обе ладони, полыхнул туда всей мощью огня, что у меня была. И, развернувшись, я просто припустил по длинной и узкой улице, в конце которой виднелась громада пирамидального храма. По пути попался ещё «уголёк», который тут же осыпался мне под ноги, придав сил для бега. «Тим, меня не спасти. Это время Чёрной Луны». — Есть у нас одна пословица, — просипел я, надрываясь от бега, — Послушай женщину… Я чуть не навернулся, когда мир тряхнуло. Посыпались здания, по всей улице протянулась тонкая трещина. Сверху полетели булыжники, и некоторые, едва не раздавив меня, выстреливали в спину крошевом камней. — ИНО-О-ОЙ!!! — рёв Ключевца где-то позади оглушил, затмевая даже грохот рушащегося мира, рычание «угольков» и вой Вывертыша. — Теперь моя очередь убегать! — расхохотался я. Одним усилием воли я обернулся в жжёного пса и припустил ещё быстрее, уже не обращая внимания на хлещущую по мозгам волю Вывертыша. Моя злость перевешивала всё! Глава 22 Раскалывающийся Узкая улочка выходила прямо на громадную площадь, в центре которой возвышался храм. Землетрясение прекратилось так же резко, как и началось, но пустырь расколола огромная трещина и, кажется, досталось и храму. Сейчас, в теле «уголька», я воочию видел злость и ярость этого мира. Она отражалась для меня разным цветом — красная ярость растущего Вертуна, заполнившая всё небо. И чёрная ярость богини, смотрящей на этот мир через зрачок Пробоины сверху. Чёрная Луна придёт и отомстит. Весь мир потонет в её мести, и никто не уйдёт от расплаты. Но храм, к которому я приближался, тоже был полон злобной ярости. Протухшей, пожравшей саму себя десятки раз, но от этого не менее мощной. Эта злость был цвета тёмной, почти свернувшей венозной крови, и она мерзкими подрагивающими щупальцами пыталась отбиваться от энергии внешнего мира. Словно в храме закрыли огромного спрута, созданного из кровавой массы — так это выглядело на тонком, энергетическом плане. Эти щупальца болтались над храмом, закрываясь от гнева тёмной богини, но некоторые протянулись по всей площади, присосавшись к огонькам-Пульсарам. И когда на меня очередной раз пахнуло мерзкой и вонючей псионикой, полной ненависти, я вспомнил… Тот хозяин Островов… Это он! Когда я пытался прослушивать остров через оракульские Пульсары, это его когтистая рука хозяйничала в их паутине, это его разум пытался схватить любого, кто осмелится пользоваться оракульской магией. Им оказался не Драгош, а извращённый разум, созданный извращённой же магией дикарей. Алтарь, собранный из тысяч пленённых душ, в которых не осталось места ничему светлому. Только ненависть. Неожиданно Пульсары в долине, словно почувствовав моё приближение, будто сорвались с насиженных мест и дёрганными движениями засуетились, слетаясь ближе к храму. Их движения напомнили мне кое-что ещё… В Межедаре, где я уничтожил протухший под землёй Красный Вертун, тоже были такие пьяные Пульсары. И если я коснусь хоть одного, мне не поздоровится. Радует только, что их тут не так много. Когда я выскочил на площадь и понёсся к пирамиде, уворачиваясь от хаотично крутящихся светлячков, сбоку появились ещё «угольки». Выбегая из города, они не обращали на меня внимания и тоже неслись к храму. Некоторые задевали Пульсары, спотыкались и падали, словно подкошенные. Чтобы через секунду вскочить и броситься на своих же сородичей. Мне и самому пришлось уворачиваться не только от шального и гудящего, как трансформатор, светляка, но и от бросившегося сбоку «уголька». Элементаль щёлкнул пастью, пытаясь схватить меня за гриву. Но я вывернулся, падая на спину, и сам хватанул его за горло… И, тут же втянув в себя всю его силу, рванул челюстью и разорвал вмиг почерневшее тело. Оказывается, и в образе «уголька» можно их так уничтожать, выжимая из них энергию. Снова вскочив на четыре лапы, я поскакал дальше. По моему разуму хлестала воля Вывертыша, который тоже гнался за мной, но это давление вполне перевешивала лютая злость обитателя храма. Несмотря на препятствия и короткие стычки, я приближался к огромной пирамиде. Она вырастала передо мной, оказавшись даже больше, чем представлялась. И, чем ближе я подходил, тем яростнее дрожали щупальца тёмно-багровой энергии… Вот я перемахнул через огромную трещину в земле. Но, когда мои лапы только коснулись древней брусчатки, поросшей травой, остров тряхнуло снова. Целый пласт подо мной пришёл в движение, съезжая в расширяющуюся каверну. Тут мне пришлось уже работать лапами изо всех сил, загребая массы породы и камня, съезжающие вниз. Уж не знаю, как у меня получилось, но я всё-таки зацепился за крепкий участок и выскочил из пропасти. Мощный толчок лапами — и там, где я только что стоял, вниз ухнул огромный кусок площади. Полыхнула моя огненная аура, прибавляя сил. Я отскочил от опасного обваливающегося края и оглянулся… «Угольков», бегущих из города, уже под сотню, но большинство из них просто падают в раскрывшуюся огненную пасть. Трещина позади меня теперь представляет из себя полноценное ущелье, заполненное далеко внизу кипящей магмой. Зараза Вывертыш уже близко, и летит прямо по воздуху, не обращая никакого внимания на разверзшуюся под ним пропасть. Я ощущаю его возмущение — кажется, его искренне задело то, что какой-то «уголёк» не поддался его воле. А вот где, на хрен, Ключевец⁈ Всё же совесть кольнула мою прожжённую душу… Я надеялся спасти Вячеслава, вытянув из его души Одержимого. Для этого требовалось, конечно, чтобы разум Ключевца остался целым и нашёл способ спрятаться где-нибудь в глубинах подсознания. Если он погиб в этой Геенне Огненной, мне будет очень жаль. Но стоять и грустить пока времени не было. Чтобы войти в храм, надо было подняться по лестнице ко входу, скрытому под массивным козырьком. Его украшали обломки древних статуй, явно построенные когда-то Высшими.