– Никаких девиц, никакой помады. Линус здесь совершенно ни при чем. – Ладно. А кто при чем? – Это косвенно связано с моим делом. – Поясни. – Если бы я только могла. – Проклятье! – Лорена повернулась на каблуках, вложив в пируэт все свое негодование. – Десса! – Стала бы я подставлять тебя по пустякам. – Девочка моя, это чистое безумие. Вся ситуация. Я очень за тебя волнуюсь. – Да неужели! Лорена ждала. – Больше ничего не скажешь? – Только одно. Чашку надо проверить здесь, ни в коем случае не в Куантико. Нельзя допустить утечки. Из груди Лорены вырвался горький вздох. – Что-нибудь еще? – Результаты направишь мне. Важна любая информация. Больше никому ни слова. Поняла? – Десса… Девочка… Ты точно в порядке? Судя по всему, не очень. Одесса помассировала виски. – Все наладится, – заверила она, надеясь, что не ошиблась. – Обязательно наладится. Одесса поспешила в Нью-Йоркский пресвитерианский госпиталь в Куинсе и на лифте поднялась в отделение интенсивной терапии. Агент Соломон оказался не на процедурах. Облокотившись на четыре подушки, он восседал на постели, по пояс укрывшись толстым одеялом поверх простыни, хотя в палате было тепло. Вид казенных простыней напомнил странный допрос Мауро Эскиваля в подвале гостиницы «Лексингтон регал». Одесса сосредоточилась. Компанию агенту Соломону составлял мужчина явно не из числа родственников. Крепко сбитый, коренастый, с бульдожьей челюстью, совершенно лысый вплоть до складки кожи на затылке, незнакомец был одет в дорогой, сшитый на заказ костюм. – Добрый день, – поздоровалась Одесса. – Не помешаю? – Агент Хардвик, какая приятная неожиданность, – сиплым голосом отозвался Эрл и помахал бледной ладонью. – Похоже, у меня сегодня приемный день. Одесса улыбнулась, обрадованная, что видит его в хорошем настроении, хотя и не в самом добром здравии. Из носа старика торчала толстая трубка кислородного аппарата. Тем временем Одесса обменялась рукопожатиями с гостем: – Рада встрече. – Это мистер Ласк, адвокат, – пояснил Соломон. – Приятно познакомиться, агент Хардвик. Одесса высвободила руку и повернулась к старику. Белки его глаз оставались желтыми, кожа на шее обвисла, как будто отставной агент стремительно терял в весе. – Как ваши анализы? Есть новости? – О, на днях должны сообщить результат. Непонятно, делал ли он хорошую мину при плохой игре или в принципе обладал неунывающим нравом. – А вообще как себя чувствуете? – не унималась Одесса. – Нормально? – Стараюсь. Одесса кивнула, не зная, что еще сказать. Стараюсь. И все, никакой конкретики. – Приятно слышать, – пробормотала Одесса. Обстановка никак не располагала к светской беседе. – Что привело вас ко мне? – поинтересовался Соломон. – Да вот, решила проведать, и… хм… не хочу показаться невежливой, но не могли бы мы поговорить наедине? – Она криво улыбнулась мистеру Ласку; тот стоял, сунув руки в карманы, и внимательно слушал. Перехватив ее взгляд, мужчина покосился на Эрла, мол, никаких проблем. Но Соломон только отмахнулся: – Вам нечего стесняться мистера Ласка, он ведь адвокат. – Ну ладно… Одесса снова улыбнулась Ласку в надежде, что тому хватит такта удалиться. Однако толстяк лишь обворожительно улыбнулся в ответ. Хорошо, сами напросились, зло подумала Одесса. Если мистер Ласк желает остаться, его ждет увлекательный рассказ. – Я отправила, если так можно выразиться, письмо по упомянутому вами адресу, – начала она, обращаясь к Соломону. – Хьюго Блэквуд откликнулся практически мгновенно, причем заявился он прямо ко мне домой. – Все правильно. – Вопреки всякой логике отставной агент ничуть не удивился. – Продолжайте. – В общем, он согласился помочь. По крайней мере, попробовать. Мы обнаружили кое-какие зацепки, точнее, одну, и… да, одну. – Хотя Одесса не собиралась щадить психику адвоката, его присутствие мешало ей углубиться в подробности. Стыдно нести такую чушь перед представителем закона. – В общем, наши пути разошлись. А откуда вы его знаете? Он упомянул, будто вы давние приятели. – О да. Познакомились мы… в шестьдесят втором, если не ошибаюсь. Летом шестьдесят второго. По непонятной причине Соломон посмотрел на адвоката, словно искал у него подтверждения. – Вау! – изумилась Одесса. – Он, наверное, еще пешком под стол ходил? – Нет. – А кто… кто он вообще такой? Чем занимается? – Его работа – быть тем, кто он есть. – Соломон покачал головой, словно они обсуждали погоду. – Словами не объяснить. – Расскажите подробнее, – попросила Одесса, пытаясь собраться с мыслями. – У него довольно любопытный взгляд на Бюро. – Тоже обратили внимание? По-моему, он не вполне понимает суть. Считает нас агентами, вроде риелторов и импресарио. Представителями. По крайней мере, на его тарабарщине. – Тарабарщине? – Никогда не угадаешь, говорит он буквально или образно. Самый оптимальный вариант – не принимать его слова близко к сердцу. – Вы правда так думаете? – Одесса до сих пор не могла простить Блэквуду его выходок. – Дает он больше, чем забирает, уж поверьте. Ради такого стоит примириться с поправками Хобсона. Одесса кивнула, хотя совершенно не улавливала, о чем речь. – Поправки Хобсона? – переспросила она в уверенности, что Соломон ссылается на какое-нибудь законодательство. – Он самый. Смотрели фильм «Артур»? – Нет, не… хотя погодите. С Расселом Брендом? – Нет. Там в главной роли коротышка, забавный такой. Самый забавный пьяница со времен Уильяма Клода Филдса. – Боюсь, в актерах я не спец, – призналась Одесса. – Дадли Мур, – любезно подсказал мистер Ласк. Соломон ткнул в адвоката пальцем: – Точно, он. Вернее, не он. Не его персонаж. Мур играет богатого парнишку, который вырос в богатого мужчину, и с самого детства при нем состоял верный слуга. Комичный британец старой закалки держал хозяина в узде, не раз ставил его на место. Блэквуд чем-то смахивает на него, только старше. Симпатизировать ему непросто, но водить знакомство полезно. Это если в общих чертах. Одесса кивнула, гадая, как бы потактичнее свернуть разговор на тему дома.