— Ученые, как правило, не подвергаются оскоплению. Но если Ваше Высочество прикажет... — Не прикажу, — покачал головой Дан, содрогнувшись от идеи доверить свою жизнь человеку, которого сам же приказал кастрировать. — Лучше давай понадеемся, что наш лекарь оправдает возложенное на него доверие и будет заниматься делом, а не приставать к служанкам. Итак, кого ты можешь рекомендовать? Когда со мной случилось... то, что случилось, вы позвали почтеннейшего Хо. У него самая лучшая репутация в столице? Вон снова покачал головой: — Самым лучшим лекарем в Тьянконджичене слывет почтеннейший Джиан из владений Цзао. Но мы сочли невозможным обратиться к нему, поскольку почтеннейший Джиан тесно сотрудничает с дворцом Хуаджу и вполне может воспользоваться ситуацией, чтобы отравить Ваше Высочество. Почтеннейший Хо ненамного уступает ему в мастерстве, однако сохраняет политический нейтралитет и не участвует в подобного рода сомнительных делах. Даниил задумчиво кивнул: — Как ты полагаешь, он захочет нарушить свой нейтралитет, если я предложу ему службу во дворце?.. — Полагаю, любой уважающий себя лекарь будет счастлив служить принцу и будущему наследнику, — отчеканил евнух. Дан в ответ лишь вздохнул. Как же не хватало ему хоть кого-нибудь, кто давал бы честную обратную связь! Кто не боялся бы открыто указывать на ошибки и недочеты в его идеях. Но где таких взять, когда вокруг лишь бесправные слуги, постоянно чувствующие, что могут умереть за неосторожное слово? А с заклинателями связываться опасно: любой из них может быть завязан в политике, любой может заподозрить неладное в его поведении и любой может использовать полученную информацию против него. — Собери сейчас служанку Мэй, служанку Ликин и пару евнухов на свое усмотрение, — сказал Дан, — Думаю, будет лучше, если мы навестим почтеннейшего Хо на его территории. «Территория» почтенного Хо располагалась во Внутреннем городе. Трехэтажный дом со стенами темно-красного оттенка и небольшим садиком, может, и не дотягивал до дворцов принцев и поместий в клановых землях, но со скромным жилищем почтенного Энлея контрастировал разительно. Входная дверь была украшена шестнадцатью бумажными фонарями. Сперва Дан подумал было, что это характерная декорация для Внутреннего города, но быстро оглядевшись, понял, что у других домов таких фонарей нет. Кажется, фонари отмечали конкретно дом лекаря. Впрочем, это было неважно. Повинуясь его сигналу, служанка Мэй, атлетичного телосложения женщина с тугой черной косой и непроницаемым узким лицом, чеканным шагом подошла к двери и взявшись за дверной молоток, три раз постучала. Ответа не было. Оглянувшись на Даниила, Мэй осторожно толкнула дверь. Та оказалась не заперта. — Осторожнее, — сказал Дан, — Это может быть ловушка. Никогда не отличавшаяся многословностью, воительница кивнула и поудобнее перехватив меч, первой двинулась внутрь. Евнухи выстроились полукругом позади господина, прикрывая его с трех сторон. Ликин замешкалась, не зная, как вести себя в такой ситуации, и Дан поспешил задвинуть ее за спину. — Держись позади, — приказал он, — Под защитой евнухов. — Да, молодой господин, — почти пропела девушка. Ясные голубые глаза смотрели с такой трогательной беспомощностью, что Дану пришлось напоминать себе, что в этом взгляде немногим больше настоящего, чем в её не встречающемся у азиаток соломенном цвете волос. Следом за отважной воительницей Даниил вошел в здание. Несколько секунд ушло на то, чтобы глаза привыкли к полумраку после дневного света. А тем временем Мэй указала мечом на трудноопознаваемые обломки дерева и металла на полу. — Кто-то срезал замок, — лаконично сообщила она, — Аккуратно и почти ювелирно. — Тут кто-то был, — согласился юноша, — И возможно, он все еще здесь. Он обнажил меч, и секундой позже его примеру последовали слуги. В другой руке он зажал личный талисман: трюк с превращением влаги в глазах, уже опробованный на Нёнмине, все еще давался быстрее и надежнее, чем даже простейшие магические атаки. Пока, однако, все было тихо. Осторожным шагом, сохраняя формацию, маленький отряд прошел вглубь помещения. Поднялся по дальней лестнице в спальню почтенного врача. И тогда... Оглушительный визг служанки Ликин прозвучал в тишине, как сирена воздушной тревоги. Дан почувствовал, как бывшая певичка испуганно хватается за его одежду. Чтобы тут же получить несильный, но ощутимый удар ножнами по руке от служанки Мэй. — Заткнись, идиотка! В первый раз за их недолгое знакомство суровая воительница повысила голос и вообще сказала что-то, выходящее за рамки делового обмена информацией. Хотя с другой стороны, что может быть более деловым, чем попытка удержать товарищей от впадения в панику? Визг оборвался, будто выключили звук: каким-то образом командный голос воительницы проник сквозь ужас человека, впервые столкнувшегося с кровавым убийством. — Аккуратно, — поднял руку Дан, — Не натопчите. Тут еще работать криминалистам, или кто там у стражи вместо них. Почтенный Хо лежал в своей постели, раскинув руки, будто распятый. Остекленевшие глаза его были открыты и бессмысленно смотрели в потолок. На белых простынях отчетливо виднелись обильные следы крови: много её было, очень много. Непосвященный решил бы, что на простыни вылилось литров десять, не меньше, хотя Дан скорее оценил бы потерю где-то литра в два или два с половиной. То, что спасать врача уже поздно, было понятно сразу же. Судя по обширным трупным пятнам, смерть наступила не менее двенадцати часов назад, но учитывая отсутствие выраженного запаха гниения — и не больше суток. Наиболее вероятна первая половина ночи, по местному времяисчислению — час Крысы, Быка или начало часа Тигра. Но может быть и раньше, если в помещении было достаточно холодно. Причина смерти тоже была видна невооруженным взглядом. Живот почтенного Хо был располосован так, будто какой-то псих решил, что врачу-мужчине срочно требуется кесарево. Вообще-то, как понял Дан, присмотревшись поближе, убийца нанес всего один колющий удар чуть ниже пупка, — но при этом действовал оружием, не предназначенным для точечных уколов и оставляющим обширные следы в разрезаемых мышцах. Такое оружие он сам совсем недавно держал в руках. — Это сделал заклинатель, — с уверенностью заявил Даниил, — Это было ритуальное убийство. Кто-то разрезал его духовное ядро и поглотил жизненную энергию. Свита подавленно молчала. Все понимали то, что никто не решался произнести вслух. Что после громкого убийства Нёнмина большинство людей подумают, что и это убийство тоже совершил принц Лиминь. Что он будет и дальше убивать ради силы. — Евнух Вон, — вновь подал голос юноша, — Если почтенный Хо все-таки проболтался, что по-твоему стал бы делать тот, кто узнал у него?.. Он не стал озвучивать, что именно «узнал». Вон знал это и так, а всем остальным знать совершенно необязательно. Особенно Ликин. — Первым делом он постарался бы вас проверить, — заметил евнух, — Устроить нападение или иную ситуацию, в которой можно было бы оценить ваши возможности. Иначе оставался бы шанс того, что вы подкупили почтенного Хо, чтобы он дезинформировал ваших врагов. — Однако ничего такого не случилось, — задумчиво заметил Дан, — Или же я просто этого не понял... «Скажи уж прямо: так засмотрелся на сиськи, что тебе напрочь отрубило критическое мышление», — ехидно заметил он сам себе. — Необходимо выяснить, появлялся ли в последнее время в городе кто-то из заклинателей клана Фен. Он обращался к евнуху Вону и совсем не ожидал, что вперед того ответит служанка Ликин: — Появлялся, молодой господин. Несколько дней тому назад юная Фен Сюин, наследница клана Фен, прибыла в столицу как одна из кандидатов на будущий Отбор невесты наследного принца. Она остановилась в поместье клана на западной оконечности Внутреннего города. Кусочек пазла со щелчком занял свое место. — И я узнаю об этом только сейчас?! Вопрос был риторический. В общем-то, Даниил понимал, что сам виноват. Сосредоточившись на угрозе со стороны старших принцев, он упустил вопрос кланов, отложив его «до лучших времен». Да и не сделал он толком ничего, чтобы держать руку на пульсе событий, происходящих в Тьянконджичене. Нужно было думать. И думать быстро, пока события не приняли скверный оборот. Клан Фен несомненно вел какую-то свою игру, и для того, чтобы придумать к их интригам хоть какие-то контрмеры, информации категорически не хватало. — Сейчас уходим отсюда, — сказал он несколько секунд спустя, — Эта ситуация — готовый повод для провокаций, поэтому нам не стоит тут светиться. Но в городскую стражу необходимо сообщить. Даниил понятия не имел, как ему подобает вести себя со стражниками, подчиняющимися Шэнь Веймину, и предпочитал избежать общения с ними. Конечно, арестовать принца за убийство простолюдина они не могут в принципе: даже если его признают виновным, он будет в своем праве. Однако шумиха испортит ему репутацию и подставит под удар, чего допускать нельзя. Вариант «открыто взять на себя вину, чтобы спутать карты противнику» Дан рассмотрел, но оставил на крайний случай. — Евнух Юн, — сказал Даниил уже на ходу, — Сейчас найдите кого-нибудь из уличных мальчишек. Дайте ему пару монет и скажите идти к городским стражникам и сообщить им, что в доме лекаря Хо произошло убийство. Также пусть передаст совет от анонимного доброжелателя проверить алиби Фен Сюин на период между часом Обезьяны и часом Кролика. На всякий случай он взял рамки времени немного шире, чем предполагал. Все-таки книжные знания не заменят до конца практического опыта, а работать экспертом-криминалистом студенту-медику в своем мире как-то не доводилось. — Что проверить? — нахмурился евнух. Слова «алиби» он, видимо, не знал. — Могла ли она находиться в это время на месте убийства, или же есть основания для точной уверенности, что в тот момент она находилась в другом месте... Впрочем, нет, лучше я сейчас напишу письмо, и пусть он передаст его. Так будет надежнее. Нужно было соблюсти грань: не быть связанным с этим делом официально, но и не создать впечатление, что он пытается скрыть свое участие. Посыл должен был быть в духе «это твое дело, и я не претендую на твою славу, но если что, я готов оказать посильную помощь». По крайней мере, Дан надеялся, что получится именно так. — Служанка Ликин, — продолжил он, принимая поданные евнухом бумагу и графитовый стержень, — Сегодня вечером ты выйдешь в город и запустишь пару слухов. Я хочу, чтобы городские сплетницы обсуждали меня и служанку Лю этой ночью. Будут ли они говорить о том, как ей повезло стать любимой наложницей принца или как я мучаю её своим назойливым вниманием, сейчас неважно. Важен сам факт. Можешь, в принципе, даже пустить обе сплетни по разным каналам. Он знал, что сама Лю своим «избранным» статусом охотно хвасталась, и что служанки дворца Чиньчжу, что простые горожанки считали его почетным. У Даниила, привыкшего к тому, что роль любовницы богатого покровителя считается чем-то унизительным для женщины, это вызывало некоторую оторопь. Но по крайней мере, из-за необходимости привлекать к этому внимание совесть его почти не мучила. А необходимость действительно была. Время, когда по его предположению произошло убийство, он действительно провел в жарких объятиях служанки Лю. Однако он прекрасно понимал, что алиби, подтвержденное только прислугой, это ненадежно; понимал он и что пытаясь оправдываться, лишь даст лишние козыри в рукаве тем, кто захочет его утопить. Оставалось положиться на местное «сарафанное радио», для которого личная жизнь господ — куда более интересная и животрепещущая тема, чем какое-то там убийство. И если даже кто-то пустит слух, что этой ночью он проник в дом врача и высосал его жизненную энергию, едва ли этот слух найдет понимание у тех, кто только что обсуждал, завидовать ли служанке Лю, что она была с ним этой ночью, или наоборот. Дописав письмо, Дан сложил его втрое, протянул евнуху и жестом велел отправляться. — Остальные — за мной.