За семь месяцев до В начале года странностей стало еще больше. В некотором смысле, они задавали тон будущим событиям. Когда я говорю «странности», то скорее объединяю все, включающее Рейчел, и Мэттью, и ее близость к нашей жизни, хотя, конечно, позже я обнаружу, что ко всему этому вела цепь многих событий. Мы были в гостях у Джерома, когда случилась очередная примечательная странность, связанная с Рейчел. Для первой январской встречи мы читали роман Маргарет Этвуд, и, к моему удивлению, Титус проявил интерес. Хотя он сам по себе всегда любил читать, но, как и я (до недавнего времени), не выказывал желания присоединиться к клубу. Мне всегда казалось, что его больше устраивает печь кексы, чем участвовать в обсуждении со взрослыми. Но в этот раз он спустился вниз как раз, когда мы надевали пальто, и спросил, можно ли поехать с нами. – Я прочитал книгу, – сказал он. – Я очень хотел бы ее обсудить. И я сто лет не видел Мерил. Мэттью слегка опешил: – Ну… я не уверен. Мы же собираемся не у Мерил, а у Джерома. Титус закатил глаза: – Но Мерил же будет там? И Рейчел. При упоминании Рейчел я резко вскинул глаза – слишком резко, потому что Мэттью заметил. Не знаю, поэтому ли он автоматически ответил Титусу «да» или просто не хотел ввязываться в напрасный спор и опоздать. Независимо от причины, он разрешил Титусу нас сопровождать, и мы все запрыгнули в «Х6» и поехали к Джерому. Первый смущающий момент случился на подъезде к Гросвенор-сквер. Когда мы поворачивали, нас подрезала машина, вынудив меня ударить по тормозам, отчего Мэттью приглушенно выругался. Я собрался было сказать ему успокоиться, когда двери блестящего черного «Мерседеса» перед нами открылись, и из него вышла Мерил, а следом, что весьма удивительно, Рейчел. Ее светлые волосы были легко узнаваемы, однако одежда, похоже, серьезно улучшилась с того времени, когда мы видели ее в последний раз. Она никогда не одевалась плохо, но всегда придерживалась простоты и неброскости. Теперь же она выглядела… изысканно. Ее волосы были собраны сзади, а сама она была в угольно-черном плаще с безупречной кремовой сумочкой. Начался мелкий дождь, и она раскрыла насыщенно-бордовый зонт над собой и Мерил. Мэттью рядом со мной чуть сдвинулся, и я подумал, что сейчас он скажет мне ехать дальше, но тут его внимание привлекли фигуры впереди. – Это Рейчел? – спросил он. – Она выглядит… ну, по-другому. И что она делает с Мерил? Я пожал плечами: – Откуда я знаю? Мы смотрели, как они прошли по тротуару, поднялись по ступенькам многоэтажки и исчезли из вида. Гудок сзади вырвал нас из относительного транса. – Ты собираешься трогаться? – спросил Титус с заднего сиденья. Я начал действовать. – Да, извините. Я начал заворачивать за угол, а мозг не переставал работать. Что происходит? Почему Рейчел вышла из машины с Мерил? И во что она одета? __________ Когда мы вошли к Джерому, Рейчел просматривала ультрамодные книжные полки (с подсветкой), держа в руках большой сборник рассказов Анджелы Картер. Рядом с ней сидела Мерил, потягивая мартини. – Привет, дорогой, – сказала последняя, заметив меня. – Как ты в эту холодную, ветреную ночь? – Спасибо, хорошо, – ответил я, отвлекшись на Рейчел, которая закрыла книгу и улыбнулась мне. – Добрый вечер, Рейчел, – сказал я, чувствуя, что было бы странно не обратить внимания на нее, поскольку она явно ожидала приветствия. Мерил же продолжила: – Кажется, я не видела тебя с тех пор, как… Рейчел решила стать моей новой личной помощницей. Она сказала это с широкой, определенно очень довольной улыбкой на лице. – Личной… помощницей? – медленно повторил я. – Верно, – подтвердила Рейчел, также сияя. – Все случилось довольно быстро, но прошло уже несколько недель. Вообще-то, почти месяц. Я отчасти разозлился на Мерил, маму и даже Джерома за то, что не поставили меня в известность раньше. Они наверняка должны были знать? О таком странном карьерном росте. Потому что он был странным – чрезвычайно необычным. Мерил не нуждалась в личной помощнице. Она больше не работала по-настоящему и большую часть времени порхала с одного светского мероприятия на другое. А если она действительно нуждалась в помощи, то почему не пригласила на собеседование кого-нибудь с рекомендациями и опытом работы в этой области, а не какую-то случайную незнакомку, которую встретила в книжном клубе и которая заполняла полки в садовом центре? – Но я думал, ты работаешь в «Стримлайн», – сказал я, моментально позабыв о манерах, поскольку принял от Джерома коктейль, даже не поблагодарив. – Ну, я работала до недавнего времени, – сказала Рейчел. – Но Мерил предложила мне возможность работать на нее. Я повернулся к Мерил. Ее слегка безумная улыбка превратилась в спокойно затаенное выражение счастья и удовольствия. – Должна сказать, они ее ужасно недооценивали, – сказала она, слегка качая головой. – Так что я предложила ей альтернативу. Нельзя растрачивать острый, проницательный ум на копировальный аппарат и бесконечные бессмысленные электронные письма. Я рассеянно кивнул, не зная, что на это ответить. В итоге и, вероятно, слегка запоздало, я решил попытаться изобразить радость от новости. – Ну, полагаю, тебе снова недалеко до работы, – сказал я. – Должно быть, всего пятнадцать минут от Черчилль-Гарденс до Итон-сквер. – О, она больше не живет в той крошечной квартирке, – сказала Мерил с возмущением. – Я не могла оставить ее там. Это просто казалось неправильным. Рейчел переехала ко мне, пока мы не подыщем для нее что-нибудь более подходящее, ближе к месту работы. «Ближе к месту работы?» Как она может стать ближе, если только не поселится в самой Белгравии – хотя это возможно, если Мерил назначила ей достойную зарплату. – Вы такая добрая, – сказала Рейчел, глядя на Мерил с, как она вероятно считала, выражением мечтательного уважения. В конце концов, Мерил теперь была ее дважды спасительницей, благодетельницей, которая ей и не снилась, одним мановением руки забравшей ее из муниципального района на Итон-сквер. Когда рядом возник Мэттью, нам пришлось пересказать всю историю еще раз. По сравнению со мной, Мэттью был вне себя от радости за Рейчел и заметил, что она, по его мнению, идеально подходит для такой работы. – Почему ты думаешь, что она будет идеальна? – спросил я его приглушенным голосом позже, после обсуждения Этвуд, пока остальные обсуждали политику. Мэттью выглядел сбитым с толку моим вопросом. – Рэйчел, – пояснил я нетерпеливо. – Ты сказал, что она «идеально» подойдет для работы личной помощницей Мерил. Он пожал плечами: – Ну, я просто подумал, что она, наверное, хорошо справится. – Но без опыта? Не работав личным помощником и вообще никогда в жизни не имея секретарских или организаторских обязанностей? Как она может быть идеальной? Мэттью, похоже, не был заинтересован в дальнейшем обсуждении темы. – Мы этого не знаем. На самом деле, мы ничего не знаем о ее прошлой жизни до того, как она приехала в Лондон. Как же он был прав. __________ Тем не менее вечер стал еще более странным, когда Титус, который охотно принимал участие в обсуждении «Заветов», а потом и Брексита, реформы Палаты лордов и предполагаемой политической ангажированности «Би-Би-Си», вежливо спросил у Джерома, можно ли посмотреть обширную коллекцию картин, висевшую вдоль лестницы, ведущей на второй этаж. – Конечно, дорогой мальчик. Там наверху есть еще. Иди поброди. Титус с готовностью принял предложение и покинул гостиную. Я не заметил, что Рейчел тоже ускользнула, но через пять или десять минут понял, что она тоже покинула нашу компанию у камина в гостиной. Не знаю, что заставило меня встать и отправиться на поиски – меня ни капли не интересовала коллекция унылого готического искусства, просто появилось странное покалывающее ощущение какой-то неправильности. В коридоре Титуса не оказалось, эффектное, очень современное помещение в кремовых тонах (подчеркнутых угольно-черными ступеньками лестницы) было пустым. Я поднялся по лестнице, и увидел Титуса, внимательно рассматривающего одну из картин в коридоре. Я хотел было окликнуть его, сказать, что пора собираться, когда увидел Рейчел, уверенно идущую с другого конца длинной галереи, рассуждая о мазках кисти на одной из картин в конце. Титус слушал ее и кивал. Они словно были вместе на выставке, делились мыслями о работах, как парочка друзей. Я смотрел на них, странным образом завороженный, и ощутил непривычное чувство дежавю – память перенеслась назад, в тот первый раз, когда Рейчел бродила по нашему дому и обнаружилась наверху, в хозяйской спальне. Я увидел, как Рейчел наклонилась рассмотреть картину, которая как будто пригвоздила Титуса к месту. Она положила руку ему на плечо и склонила голову так, что почти касалась головы Титуса, и, похоже, прошептала что-то ему на ухо. И он улыбнулся, а потом засмеялся. Я почувствовал, что теряю равновесие, и меня качнуло вперед. Я схватился за стену и задел одну из картин в рамах. Титус и Рейчел повернулись, глядя на мое растерянное и, несомненно, виноватое лицо. – Нам… пора, – сказал я Титусу. Меня порадовало, что он не стал спорить, что их с Рейчел прервали. Он спустился по лестнице в своем обычном бодром настроении, и мы все начали прощаться и благодарить Джерома за великолепный ужин. – Он не готовил сам, – сказала Анита слегка насмешливо. – Если хотите кого-то поблагодарить, то вам следует достать из чулана его вьетнамскую домработницу и поговорить с ней. – Она не в чулане, – ответил Джером. – И не кажется ли тебе, дорогая, что ты выпила многовато вина? Анита ничего не ответила, но прижала бокал поближе к себе, как будто его могут отнять. По дороге домой я решил поговорить о том, что видел наверху, взяв непринужденный тон. – Похоже, вы с Рейчел наслаждались художественной коллекцией Джерома. Титус зевнул, потом ответил: – Да, кажется, наши вкусы совпадают. – Что за картину вы оба рассматривали? Ты выглядел загипнотизированным. Титус на мгновение задумался: – Она называется «Правосудие и Божественное возмездие, преследующие Преступление». Я кивнул, как будто хорошо ее знал.