Сделав пару шагов, замечаю Хадсона – свернулся клубком на диване. Почему он тут, а не в своей постели? Сына колотит, он лежит в одних трусах. Беру одеяло, что накинуто на подлокотник дивана, и бережно его укрываю. Не проснулся. Внимательно на него смотрю, думаю, не ходит ли он во сне. В детстве с ним пару раз такое случалось. Однажды Хадсон вышел на улицу и разбил мячом окно. В другой раз он вылил на сестру, пока она спала, стакан воды. Она была уверена, он сделал это нарочно, а лунатизм использовал как предлог, но я сыну верила. В остальных случаях было так, как сейчас. Он приходил в гостиную и стоял с открытым ртом либо сворачивался клубком и тяжело дышал. Как-то раз я пошла за халатом, что висел на дверце моего гардероба, и, открыв его, внутри на полу, среди обуви увидела Хадсона. Пока он спит, позволяю себе нежность. Протянув руку, кладу ее на голову и желаю ему спокойной ночи – я так делала, когда он был мальчиком. Глава 6 Ждала Кендру к определенному времени, но она приехала на час раньше. Выглядит напряженной, волосы немного взъерошены, на лице выступил пот. Обе руки заняты: на одном плече – сумка с детскими вещами, а в правой руке – детское автокресло. В нем крепко спит Мейсон, на его фарфоровых щечках покоятся длинные ресницы. Кендра поставила кресло; восхищаюсь спокойствием малыша, несмотря на нервозность дочери. – Все в порядке? – поинтересовалась я. – Ага. – Она бросила сумку, та стукнулась об пол. – День был длинный. Мейсон капризничал. У него лезут зубы. – Сейчас он тише воды, ниже травы, – с улыбкой посмотрела на внука. – И слава богу, – она вздохнула. – По пути к тебе все-таки уснул. – А где Тео? – Я выглянула в окно. – Он позвонил час назад и сказал, что задерживается на работе допоздна. Так что я приехала пораньше. Захотела отдохнуть. Взяв дочь под руку, я улыбнулась. Прежде я не была тем, к кому дочь побежит за помощью. В последнее время стараюсь ей помогать. Чтобы наконец-то меня понять, ей надо было самой стать мамой. – Пойдем, налью тебе бокал вина, отдохнешь. Она резко остановилась: – Мам, ты же знаешь: я не пью. – Ах да, точно. – Еще полтора года назад Кендра иногда позволяла себе выпить. Но когда они с Тео решили завести ребенка, от алкоголя отказались. Поначалу я думала, что это только на время беременности. Она не кормила грудью, и я решила, что Кендра снова начнет выпивать. Но сейчас поняла: все еще продолжается. – Извини, забыла. Она взглянула на столешницу, где стояло вино, две полные бутылки, а между ними – наполовину пустая. – Вижу, без влияния Хадсона тут не обошлось, – сказала она своим вечно упрекающим тоном. – Да ладно тебе. Мы же не упиваемся! – возразила я ей, пристыдить меня не удалось. Если она решила не пить, это еще не означает, что все остальные должны последовать ее примеру. – Ничего плохого в этом нет. Я открыла холодильник. – У меня есть чай со льдом. – Звучит заманчиво. – Кендра облокотилась на столешницу. Взяв стакан, налила в него чай, кусочки льда стукнулись о стекло. – Сахар? Она покачала головой. – Нет, спасибо. Я посмотрела на ее длинную, безразмерную блузку. Об этом она особо не говорит, но я-то знаю: после родов ее беспокоит лишний вес. Мейсону всего полгода. Должно пройти какое-то время. Помню, каково было мне, когда родились дети. Изменения в теле давались тяжело. Так что оставив мысли при себе, я пододвинула ей стакан. Кендра его взяла и сделала глоток. Слышу, как открылась входная дверь. – Мам, тут у двери кто-то ребенка забыл, – пошутил Хадсон. – Надеюсь, ты знаешь, чей он. – Он зашел на кухню, в руках пакет с продуктами. Кендра к нему повернулась с улыбкой на лице: – Должно быть, это твой племянник. – Какой он большой! – Хадсон поставил сумку на стол. – Такое с детьми случается, если их никогда не видеть. Они растут. – Хоть Кендра и пыталась говорить доброжелательно, я напряглась, уловив нотки раздражения. Вряд ли Хадсон понял настрой сестры. Он приобнимает сестру. Она делает то же самое – на душе мне становится легче. – Мам, твоей любимой кокосовой газировки не было, я взял лимонад, – сказал Хадсон, разбирая сумку. Он открыл большую упаковку семечек, кинул несколько в рот, а остальное убрал в кладовку. Брови Кендры поползли вверх. – Лимонад – тоже хорошо, – сказала я. – Спасибо. Заслышав шаги Боуи, выхожу в прихожую. Не хочу, чтобы Мейсон проснулся. Зову пса, он подходит, глажу его. Как хорошо, что Мейсон все еще спит в кресле, его головка наклонена вниз, ремни врезаются в нежную кожу. Небезопасно! Веду Боуи к боковой двери и обдумываю, как быть с Мейсоном. Поднять ли головку вверх и тем самым разбудить его или сказать Кендре? Я уже поняла, что дочери мои родительские советы не нужны, она и слушать не станет. Общаясь с ней, надо следить за каждым словом. Открываю дверь и выпускаю Боуи на улицу. Возвращаюсь на кухню и достаю из холодильника замаринованную курицу. Не глядя на Кендру, между прочим говорю: – С вашего последнего прихода манеж так и стоит в кабинете. Пару часов назад пошла его собрать. Была уверена, что он разобран. Запамятовала. Кендра повернулась и выглянула в коридор: – Да, это мысль. Похоже, он все еще спит. – Она оттолкнулась от столешницы, бормоча себе под нос: – Спасибо тебе, господи, за маленькие радости! Она вышла с кухни, а я в это время достала из холодильника несколько видов сыра и упаковку винограда. Ужин собиралась приготовить к приходу Кендры, но, поскольку она приехала намного раньше, я решила поставить на стол закуски. – Гриль разжечь? – спросил Хадсон, пока я нарезала и выкладывала на тарелку сыр. – Да, было бы неплохо. Рядом с сыром положила гроздь винограда, по краю тарелки разложила крекеры. Через открытое окно пахнуло древесным углем. Слышу в прихожей шаги Кендры. На секунду кажется, что ничего не изменилось. Закрыв глаза, представляю, как сбоку от меня стоит Даррен и наливает в бокал виски. Неожиданно нахлынула странная грусть. Та, что порой меня тревожит. На кухню вернулся Хадсон, положил на столешницу зажигалку. Подвигаю к нему тарелку с сыром. Он отрывает виноградинку, а в этот миг с громких вдохом облегчения входит Кендра. – Все прошло удачно? Мейсон в манеже? – спросила я, немного расстроившись. Ясно, что Кендре нужен отдых, но мне так хочется подержать малыша на руках. Она кивнула и потянулась за крекером. Откусив, взглянула на брата. – Хадсон, чем занимаешься с тех пор, как вернулся? Жуя кусочек сыра, он пожал плечами. Кендра неодобрительно на него посмотрела: – Ты искал работу? Проглотив сыр, он перевел взгляд на меня. – Допрос, я думаю, стоит отложить, сначала поужинаем, – примирительно сказала я и улыбнулась дочери. Хотелось, чтобы вечер мы провели спокойно, на позитивной ноте. Кендра нахмурилась. – Я всего лишь пытаюсь завести разговор. – По-моему, у него на примете что-то есть. Я права, Хадсон? Стряхивая крошки с бороды, он кивает. – Вообще-то с работой все решено. Выхожу в понедельник. Впервые об этом слышу. Почему он не сказал мне раньше?