Потому что на столе лежали мои медальоны. И полученный от матери, и созданный в попытке повторить первый. – Не может быть, – неверяще прошептала я. – Явилась – не запылилась! От этого негодующего карканья, раздавшегося над моей головой, мне окончательно поплохело. О небо! Неужели я вижу какой-то до безумия реальный сон? А в следующее мгновение мой фамильяр слетел с ближайшего книжного шкафа и, шумно хлопая крыльями, сел на стол. – Что глазеешь? – спросил хмуро. – Бери свои медальоны. Я украдкой ущипнула себя за локоть, одновременно и надеясь, и страшась, что наваждение развеется без следа. – Да не спишь ты! – фыркнул Шторм, заметив мое движение. – Это действительно я. И это действительно твои амулеты. К слову, полностью заряженные. Я словно нехотя подошла к столу. Протянула ладонь и сосредоточилась, силясь определить потенциал медальонов. Да, Шторм был прав. Энергия их в буквальном смысле переполняла. Кожу даже защипало от ощущения идущей от них силы. – Ничего не понимаю. – Я растерянно посмотрела на Шторма, который почему-то раздраженно топорщил перья. – Как это… Что это… – Вот ты мне и объясни, – сказал тот со злостью. – Ты себе представить не можешь, что мне пришлось перенести. Я был уверен в том, что пришел мой последний миг жизни. А все из-за твоего ненаглядного блондина! Я как раз закончила застегивать цепочку, поторопившись повесить материнский медальон на шею. Еще раз погладила его, наслаждаясь такой знакомой и приятной тяжестью на груди, затем засунула второй амулет в карман платья. – Во-первых, Ингмар – не мой блондин, – огрызнулась я. – И уж тем более не ненаглядный. Перья Шторма заискрились темно-багровыми, почти черными сполохами магического огня, что говорило о крайней степени его злости. – А во-вторых, что он сделал с тобой? – поторопилась я добавить. – Он меня развоплотил! – Шторм подпрыгнул на месте, зашипев от бешенства. – То есть? – Я недоверчиво хмыкнула. – Прости, но на призрака ты ну никак не похож. Да и не бывает фамильяров-призраков. – Ну почти развоплотил, – неохотно исправился Шторм. – Точнее говоря, я вообще не понял, что он сделал. Я спокойно спал, как вдруг какая-то сила схватила меня, встряхнула так, что даже кости затрещали. А потом меня кинуло сюда. На какой-то чудовищный миг почудилось, будто я вообще умер. Непроглядный мрак и нескончаемая боль. Казалось, будто меня вот-вот в кровавую лужу раздавит. А потом я пришел в себя на этом столе. Увидел Ингмара, который сказал, что через пару часов ты придешь и меня заберешь. После чего ушел. – Фамильяр замолчал и вдруг совсем по-детски всхлипнул, обиженно добавив: – Даже не извинился за то, что мне по его милости пришлось перенести. – А почему ты меня не нашел? – поинтересовалась я. Правда, сразу же пожалела о вопросе. Успокоившийся было Шторм опять заискрился от ярости. – Потому что! – каркнул он громко. – Как будто я не пытался. На этой комнате такая же защита, как и на кабинете этого белобрысого гада. Я тут как в клетке! Я устало опустилась в кресло. Потерла лоб. Ничего не понимаю! Какую игру затеял Ингмар? И какая роль мне в ней отведена? – Тут записка для тебя, – хмуро буркнул Шторм. Клювом подтолкнул ко мне белый конверт, лежавший сбоку. На нем было крупно и разборчиво написано: «Эрике Харрис». При виде моей настоящей фамилии меня привычно кинуло в крупную дрожь. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, лишь бы взять под контроль разбушевавшиеся нервы. Очень медленно я взяла конверт. Достала из него сложенный вдвое листок, открыла. Записка оказалась небольшой – всего в три фразы. Но я раз за разом перечитывала их, силясь найти в простых и лаконичных словах какой-то потаенный смысл. Медальоны и фамильяр я тебе вернул. Метки на тебе больше нет. Делай что сочтешь нужным. Почему-то показалось, будто меня ударили под дых. Подло, очень расчетливо и жестоко. А главное – совершенно неожиданно. Глаза резко обожгло от подступивших слез. – Что все это значит? – дрогнувшим голосом прошептала я. Аккуратно положила записку на стол. Шторм тут же подскочил к ней. Склонил голову набок, с любопытством прочитал. – Так это же отлично! – обрадовался он. – Эрика, ноги в руки – и уматывай из Дареса, пока этот тип не передумал! С двумя медальонами ты сможешь построить портал хоть на другой конец света. В любую страну на выбор! – Но меня пытались убить, – чуть слышно проговорила я. – И что? – Шторм легкомысленно фыркнул. – Все твои проблемы останутся здесь. В городе, куда ты больше никогда не вернешься. После слов Шторма первая слезинка все-таки сорвалась с моих ресниц и прочертила влажную дорожку по щеке. – Ты плачешь? – Ворон пытливо всмотрелся в мое лицо. – Эрика, почему? Тебе радоваться надо! Получается, Ингмар отпускает тебя на все четыре стороны! – Получается. Я не удержалась и тихонько всхлипнула. Торопливо отвернулась, не желая, чтобы Шторм увидел, насколько я расстроена столь внезапным поворотом дела. Но было поздно. Фамильяр, тяжело хлопая крыльями, перелетел ближе ко мне. – Ты все-таки влюбилась в него, – фыркнул с откровенным неодобрением. – Влюбилась в инквизитора. – Я не… – запротестовала я. Шторм распушился, и я осеклась. Прошептала, низко-низко наклонив голову: – Да. В комнате после моего признания воцарилась тишина, нарушаемая лишь размеренным тиканьем часов. Я вспоминала ночь, проведенную в объятиях Ингмара. То, как он смотрел на меня, как будто желая и в то же время страшась задать какой-то вопрос. Почему он так поступил? Ведь понимал, не мог не понимать, что после всего произошедшего это будет равнозначно указанию на дверь. Мол, милочка, мы с тобой славно повеселились, но пора бы и честь знать. В благодарность за то, что ты скрасила мне парочку ночей, так и быть, позволю тебе сбежать. Возможно, даже в погоню не сразу отправлюсь. Но на большее не рассчитывай. – И все-таки почему ты расстраиваешься? – каркнул Шторм. – Эрика, быть может, Ингмар таким образом просто хотел показать, насколько доверяет тебе. Ведь он знает, что ты убила отца. – Осекся, осознав, что брякнул нечто чудовищное, и затараторил, силясь исправить ошибку: – Точнее, знает, что тебя в этом обвиняли. И что у тебя нет никаких доказательств своей невиновности. – Знает? – Ледяная удавка ужаса перехлестнула мое горло. – Ему же при тебе принесли бумаги с историей твоей семьи, – напомнил Шторм. – Или не помнишь, какие ужасы про тебя и твою семью в газетах тогда писали? Пока ты была без сознания после неудачной попытки пополнить запас сил, Ингмар пролистал их. Я судорожно перевела дыхание. Значит, моя крохотная надежда на то, что Ингмар не успел добраться до той злополучной папки, все-таки провалилась. Он уже давным-давно все прочитал. Правда, почему тогда он не задал мне ни одного вопроса? Или… «Именно об этом он и хотел спросить меня ночью, – мрачно подумала я. – Хотел, но не спросил. Потому что догадывался, каким будет ответ. И это принудило бы его к немедленным действиям». – И как он отреагировал на все это? – спросила я. – Откуда мне знать? – фыркнул Шторм. – Телепатии не обучен. Но вообще-то он не выглядел удивленным. На его лице и мускул не дрогнул. Ну да, ожидаемо. Пора бы привыкнуть к тому, что Ингмар великолепно умеет скрывать свои мысли и эмоции. Я посмотрела на записку. В свете рассказанного Штормом послание Ингмара выглядело еще более загадочным. Если он в курсе обвинений, которые выдвинули против меня много лет назад, то почему оставил такую прекрасную лазейку для нового побега? Да что там оставил. В буквальном смысле сам подталкивает меня к бегству. Может, именно потому, что считает меня преступницей? Ингмар обещал не арестовывать меня, если я не буду делать глупостей. Человек он принципиальный. Вернув мне медальоны и Шторма и сняв метку, Ингмар тем самым показал, что прежние договоренности между нами разорваны. Теперь он опять охотник. Ну а я… Я беглянка, преследуемая законом. – Что мне делать, Шторм? – тоскливо протянула я, почувствовав, как от столь тяжелых размышлений заломило в висках. – Бежать, – без тени сомнений отозвался Шторм. – Немедленно. Пока тебе дали такую возможность. Ингмар готов был простить тебе создание амулетов. Но убийство он тебе не простит, это совершенно точно. По всей видимости, он хочет дать тебе фору. Так сказать, чтобы очистить совесть. С твоей стороны будет полнейшей глупостью не воспользоваться этим шансом на спасение. Да, могла бы не спрашивать. Шторм удивительно точно высказал все мои мысли по этому поводу. И все-таки где-то очень глубоко в сердце меня не покидала крохотная… даже не надежда, лишь ее тень. Мне так хотелось верить, что я ошибаюсь. Что Ингмар просто желал продемонстрировать степень своего доверия ко мне. – Эрика, сейчас не время рыдать и посыпать голову пеплом, – строго сказал Шторм. – Займешься этим позже. Когда твоей жизни ничего не будет угрожать. Шторм был прав. Надо уходить. В доме Ингмара портал построить я не сумею, но снаружи мне ничто не будет мешать. Глаза снова защипало от подступивших слез. Неужели на этом все? Неужели я больше никогда не увижу Ингмара? – Опять ревешь? – Шторм раздраженно фыркнул. – Эрика, ты никогда не была такой плаксой. Соберись! – Но почему он не поговорил со мной? – чуть слышно выдохнула я, изо всех сил стараясь не застонать в полный голос. – Мог бы лично сказать хоть пару слов. – Да как ты не понимаешь?! – Шторм зашелся в хриплом карканье. Немного отдышавшись, продолжил чуть спокойнее: – Вот как раз этого он и не мог сделать. Эрика, Ингмар как-никак руководитель магического надзора. И он связан определенными обязательствами. Служебным долгом, в конце концов. Если бы он сказал тебе, что в курсе твоего прошлого, то был бы обязан немедленно тебя арестовать. – Помолчал и задумчиво добавил: – Наверное, ты ему все-таки сильно понравилась. Потому как одолжение он тебе сделал поистине королевское.