– Не всегда диски доступны, – из-за косяка, невидимый нам, сказал майор Казионов. – И легкосплавные колеса бывают разными. Его мнению можно поверить. Казионов у нас специалист по автомобилям, участвовал во многих любительских ралли, пока не попал ко мне в группу. Здесь ему уже стало не до спорта. Но если нам предстояло куда-то ехать быстро и, как иногда случается, в безаварийном режиме, за руль сажали Николая Федоровича. Он ездил всегда по самой кромке, отделяющей риск от нормальной езды, и это позволяло добиваться результата. – Может быть, – легко согласился Владимир Андреевич. – Не буду возражать, потому что собственной машины не имею и даже не умею ездить. – А вообще, – продолжил старший лейтенант, – я представляю ситуацию. Обкладываем со всех сторон группу бандитов, но умышленно оставляем им заранее подготовленный коридор для бегства. Пусть бегут. Только до определенного места. И там – «стоп машина», приехали! – Возможный вариант, – предположил Владимир Андреевич. – Но для этого понадобится несколько таких баллончиков, как этот, – он постучал пальцем по стоящему на столе. – У нас есть некоторый запас. Здесь осталось, скажем так, чтобы еще раза четыре полить крыльцо тонким слоем. Такой слой выветривается быстрее, минут за сорок. Есть у нас в запасе и три больших баллончика с экспериментальным составом, который я вам на себе испытывать не рекомендую. Может вызвать ожоги кожи – там состав с ядовитыми добавками. У него устойчивость, можно сказать, достигла мирового рекорда, держится около шести часов. Я пока вам только этот оставлю. Понадобится, еще спросите, выделю. Товарищ генерал приказал выделять по необходимости. – Для проведения операции? – спросил Мальцев. – Для тренировки, – резко пресек я его желание завладеть баллончиком и тут же убрал его в свой стол. – Нам предстоит работать с противником, который имеет суперлубрикант, – правда, неустойчивый во времени, но и кратковременного действия хватит, чтобы кто-то пострадал. Уже хватило… И потому необходимо предположить, что суперлубрикант может быть применен против нас. Я просил генерала, чтобы нам предоставили препарат для тренировок. Будем учиться быстро выбираться из зоны отсутствия трения, используя только энергию собственного тела; будем учиться стрелять, находясь в такой зоне, и даже «рукопашку» там же будем отрабатывать. Все может сгодиться. – Да, мне генерал так и сказал, что вы просили, – согласился Кочергин с моим объяснением. – Я, правда, не знаю, насколько возможно управлять своим телом при отсутствии трения, но мне будет любопытно посмотреть, что вы сможете. – Может быть, и на машине проехать сможем, – опять из-за косяка сказал майор Казионов. – Только особая техника вождения нужна, и все. – Сомневаюсь, но спорить не буду, – Владимир Андреевич в очередной раз показал себя сговорчивым человеком. – Вопросы есть? – Не по существу… – сказал я. – Слушаю. – Где можно здесь достать анемометр? На время полетов. С возвратом. – Если с возвратом, могу дать свой. У меня в «кунге» лежит. Небольшой, как трубка мобильника. Фирма «Kestrel». От разработок по другой теме остался, тогда испытания ограничивались ветром. Удобная штука. Нужно только аккумулятор подзарядить. Но и зарядное устройство к нему есть. Зайдите, выделю. – Спасибо. Обязательно зайду. Разрешилась благополучно еще одна проблема, которая меня, признаться, доставала. Полагаться только на данные, что предоставляют метеослужбы, рискованно. Всегда следует иметь собственное обеспечение безопасности полетов. Рядом горы. Они могут выносить на метеостанцию в месте наблюдения один поток воздуха, а уже через километр есть риск встретиться с другим, более мощным. И потому скорость ветра лучше измерять самому – в том месте, где намереваешься взлетать. Оставалось еще подыскать это самое место для взлета. Признаться, меня сильно смущала указанная в документах длина разбега в сто пятьдесят метров. Это условия уже не для мотодельтаплана, а для самолета. Хотя я, в принципе, знал, что данные в документах всегда ставят перестраховщики, и обычный двухместный мотодельтаплан легко обходится шестью-семью десятками метров разбега. Но для первого полета я все же хотел бы иметь площадку, более близкую по длине к указанной в инструкции. Мало ли что? Главное, чтобы ветер был встречным. При взлете он может достигать скорости до десяти метров в секунду и будет только помогать набирать высоту. Попутный же ветер скоростью больше двух метров в секунду уже вообще не позволит взлететь и будет прижимать крыло к земле. Кочергин ушел. – Кто у нас первым поскользнулся? – спросил я, зная ответ заранее, поскольку все происходило перед моими глазами. – Кажется, я, – покаянно признался майор Желобков. – Значит, у тебя самый большой опыт во всей группе, – сделал я вывод под улыбку старшего лейтенанта Мальцева. – Тебе и разрабатывать систему тренировки. Предусмотри все, что возможно, все мыслимые ситуации. При необходимости препарат нам еще выделят. Я поставил баллончик на стол, и Геннадий Викторович тут же переложил его в карман «разгрузки», при этом подозрительно посмотрев на Серёню как на отъявленного конкурента. Но пожалел старшего лейтенанта и позвал: – Ты вместе со мной кувыркался. Пойдем вместе и думать. – Волоколамова ко мне пришлите. Мы с ним пойдем технику осматривать. До прихода капитана я просто пробежал глазами инструкцию. А когда Никифорыч пришел, вручил ему скрепленные степлером страницы. – Постарайся до завтрака прочитать. После завтрака у нас предполетная подготовка. – Сегодня полетим? – Сегодня. Сначала по земле покатаемся, потом небо опробуем… * * * Небо в это утро мне, честно говоря, откровенно понравилось. Оно было почти чистое, а легкие облачка тянулись по открытому взгляду простору не быстро и не метались из стороны в сторону. Конечно, зимнее небо не может быть голубым даже на Кавказе. Оно отдавало холодом и отливалось льдом в глазах, стоило только подумать о том, что по мере подъема над уровнем земли понижается температура окружающего воздуха. А нам никто не позаботился прислать, например, дельталет многоцелевого действия «Ветер», имеющий закрытую кабину и даже внутрисалонное автономное отопление. «Ветер», как я слышал, часто используют для обследования дальних участков северных газопроводов; значит, он приспособлен и с ветром бороться… В общем, закрытая кабина была бы нам кстати. Впрочем, она несет и ряд неудобств. В случае применения оружия из открытого дельталета вполне можно стрелять, а вот из герметически закрытого… Значит, наша машина, в качестве наполовину боевой, имеет в сравнении с «Ветром» не только недостатки, но и преимущества. Рассмотрев небо с крыльца столовой, я молча направился в сторону ангара, зная, что капитан Волоколамов пойдет за мной следом, а остальная группа отправится сначала в казарму, чтобы общим обсуждением и путем арифметического сложения мозговых извилин просчитать все варианты тренировки в условиях отсутствия трения. А потом, когда просчитают варианты и возможности, когда уляжется в животе пища после завтрака, отправятся искать место, где можно будет потренироваться. Я даже не стал предупреждать майора Желобкова. Он сам сообразит, что место это не должно просматриваться со всех сторон. Никто не должен видеть, чем группа занимается на тренировке, тем более на такой необычной. В этом залог нашего успеха в будущем. А мы с Никифорычем присоединимся к ним позже, когда разработается первая методология тренировочного процесса. Распахивать ворота ангара мы с капитаном не стали – зачем выстуживать и без того не самое теплое помещение? Сразу выкатывать мотодельтаплан мы не намеревались, да и трудно было сделать это вдвоем. Двоим необходимо контролировать хотя бы концы крыльев, чтобы они прошли в подготовленные рабочими прорезы во входных колоннах. Но пока следовало подготовить машину к полету. В комплект поставки входили емкость для смешивания бензина с маслом и мерки, чтобы не ошибиться в пропорциях. Специальное масло от производителя двигателя тоже входило в поставку. Вопросами заправки мы и занялись. Это, впрочем, много времени не заняло. Бак вмещал всего пятьдесят шесть литров. Если летать, используя способность мотодельтаплана к планированию, то можно отдать этому делу целый день – и не истратить весь бензин. При этом, находясь в сидячем положении, пилот не уставал бы так, как устает дельтапланерист, который держит вытянутое тело в постоянном напряжении. Бак мы заполнили полностью и даже приготовили запас уже смешанного с маслом топлива в канистре, которую пристроили за заднее сиденье. Правда, это место не прикрывалось бронежилетом, и пуля могла бы пробить «запасной бак», но главное, что она не могла повредить основной. Это вселяло уверенность. Наш мотодельтаплан превратился в летающий танк. Мне внезапно пришла в голову мысль. Конечно, я доверял Волоколамову, как самому себе, но это я носил прозвище Тридцать Один Выстрел В Минуту, а не он. Капитан умел стрелять не просто неплохо, а даже хорошо, однако с моей скорострельностью сравниться не мог. И потому в случае обнаружения бандитов мне лучше было бы оказаться на заднем сиденье, чтобы иметь возможность использовать свои способности. – Летать учиться будешь? – А иначе для чего я, командир, здесь нахожусь? – вопросом на вопрос ответил Никифорыч. – Я мог бы заниматься вместе со всеми… Хотя наш мотодельтаплан носил название учебно-туристического, он не имел учебного модуля, позволяющего пассажиру брать на себя функции управления. Теоретически пассажир мог протянуть руки через мою голову и в какой-то мере справиться с управлением, но при этом ему пришлось бы животом вдавить мне в плечи мою голову. Такой вариант сгодился бы на случай, если бы я вдруг потерял сознание. Но я в данном случае просчитывал другой вариант. Мне было необходимо иметь возможность стрелять в то время, когда второй пилот будет управлять «крылом». И наиболее подходящим вариантом в этом случае виделась смена мест. То есть я садился бы на заднее сиденье с автоматом на изготовку, а Никифорыч управлял бы дельталетом. Хотя возможно было бы и самим сделать какое-то подобие учебного модуля, чтобы капитан имел возможность управлять полетом над моей головой. Все-таки заднее сиденье у нашего мотодельтаплана значительно выше переднего, и, если устроить такое сооружение, что позволяло бы Волоколамову взять управление на себя, он мог бы делать это надо мной на такой высоте, что я имел бы возможность стрелять без помехи. Такие учебные модули я видел в природе. Просто в нашем варианте не предполагалось, что в группе есть еще один офицер, способный летать, и потому модуль не включили в комплектацию. Но в принципе сделать его не слишком сложно. – Сможем соорудить для тебя систему управления? Или будем местами меняться? – спросил я мнение своего «второго пилота». – Поменяться местами не всегда есть возможность. Лучше систему управления. Нужно пригласить вчерашних рабочих. У них бригадир толковый, что-нибудь придумает. – Кто вчера привел рабочих? – Серёня. Я вытащил трубку, набрал номер старшего лейтенанта Мальцева и поставил ему задачу. И уже через пять минут стал слышен звук тракторного двигателя. Видимо, бригадир не любил ходить пешком и носить инструмент на руках. Теперь вопрос состоял в том, найдет ли он подходящий материал, из которого можно сделать учебный модуль. Я ждал бригадира, соображая, как лучше все сделать, когда мне позвонил генерал. – Как дела, Тридцать Первый? – Осваиваем технику, товарищ генерал. Делаем кое-что дополнительно, чтобы обеспечить выполнение боевой задачи. А группа отрабатывает поведение в условиях отсутствия трения. Подготовку не прерываем. Я умышленно сделал акцент на том, что мы не прерываем подготовку, чтобы генерал не вздумал опять сунуть нас в какую-нибудь постороннюю операцию типа вчерашней. Конечно, вчерашнее дело дало нам хоть какой-то след, и пусть он еще не отработан полностью, пренебрегать им все равно нельзя. Но и отвлекаться на посторонние дела тоже не хотелось. Однако генерал и сам все прекрасно понимал. Он звонил по другому вопросу. – Мне позвонили из Москвы, там раскручивают эту историю. Конечно, московский и местный Абдурагимовы – это разные люди. Мы уже нашли здесь и следы московского. Он воевал в Чечне, потом сдался вместе со всем отрядом и попал под амнистию. Объяснить, что он делает в чужой квартире, где зарегистрирован наш Гамид Баталович, внятно не может. Говорит, что просто остановился там на время приезда в Москву. Цель приезда объясняет, как и все они, – ищет работу, чтобы обеспечить семью. Семья у него осталась дома, в Дагестане. Вроде бы придраться было не к чему, и нашим оперативникам стоило большого труда добиться санкции на обыск в квартире, где застали Абдурагимова. Рассчитывали найти там какие-то следы суперлубриканта. Такового, к сожалению, не нашли, но обнаружили целлофановый мешочек с драгоценностями, похищенными, предположительно, в ювелирном магазине, и пистолет-пулемет «Скорпион», который фигурировал во время ограбления, хотя там из него и не стреляли. Значит, идентифицировать невозможно. Но и одних драгоценностей хватило для оформления ареста. На всех них сохранились ценники с эмблемой магазина. Теперь стоит задача выйти на сообщников Гамида. Кстати, по нашим данным, к нему в Москву выехала поездом жена. Она пока находится в дороге, прибудет только завтра. Приезд жены – это один из вариантов давления на арестованного. Сам по себе он не слишком разговорчив, потому ожидать от него признательных показаний и сдачи сообщников не приходится. Но это все для тебя не важно. Главное, что наш местный Гамид Абдурагимов находится здесь и, по всей видимости, летает. – А про него, товарищ генерал, что известно? – спросил я, делая одновременно знак бригадиру рабочих, чтобы тот подождал. Но капитан Волоколамов сам знал, что следует делать. Он и стал объяснять бригадиру, показывая прямо с заднего сиденья дельталета. Бригадир еще накануне показался мне человеком сообразительным. Сейчас он осмотрел управляющий треугольник и сразу же стал проводить собственные замеры. Причем измерял не только части машины, но и руки самого капитана, которые заставил его согнуть в локте так, чтобы управлять треугольником было удобно. Потом все-таки возник вопрос ко мне, и, как я понял, он касался моего роста и посадки на сиденье. Бригадир хотел поставить учебный модуль так, чтобы он не стучал мне по голове. И я, не выпуская из рук трубку, забрался на сиденье и сел, позволив бригадиру разворачивать рулетку над моей головой. Генерал между тем продолжал говорить, а я успешно совмещал два важных дела – внимательно слушал генерала и одновременно знаками давал бригадиру дополнительные указания об установке распорок, которые создавали бы учебному модулю дополнительную жесткость. – Оперативники посетили дельтапланерный клуб МАИ, – говорил генерал. – Нашли адреса четырех людей, которые хорошо знали нашего Гамида Баталовича, а один из этих людей даже был его инструктором. Но в настоящий момент смогли застать только двоих. Двое других не живут по прежним адресам, и их ищут по месту работы. Инструктор и бывший сокурсник самого Гамида хорошо знает и помнит. Что касается его «полетного почерка»… Есть у него такой почерк. Пренебрежительно отзывался о высоких полетах, считая, что высоко летают только трусы, которые боятся столкновения, и сам всегда предпочитал летать на предельно низких высотах; любил выделывать различные фигуры пилотажа, что-то типа воздушного слалома. Рисковый человек, обладающий хорошей реакцией и умением рассчитывать скорость и расстояние. За счет этого у него и получался слалом. Кстати, над дорогой у нас, в момент использования суперлубриканта, неизвестным дельтапланеристом было продемонстрировано нечто подобное слалому. Летел низко, переваливаясь с крыла на крыло… – У дельтаплана одно крыло, товарищ генерал, – напомнил я. – Ну, мне так сказали неспециалисты, и я, как неспециалист, передаю тебе суть дела. Это расхожая фраза, и можешь не придираться. – Я не придираюсь, товарищ генерал. Я слушаю. – А что слушать! Я все сказал. А ты выводы делай… Глава пятая 1 В одном генерал был безусловно прав, хотя и в остальном неправым тоже не был: выводы делать предстояло именно мне. Но для этого у меня сейчас не было возможности; а быстро сделать их предстояло в момент, когда я с Гамидом – если это действительно он летает – встречусь в воздухе и смогу атаковать его. Дельтаплан в боевых действиях чем хорош? На него обычно не реагируют радары. И малое количество металла, и поверхность крыла поглощающее, а не отражающее волны радара, и, что самое важное, возможность полета на малой высоте, что делает радар бесполезным. Одновременно с этим нельзя не заметить, что против дельтаплана бессильны все современные боевые самолеты, потому что у них слишком высокая полетная скорость, и они пролетают мимо, не успев среагировать. Да и не могут они быть в воздухе такими маневренными, не в состоянии совершить в нужный момент разворот так же быстро, как это делает дельтаплан. Разве что вертолет в состоянии не только выследить его, но и преследовать. Но «вертушка» не всегда есть под рукой; кроме того, летать на ней в условиях Кавказа среди скал почти по дну ущелий – занятие весьма рискованное. Дельтапланерист может позволить себе такие полеты и даже имеет возможность заманить вертолет в ловушку, сам где он пролетит, а вертолет может зацепиться за что-нибудь винтами. Да и способность к посадке в любых условиях у дельтаплана можно считать большим преимуществом. В общем, охотиться на дельтаплан всерьез и с высокой надеждой на успех можно только на мотодельтаплане. Чем мы и намеревались заняться. Наконец я освободился и согласовал с бригадиром сначала само устройство обучающего модуля, а потом и цену, в которую вошли и материалы, которые бригадир взялся привезти из домашней мастерской, сказав, что у него в гараже эти материалы «пропадают зря». Торговаться меня в детстве мама с папой не научили, чем я существенно отличался от человека, выросшего на Востоке. Бригадир хотя и был русским, но вырос среди восточных базаров и потому торговаться любил. И, как мне показалось, даже расстроился, когда я сразу согласился на предложенную им цену. Но у меня на торговлю и времени-то не было. Бригадир уехал в кабине трактора, непонятно как поместившись там вместе с трактористом и своим помощником. А мы с Никифорычем поздоровались с Алексеем, вышедшим из стоящего неподалеку «кунга», где он, кажется, ночевал, выполняя роль дежурного охранника техники, и отправились к своей группе, чтобы проверить собственную способность к координации движений в условиях отсутствия трения… * * * Найти группу оказалось не так и просто. Майор Желобков, как я и предполагал, поступил мудро, решив убраться подальше от посторонних взглядов, и нашел небольшую асфальтированную площадку между складским железобетонным забором и кирпичной трансформаторной будкой. Обзор был прикрыт с трех сторон, а четвертую сторону контролировали сами бойцы группы. Тем не менее мы сумели отыскать их по возбужденным голосам и смеху.