– Внимание! – перебил наш разговор майор Желобков. – Дверь приоткрылась. Чуть-чуть. Смотрят сквозь щель. Им должно быть видно кресло. Не полностью, но сбоку. Жалко, что манекены храпеть не умеют. Но вытянутые ноги хорошо рисуют ситуацию… Всем приготовиться! Все и без того были готовы, как бегуны на старте, ждущие выстрела. Даже я приготовил свой автомат, привычно поставив предохранитель на стрельбу одиночными выстрелами. Но моя задача чисто страховочная. Если уж я поручил проведение засады своему заместителю, пусть он и командует. Так заведено у нас в группе. Я же в данной ситуации взял на себя задачу подстраховать парней на случай, если что-то пойдет не по плану и возникнет угроза для кого-то. Моя способность к быстрой стрельбе в состоянии обеспечить группе дополнительную безопасность. – Заходят… – сообщил наушник «подснежника» голосом майора Желобкова. Впрочем, комментировать события уже не было необходимости. Самая «слепая» позиция была у меня. Но моя «слепота» кончалась после первого же шага пришельцев за высоким дверным порогом. Остальные бойцы занимали позиции с полным обзором и были готовы вступить в действие в любую секунду. – Вижу, – сообщил я. Бандиты заходили один за другим, крадучись, словно были готовы в любую минуту повернуть назад или залечь в боевой позиции. Правда, на голом бетонном полу занять боевую позицию трудно, если не за что укрыться – а укрыться перед воротами было действительно не за что. Все лишнее было заранее убрано, и не ради гостей, а ради дельталета, чтобы ничто не мешало его выкатывать. Кресло с манекеном-часовым бандиты заметили сразу и, надо полагать, уже обсудили ситуацию перед входом в ангар. Поэтому один из них остановился в десятке метров от кресла, заняв позицию прямо за его спинкой. Полумрак делал свое дело, и бандиты приняли манекен за часового, тем более что из-за кресла высовывался ствол автомата. Двое других скользящими шагами двинулись к «тележке» мотодельтаплана. Хорошими шагами, как раз такими, при которых очень даже удобно скользить. Я наблюдал с любопытством, зная, что для третьего майор Желобков выделил специального «соглядатая». Я же очень хотел посмотреть, как будут выглядеть бандиты на поверхности, лишенной трения. Пройти бандитам следовало только несколько шагов. И в это время наушник «подснежника» донес глухой звук выстрела «Винтореза». У этой винтовки хороший глушитель, и выстрел стало слышно только потому, что лейтенант Свистинов прижимался к прицелу, при этом микрофон соприкасался с ВСС. – Я – Соловей. Бинокль потушил. – Угу… – ответил я тихо. – Иерей – вперед! – Понял. Пошел, – спокойно доложил капитан Поповский. Мне не было необходимости отворачиваться к окну, чтобы проследить за капитаном. Он, конечно же, пошел в скрытное преследование. Но если тот тип, что скрылся за углом, заметит преследование, он будет уходить в противоположную сторону. Значит, его следовало притормозить. А сделать это мог шум внутри здания. – Мерседес, работай. Начинай через пятнадцать секунд. Выбивай клинья. Не бойся шуметь – здесь уже все начнется и закончится. Осторожнее с противником; возможно, это китайский спецназовец. Они бьют основанием ладони в межреберье. – Руку не жалко, пусть бьет, – отозвался майор Казионов. – Я в бронежилете… Разговор не помешал мне наблюдать за происходящим внизу. Там все шло своим чередом. Бандиты неуклонно приближались к моменту своего попадания в полосу отсутствия трения, и все совершилось так, как и должно было совершиться. Они ступили на суперлубрикант одновременно – и сразу оказались в неловком положении. Целенаправленное поступательное движение не позволило им вовремя почувствовать опасность и остановиться, чтобы сделать шаг назад. А когда они что-то поняли, если вообще хоть что-то сумели понять, было уже поздно. Руки вскинулись в сторону крыши, а задницы стремительно полетели вниз. Почти сразу ночные гости уронили оружие, которое мешало им удержать равновесие; автоматы стремительно покатились по бетону, удаляясь от них. И в этот момент прозвучал выстрел, одиночный и точный. Я смотрел на бандитов-акробатов и потому выпустил из поля зрения третьего. Тот, видимо, вскинул оружие и приготовился к стрельбе. Но встречный выстрел старшего лейтенанта Солодова, который вышел из-за колонны, опередил его очередь и выбил из рук бандита автомат. Остальное было делом техники. Сразу три офицера моей группы оказались рядом с обезоруженным и к тому же легко раненным бандитом. Его не скручивали, просто уложили тремя одновременными ударами в три болевые точки. Бандит рухнул лицом в бетон. Майор Желобков наступил ему на шею, слегка придавил и тут же скомандовал: – Спасите утопающих, иначе они еще долго будут кувыркаться! Бандитам бросили веревку, но они не взяли ее. И только тут я понял, что должно произойти. Понял еще до того, как увидел, что один бандит, лежа на спине, сунул руки под бушлат. Взрыв прогремел почти сразу. Двое офицеров моей группы, стоящие неподалеку, и майор Желобков контролировали ситуацию, и потому среагировали правильно, успев броситься в сторону и распластаться по бетону. Но осколки от взрыва самодельного взрывного устройства разлетелись далеко. Даже рядом со мной, стоящим достаточно высоко над местом, просвистела пара и ударила в кровлю, пробив ее. Я поспешил спуститься, на ходу поправляя микрофон «подснежника»: – Никого не зацепило? – Бедро пробило, – сказал старший лейтенант Солодов. – Кажется, только мягкие ткани. И в бронежилете две вмятины. Он был ближе других к месту взрыва. Еще с лестницы я увидел, что от первого бандита почти ничего не осталось. Второму достались только осколки, но в немалом количестве. Как это называют медики, «ранения, не совместимые с жизнью». Он умер мгновенно. К нашему счастью, этот бандит находился между взрывом и дельталетом и своим телом защитил то, что намеревался уничтожить. Хуже было другое. Майор Желобков склонился над третьим бандитом, посмотрел – и развел руками. – Что с ним, Тридцатый? – спросил я. – Всего один осколок. Но в висок. Конец фильма… – Иерей, Мерседес, вся надежда на вас. У нас все убиты. Нужен пленник! – чуть не прокричал я в микрофон. – Тридцать Первый, я не вижу его, – сказал капитан Поповский. – Мерседес! – позвал я требовательно. – Я на улице, – отозвался майор Казионов. – Противника не вижу. Иерей уже неподалеку, приближается ко мне. – Куда он мог деться? – Только в сторону гаража пойти, – предположил лейтенант Свистинов. – Мне этот путь просмотреть невозможно, ангар мешает. – Никифорович, за мной! – скомандовал я. – Тридцатый, продолжай охрану. Если он не ушел, то может и сам произвести взрыв. Расставь людей! Сам я вместе с капитаном Волоколамовым уже выскакивал за ворота. Мы даже осматриваться не стали – сразу побежали к углу здания, свернули за него, и только там я поднял бинокль. Впереди сразу выделил фигуры разговаривающих майора Казионова и капитана Поповского. Просмотрел всю стену, нет ли возможности забраться на крышу по пожарной лестнице или по водосточной трубе, но ничего подходящего не нашел. Все окна, как я знал, были забраны сеткой-рабицей, и через окно в ангар проникнуть было невозможно. Только после этого я стал просматривать вероятный путь для бегства. До забора, отгораживающего гараж от остальной территории, было около шестидесяти метров. Тренированный спецназовец преодолеет это расстояние быстро. Наверное, и преодолел, потому что тепловизор никого не выявил. – Мерседес, Иерей, в гараж! – скомандовал я. – Заходите со стороны ворот. Мы к забору, напрямик. Увидите – стрелять по ногам. Мы побежали. Заторопились и Казионов с Поповским. Я хотел охватить наибольшую площадь поиска. Там, на территории гаража, нет часового, только дежурный офицер и несколько водителей. Но они едва ли вооружены и не слишком способны к оказанию сопротивления вооруженному и обученному спецназовцу. Перелетев, как вороны, через забор и едва не свалив его, поскольку забор был старый и шаткий, мы с Волоколамовым сразу бросились к комнате дежурного, где горел свет. Но добежать не успели. С треском вылетели дощатые ворота одного из боксов; во двор выкатился, утробно урча на низких оборотах двигателем, наш «КамАЗ» – и сразу направился в сторону выезда. Там, у внешних ворот, тоже стоял дежурный. Я увидел под фонарем его мечущуюся фигуру. Он едва успел отскочить, когда «КамАЗ» протаранил ворота и вырвался на просторы комендантского городка. Ему предстояло выбить еще одни ворота – на сей раз металлические, – чтобы прорваться в город, и была надежда, что они более крепкие, чем внутренние ворота. Бежать в «дежурку» и искать ключи от машины, а потом разыскивать и саму машину – дело долгое, и потому я сразу бросился в ближайший бокс, на ходу вызывая водителя, с которым простому спецназовцу соревноваться было бы тяжело: – Мерседес, он уехал. Быстрее ко мне! Будем преследовать. Казионов с Поповским уже вбежали в гаражный двор, увидели меня с Волоколамовым и меньше чем через минуту оказались в боксе, который я выбрал. – Ключей нет, – предупредил я Казионова. Майор, не отвечая, сразу запрыгнул за руль свободного «КамАЗа», просунул куда-то под переднюю панель руки, вырвал провода и сразу замкнул два нужных. Зафыркал стартер. Я сел в кабину, Волоколамов с Поповским запрыгнули в кузов. Машина тронулась. Мы тоже не стали стесняться и терять время на открывание ворот – не было у нас этого времени. Если выехать из комендантского городка, дорога до города идет прямая на протяжении полутора километров. Пока «КамАЗ» с противником на этом участке, нам будет видно, куда он едет… * * * На всякий случай я закрыл лицо локтем – боялся, что разобьется стекло; но обошлось. Ворота с грохотом вылетели. От гаража кто-то дал по нашей машине очередь – наверное, прибежал часовой с другого участка. Глупо было бы получить пулю от своих… Но мы уже свернули за угол – и тут же выскочили за уже выбитые ворота комендантского городка. Машина впереди была нам видна, хотя ехала она с выключенными фарами. Но габаритные огни автоматически включаются при включении зажигания, и потому ориентир мы имели. Казионов погнал и не сбавил скорость даже тогда, когда мы въехали в город. Только во избежание риска кого-то сбить часто сигналил. Я всегда считал, что неплохо умею ездить; по крайней мере, мало кому уступлю. Но с мастером спорта по ралли я тягаться не мог и сразу понял это. Казионов, казалось, умышленно бросал машину в занос, чтобы не терять скорость при крутом повороте, срезал углы, рискуя «встретиться» с транспортом, идущим навстречу, лоб в лоб. Но это быстро сокращало дистанцию с преследуемым, который так ездить не умел. Я уже начал подумывать о том, каким образом мы своим «КамАЗом» сможем остановить другой «КамАЗ». Но здесь следовало или положиться на умение майора Казионова, или же самому стрелять по колесам. Памятуя, что в кузове у нас еще два офицера, я предпочел второй вариант – и опустил со своей стороны стекло, готовясь выставить автомат. Мы уже почти догнали преследуемого; до него оставалось каких-то тридцать метров, когда перед нашей машиной внезапно что-то ярко блеснуло и послышался звук взрыва, хотя и не сильный. Скорее, это походило на эффект взрывпакета. И осколков не было. Это я еще успел осознать. Значит, преследуемый бандит бросил не простую гранату. А что он бросил, я догадался еще до того, как началось такое… Граната взорвалась перед небольшим поворотом улицы, и все мастерство мастера спорта по ралли не смогло помочь майору Казионову удержать машину на дороге. Конечно, Николай Федорович очень старался, но машина его не слушалась – закрутилась на дороге, поехала задом вперед, пролетела газон, срезая и приминая кузовом густые кусты. А потом задний борт проломил забор частного владения, и мы въехали в кирпичный сарай, своротив его угол. Двигатель заглох. – Так вот как он работает на дороге, – сказал Казионов с тяжелым и обреченным выдохом. – Суперлубрикант… Я посмотрел в ту сторону, куда мы должны были ехать. Но преследуемый уже повернул за угол, понимая, что я могу и расстрелять его, если он будет продолжать движение по прямой. Неведомый нам противник, предположительно, представляющий чужой спецназ, не совершил, кажется, ни одной роковой для себя ошибки, которой мы могли бы воспользоваться… * * * Удар об угол сарая был сильным. Здание мы основательно развалили – и угол, и часть стены. Я сразу подумал о своих офицерах, что сидели в кузове, и поспешил выпрыгнуть из кабины. Во дворе как раз зажегся свет – видимо, хозяева проснулись от шума, но еще не вышли, а только смотрели из окон, стараясь понять, что произошло. И хорошо, что мешать не стали… Задний борт был проломлен. Я отогнул угол тента и заглянул в кузов, напрочь забыв о том, что мог бы получить информацию по средствам связи. Капитан Волоколамов сразу за задним бортом пытался привести в сознание капитана Поповского. – Сильно ударился? – Через все скамьи перелетел. Что там было? – Суперлубрикант. – Я так и подумал. Граната? – Да. – Кочергин говорил, что у него тоже такие гранаты есть. – Сам как? – спросил я, заметив, что Волоколамов стоит как-то неуклюже. – С ногой что-то. Я за скамью зацепился, потому и не перелетел. Что-то в колене хрустнуло… Ладно, главное – руки целы, значит, летать смогу. Капитан Павловский застонал едва слышно, а когда окончательно пришел в себя, оборвал стон и поднес руку к голове. – Лбом в задний борт… – сказал тихо, хрипло, однако «подснежник» даже тихий голос делает внятным. – Хорошо еще, что не затылком и не носом. Нос у меня всегда в первую очередь ломается. Я хотел сказать пару слов поддержки, но мне помешала автоматная очередь. Краем глаза я заметил, как пули выбили искры из брусчатки, которой был выложен двор. – Брось ружье, дурак, пристрелю… – донес наушник голос майора Казионова. Я обернулся. На крыльце дома под светом лампочки стоял мужчина средних лет, голый по пояс, покрытый густой волосяной растительностью. В руках он держал ружье. Увидев, что и мой автомат повернулся в его сторону, бросил ружье перед собой на газон рядом с крыльцом. Я опустил автомат. – Мерседес, завести сможешь? В ответ послышался звук стартера. С третьей попытки машина все же завелась. Я подошел к крыльцу. – Извините. Мы преследовали преступников. Нечаянно влетели в ваш двор. Вам компенсируют убытки. Слово офицера! Можете сослаться на меня. Меня зовут подполковник Апостолов. Обратитесь в антитеррористический комитет. Там будут знать о случившемся. А нам срочно нужно в госпиталь, у нас двое пострадавших.