Амадео сел на кровать. Удивленным он не выглядел. Отнюдь. — Себастьян был там? — Да. Ты его не приглашал, и я решил выяснить, что ему понадобилось. Губы Амадео искривились в усмешке. — Я догадывался, что эти двое работают вместе. Ксавьер сощурился — принц озвучил его недавние мысли. — С чего ты это взял? — Ясно как день. Бьянка слишком осмелела, после взрыва машины она вела себя аккуратно, пыталась пролезть мне под кожу иными путями, но вредить опасалась. И тут подбрасывает мне кошачий волос в бокал. Стала бы она так поступать, зная, что никто не защитит ее, если все вскроется? — Я думал о том же. Правда, до твоей проницательности мне далеко. Я попросту застал Себастьяна в гостях у Бьянки. Отдаю ему должное — он помешал мне убить эту сумасшедшую ведьму. Амадео в удивлении поднял брови. — Мне стоит сказать ему «спасибо», что избавил тебя от тюрьмы. Любопытно, какую сделку они заключили? Что пообещала ему Бьянка в обмен на «Гандикап»? Принц задумчиво смотрел в окно, за которым падал снег, и Ксавьер увидел то, чего больше всего боялся. Глаза принца снова начала заливать пустота, та самая, с которой он мучил Флавио, с которой едва не отстрелил Ксавьеру ухо. И с которой все чаще и чаще смотрел на Себастьяна, когда тот появлялся в поле зрения. Ксавьер взял его за плечи и сильно встряхнул. Голова принца мотнулась в сторону, волосы взметнулись, он потрясенно уставился на друга. Ксавьер с облегчением увидел, что пустота исчезла. — Не смей думать о мести, — строго сказал он, надеясь, что голос не задрожит. — Бьянка этого уж точно не стоит. — С чего ты взял, что я хочу ей отомстить? — недоуменно спросил Амадео. — Я думал о том, как вытащить ее из всего этого живой. Даниэль не простит мне, если с его сестрой что-то случится, пусть она та еще стерва. Ксавьер закрыл глаза, чувствуя непомерное облегчение. Два месяца принц, как одержимый, гонялся за Себастьяном, не замечая ничего на своем пути, не выбирая средств и методов. У Ксавьера волосы вставали дыбом от отчетов, которые Киан присылал ему еженедельно: принц поссорился с бывшим копом в Старом квартале и едва не получил пулю в затылок; принц спутался с шайкой налетчиков; принц обратился к «Руке Бога», которая расправлялась с похитителями на свой лад… Но сейчас он выглядел нормальным. Еще пару лет назад Ксавьера раздражала чрезмерная мягкость Амадео по отношению к тем, кто к нему пощады бы не проявил, но сейчас он все отдал бы, чтобы вернуть того нежного принца. — Мсье Амадео! Даниэль, хлюпая носом, вошел в палату. Похоже, он снова подслушивал у дверей, и Ксавьер сделал себе мысленную пометку избавить парня от этой дурной привычки. — Вы… вы правда хотите пощадить Бьянку после того, что она… с вами… Вы же могли умереть! — Но не умер же. — Амадео улыбнулся. — Между прочим, благодаря тебе. — Благодаря Бартоло! — выпалил Даниэль, бесцеремонно плюхаясь на больничную койку. — Он меня предупредил, что у Бьянки совсем кукушечка в лес улетела, так и сказал, да… Но я все равно не успел… — Если бы не успел, меня бы здесь сейчас не было, Даниэль. Ведь это ты предупредил Чилли. — Но я же… Ксавьер закатил глаза. — Ох, оставлю вас вдвоем. Сил нет слушать ваше воркование. — Ревнуешь? — подколол его Амадео и рассмеялся в ответ на зверскую физиономию. Когда за Ксавьером закрылась дверь, он положил ладонь на плечо Даниэля. — Не волнуйся, если Бьянка не переступит черту, я ее не трону. — А что за черта? — Даниэль вытер нос бумажной салфеткой. — Она же едва вас не убила, причем дважды! Как вы можете быть так спокойны? — На меня покушались множество раз. Если бы я избавлялся от всех, кто осмеливался на подобное, хватило бы на небольшое кладбище. Даниэль поежился. — Но если она тронет кого-то из моей семьи, — продолжил Амадео, — Тео, Ксавьера, Розу, Дэвида, Кейси, тебя и твоих домочадцев, дона Грегорио и Паоло, Чилли… Тут уж я церемониться не стану. Вот та черта, которую никто не смеет пересекать. Себастьян пересек ее уже несколько раз, зашептал ему на ухо противный голосок. Он похитил всех, кто тебе дорог, ради грязного и подлого шантажа, убил твоего врача и близкого друга, и что же? Он до сих пор ходит по этой земле, наслаждается жизнью, проворачивает грязные делишки, вновь и вновь заставляет заключать пари и кабальные контракты, убивает сотни людей ради продажи органов, еще больше угоняет в рабство, а ты так ничего и не сделал, чтобы это прекратить. Но он усилием воли заставил этот голос замолчать. Себастьян еще свое получит. — Ты что, тут ночевал? Даниэль все еще был в парадном костюме, только галстук куда-то подевался. Кудряшки встрепаны, глаза покраснели — похоже, парень совсем не спал. — Ну не то чтобы ночевал, — хихикнул он. — Ночь-то оказалась не такой уж длинной, все же Новый год… — Тебе стоило вернуться домой. Твои младшие, должно быть, волновались. — Конечно, волновались. О вас. Я ненадолго съездил, уверил, что с вами все в порядке и сразу же вернулся. А то вдруг что… — Ну, как видишь, со мной все хорошо. Правда, Ксавьер так не считает, поэтому мне придется задержаться тут до завтра. — Амадео вздохнул. — Тео опять меня не дождется. Сколько ему пришлось из-за меня пережить… — Я позвоню Катрин и попрошу ее пригласить Тео в гости! — просиял Даниэль. — Как вам идея? — Отличная, — улыбнулся Амадео. Когда Даниэль ускакал, он лег на кровать и уставился в потолок. Как и Ксавьер, он задавал себе один и тот же вопрос: что пообещала Бьянка Себастьяну в обмен на свою помощь? В том, что Себастьян предложил ей «Гандикап», Амадео не сомневался ни минуты — других желаний на данный момент у Бьянки не было. Она готова подружиться с самим дьяволом, если это приблизит ее к вожделенному креслу генерального директора. Вот только насладиться им она вряд ли успеет. Получив то, что ему нужно, Себастьян уничтожит ее. Чтобы скрыть свою слабость. Бартоло уже час топтался в вестибюле больницы, и на него подозрительно поглядывал охранник. Медсестры за стойкой то и дело бросали на него неприязненные взгляды, наверняка приняв за журналиста. Со вчерашней ночи их братия толклась тут беспрерывно. Бартоло прислонился к стене и зажмурился. Бьянка просто сумасшедшая! Как ей вообще могла прийти в голову такая идея? Подбросить кошачий волос в бокал… Бартоло ни на миг не верил, будто она не осознавала последствий — у их отца была аллергия на орехи, и однажды он едва не задохнулся из-за ошибки повара. Нет, Бьянка сознательно собиралась убить Солитарио. — Больная, — прошептал Бартоло. Губы пересохли, язык едва ворочался — вчера он с горя напился так, что едва приполз домой. Сейчас бы выпить хоть банку пива, чтобы заглушить гудение в голове. А потом догнаться виски. Оно поможет избавиться от неприятного чувства под ложечкой. Будто это не Бьянка, а он во всем виноват. Когда он связался со специалистом по взрывным устройствам, тот заверил его, что во время взрыва в автомобиле никого не будет. Бомба должна была только напугать, но не покалечить. Но она взорвалась раньше, и если бы Даниэль с Солитарио оказались чуть проворнее, уже взлетели бы на небеса. Бьянка не придала этому большого значения, наоборот, досадовала, что сладкая парочка все еще топчет землю, не давая ей, Бьянке, получить то, что она хочет. А вот Бартоло несколько дней после происшествия беспробудно пил, стараясь заглушить голос, вещавший в голове не хуже оглушительного дверного звонка. «Это твоя вина. Это твоя вина». И так до бесконечности. Вскоре он поутих, но еще долго Бартоло просыпался среди ночи от неясных кошмаров. Притом, что он обычно накачивался так, что спал, как убитый до утра! Но сейчас все оказалось гораздо хуже. Соседи держали шикарного персидского кота, красивого, но необычайно тупого. Сколько раз он пытался самоубиться, разгуливая по тоненькому карнизу и забредая иногда на балкон к Бартоло! Сколько раз выскальзывал из квартиры на лестничную клетку и юркал за решетку, запирающую выход на крышу! Необычайно тупой кот. Но тут он оказался весьма кстати. Бьянка как раз была у Бартоло в гостях, они обсуждали акт об отказе от наследства — вдруг Даниэль все же решит уступить — когда в запертую балконную дверь начал кто-то скрестись. Открыв ее, Бартоло обнаружил вездесущего кота, схватил его и поволок отдавать соседям, но Бьянка внезапно остановила его. — Какой красивый котик, — промурлыкала она. — И какой пушистый! Она взяла кота из рук Бартоло и гладила, гладила без конца, восхищаясь длинной, ухоженной шерстью. Бартоло никогда не видел, чтобы сестра проявляла хоть какой-то интерес к животным, поэтому с удивлением взирал на эту сцену. Потом, когда сестра наигралась, отнес кота хозяевам. А вернувшись, увидел, как Бьянка прячет клок шерсти, оставшийся на ее блузке, себе в сумочку. Поначалу Бартоло решил, что она попросту задумалась о чем-то и не осознала, что делает. Поэтому немало удивился, когда в ответ на его шутливый вопрос, не носки ли она собралась вязать, рявкнула, что это не его дело. Но только на празднике все наконец встало на свои места. Видя, как Бьянка безмятежно протягивает бокал Амадео, Бартоло все понял. Он сам не знал, почему не остался в стороне. Обычно он предпочитал отсидеться, пока буря не пройдет стороной, не желал лезть в самую ее гущу. Но тут понял, что Амадео Солитарио может умереть. А его дура-сестричка — надолго сесть в тюрьму за убийство. Он схватил проходящего мимо Даниэля за локоть и яростно зашептал ему об эпинефрине. Не было времени объяснять, что это такое — он видел, что Амадео уже сделал пару глотков. Даниэль побледнел и бросился не к учителю, а к рыжеволосой девице, и, как выяснилось впоследствии, правильно сделал. Бартоло тяжело вздохнул и поплелся к кулеру. Налив воды в бумажный стаканчик, он залпом выпил и наклонился налить еще, но его повело в сторону, и он едва не упал. Чья-то рука мягко подхватила его под локоть. Он выпрямился и уставился на ту самую рыжеволосую. Кажется, ее фамилия Райо. И так ей подходит… Сияет, как солнечный лучик. — Вы в порядке, Бартоло? — участливо спросила она. — Я-то? Ага. — Бартоло бросил стаканчик в мусорное ведро и одернул пиджак. — А вы что тут делаете?