– Шана… – Она дала ему аспирин. Он разжижает кровь. – Ее голос звучал по-детски восторженно. – Затем она наполнила ванну. Теплая вода расширяет сосуды. Он разделся, забрался в ванну и протянул к ней руки: – Ты должна это сделать. – Я не могу, – прошептала она в ответ. – Во имя нашей любви, – сказал папочка и протянул ей свою любимую старомодную бритву с рукояткой из слоновой кости. Подарок его отца, как он мне однажды сказал. Бах-бах-бах! Это стучали во входную дверь. – Откройте, полиция! Бах-бах-бах. И мама вскрыла ему вены. Два длинных пореза сверху вниз. Именно вдоль, а не поперек, потому что если резать вены поперек, то врачи смогут зашить. А сверху вниз – верная смерть. Папочка улыбнулся: «Я знал, что ты все сделаешь правильно». Мама уронила бритву в ванну, и папочка погрузился глубже в красную воду. «Я всегда буду любить тебя», – прошептала мама и тут же упала без сознания, а через секунду в дом вломилась полиция… – Кровь значит любовь, – в который раз нараспев сообщила Шана. – Наши родители не мертвы. Я папочка, а ты мама. Она никогда нас не любила, Аделин. Она только все портила. – Тебе надо отдохнуть, – сказала я. Шана только ухмыльнулась в ответ: – Кровь возьмет свое, Аделин. Кровь всегда побеждает, сестренка. Она взяла меня за руку. На мгновение мне показалось, что она тайком пронесла с собой еще одно лезвие и собирается напасть на меня, но сестра всего лишь сжала мое запястье. Наконец лекарства взяли свое. Шана откинулась на подушку и вздохнула. Еще секунда, и моя кровожадная сестра погрузилась в глубокий сон, продолжая держать меня за руку. Через пару минут я высвободила пальцы и бросила взгляд на запястье, где белел небольшой шрам, оставленный, несомненно, моей сестрой сорок лет назад. Я буквально слышала голос приемного отца в своей голове: – Боль – это… «Боль – это воспоминания», – мысленно закончила я. Боль – это семья. Что объясняет, почему профессиональный психотерапевт, специализирующийся на боли, молча вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Глава 8 Утро Ди-Ди началось со звонка судмедэксперту Бену Уитли. Алекс по пути на работу отвез Джека в детский сад, а Ди-Ди осталась дома одна. Все утро она провалялась на диване, облаченная в свою привычную уже домашнюю одежду: тренировочные брюки и безразмерную фланелевую рубашку Алекса. – У меня вопрос, – сообщила Ди-Ди, когда Бен ответил на звонок. – Ди-Ди! – громко прозвучал его голос из телефонной трубки. Бен никогда не отличался особой общительностью, но на протяжении нескольких лет, пока он встречался с Нилом, коллегой Ди-Ди, они стали близкими друзьями, и даже когда между ним и Нилом все было кончено, Ди-Ди продолжала поддерживать с Беном связь. – Слышал про отрывной перелом. Ты, как всегда, на высоте. Выбрала самый оригинальный способ покалечиться. – Стараюсь. – Левая рука? – Угу. – Прикладываешь лед? Делаешь упражнения? Не перенапрягаешься? – Угу. Да. Типа того. – Должно быть, сходишь с ума. – Это точно! – Вот поэтому ты мне и позвонила. Дай угадаю – хочешь узнать о нашей последней жертве. – Нет. Повисла пауза. Ди-Ди буквально слышала через телефонный провод его дыхание. – Не о последней, – любезно добавила Ди-Ди. – Как я понимаю, ты только собираешься исследовать тело. – Займусь этим сегодня вечером. – Звучит неплохо. А у меня вопрос по первой жертве, Кристин Райан. Вроде на изучение того, что от нее осталось, у вас было предостаточно времени. К тому же, учитывая тот факт, что ты опытный медицинский эксперт, один из лучших, которые у нас когда-либо работали… – Да поможет нам лесть, – усмехнулся Бен. – Ты уже изучил срезанную кожу… – Точно. – Возможно, у тебя уже есть предположения насчет лезвия, которым пользуется убийца? – Да. Лезвие очень тонкое, без зазубрин и каких-либо повреждений. Однако самый главный вопрос состоит в том, был это нож или все-таки бритва. – Ну, кстати, да. – Ди-Ди как-то об этом не подумала, хотя, с другой стороны… – А тебе не кажется, что бритвой довольно трудно управиться в таком… деликатном деле. Понятно, что разрезать кожу на полоски бритвой очень удобно. Но ты вспомни, сколько там было этих полосок. Думаю, бритва здесь – слишком грубый инструмент, к тому же постоянно выскальзывающий из рук. – Он мог приделать рукоятку, тогда бы она не выскальзывала. Я все думаю о классическом лезвии для бритья и канцелярском ноже. Еще вариант – преступник орудует скальпелем. Но я отвлекся от темы. За последние несколько недель я провел более десятка тестов, и не нашлось таких ножей и лезвий, которые показали бы нужный результат. Единственное, что я уяснил полезного, – длинные толстые лезвия оставляют неровные края у пореза. В нашем же случае… работа проделана весьма гладко. Не является ли это показателем того, что у нашего убийцы незаурядные способности в этом деле? Даже я после многочисленных попыток не смог добиться приемлемого результата. Конечно, вначале мне мешало отсутствие выбора нормальных ножей. Но теперь, расширив поиски до хирургических инструментов, я подошел ближе к технике нашего убийцы. – Да уж. – Ди-Ди задумалась. Ей не приходило в голову, что убийца мог использовать скальпель и обладать навыками в области хирургии. Однако после своего полуночного мозгового штурма она уже ничему не удивлялась. – Осмелюсь предположить, – продолжила детектив, – что судмедэксперт твоего уровня… – Лестью ты уже занималась, так что ближе к делу. Мне предстоит трудный денек, – усмехнулся Бен. – Ты пытался собрать вместе все фрагменты кожи. – Пытался – точнее не скажешь. – У тебя ничего не вышло. – Голос Уоррен дрогнул, сердцебиение участилось. Вот оно, просветление, что пришло к ней минувшей ночью. – Поскольку выяснилось, что на месте преступления были найдены не все фрагменты. Несколько полосок пропало. Убийца забрал их с собой. – Бинго! Приз в студию для нашей прекрасной блондинки-детектива! Признайся, это золотистые локоны стимулируют твою мозговую деятельность? – Безусловно. И сколько кожи он унес? Речь ведь идет не о большом количестве? – Скажем, чуть меньше дюжины фрагментов. Вроде бы это немного, но будь жертва жива, она бы наверняка заметила пропажу. Догадки Уоррен оправдались. Снятие кожи для убийцы – не просто способ развлечься, это очень важный, можно сказать, интимный момент. Ди-Ди отвлеклась от своих мыслей и снова обратилась к Бену: – И последний вопрос. Он обрабатывает кожу заранее? Может, были обнаружены какие-нибудь интересные химические вещества? Алкоголь, например, или формальдегид? – Имеешь в виду, пытается ли он таким образом законсервировать фрагменты кожи? – Именно это и пришло мне в голову. – Что я могу ответить – и да и нет. На коже Кристин Райан было обнаружено антибактериальное мыло. Можно было бы предположить, она приняла душ, перед тем как лечь спать, но на руках и ногах следов мыла не обнаружено, анализ дал отрицательный результат. Выходит, из каких-то собственных соображений убийца обработал мыльным раствором тело жертвы, прежде чем приступить к делу. Ди-Ди нахмурилась: – Прямо как хирург? Который подготавливает кожу к разрезу? – Перед тем как сделать надрез, хирурги обычно дезинфицируют кожу спиртосодержащими препаратами. А кожа жертвы хоть и была вымыта, но никакими дезинфицирующими средствами точно не обрабатывалась. – То есть убийца просто моет кожу, которую собирается снять. Без всякого хирургического фанатизма. – По крайней мере, я так думаю. И да, касаемо твоего предыдущего вопроса – никаких следов формальдегида я тоже не обнаружил. Так что версия с консервированием кожи отпадает. – Ну ладно. – Однако это не исключает того, что он мог законсервировать кожу позже, уже после того как снял ее. Наш сообразительный убийца мог поместить фрагменты кожи в заранее подготовленную баночку с раствором формальдегида или высушить их, используя соль. На самом деле вариантов очень много. – Хм. Спасибо за информацию. – Да не за что. Ты первая, кто об этом спросил. – Профессиональная привычка. Итак, что мы имеем: наш убийца усыпляет жертву хлороформом и придавливает. Как только наступает компрессионная асфиксия, он ее раздевает, обмывает кожу и приступает к главному действу, а именно длинными тонкими лоскутами снимает кожу с туловища и верхней части бедер. И ты полагаешь, что он пользуется скальпелем. Затем он покидает место преступления, не забыв прихватить с собой в качестве особо ценного трофея фрагменты кожи жертвы. Я ничего не упустила?