Пролог Не самое отдаленное будущее… – Папочка, – во мраке спальни послышался детский писк. Открываю глаза, включаю лампу, щурюсь от света. – Аделина? У тебя что?то стряслось? – Сажусь, подоткнув одеяло под грудь и пытаясь прикрыть гениталии. Краем глаза кошусь на жену, ее голая спина торчит из?под одеяла. Спит она на животе, раскинув в стороны руки и ноги. Дочка трет кулачком свои карие глазки. – Уснуть не получается… Ну, это не самое худшее. – А овечек считала? В последнее время она стала плохо спать, но я стараюсь особенно не волноваться. Врач говорит, для ее темперамента это типично, со временем пройдет. – Да, – кивает малютка. – И пони тоже считала. Одну синюю, одну красную и ту желтую злюку. – А что, желтая была злюкой? – спрашиваю с серьезным лицом. – Ага. Она у синей пони печеньку отобрала. Мама моей крохотульки зашевелилась во сне. Накидываю одеяло на ее голую спину – еще перевернется ненароком. Гляжу на дочурку. Глазки у нее – точь?в?точь мои, и фантазерка она под стать мне. Весьма изобретательный ребенок для своих лет, даже немножечко чересчур. Постоянно вещает что?то про принцесс, гоблинов и всяких там феечек. При ней любимый потрепанный мишка. Она носит его везде, куда бы ни направлялась. Ну, разве что кроме школы. Пару раз находил его в собственной «почтальонке», уже в самой школе, когда приходил туда на работу. – Давай?ка запремся на кухне, и ты расскажешь мне, что было дальше? – целую ее ручку, пока она не успела ее отнять, и добавляю: – Жди меня там, я скоро приду. Надо же натянуть хотя бы штаны. Аделина выходит из комнаты, по пути озираясь то на спящую мать, то на меня, и спрашивает: – А может, съедим печенюшечку, пока будем болтать? Маленькая заговорщица. И постоянно думает, чем бы сладеньким поживиться. Папина дочка. Бросаю взгляд на часы на прикроватной тумбочке. Уже половина первого, а утром в школу вставать. Дочь у нас – первоклашка, а я – ее первый учитель. Не дело пичкать ребенка сладким, тем более посреди ночи… – Папуль, ну пожалуйста. Да все я понимаю. Ответственность и прочее… Через шесть часов вставать в школу, а я тут попустительствую сладкоежке. Мамаша меня утром прибьет, но только она и сама бы не устояла против этих коричневых глазок и мишки под мышкой. Скоро вырастет доченька – и поминай как звали. Терпения ей не занимать. Она выжидает. – Ну и мне одну захвати. Только выбери самую кроху, крохотную крохотулечку, хорошо? А я скоро буду. С победной улыбкой дитя направляется на кухню. Похоже, она ни секунды не сомневалась, что я уступлю. – Крохотулечку, не забудь, – говорю вслед с улыбкой. Кивнув, она выходит из комнаты. Слезаю с кровати, беру с пола треники. – Слабак, – доносится сонный голос жены. – Ой, мы тебя разбудили? – с деланым удивлением спрашиваю я, натягивая треники. Она переворачивается на спину и закидывает руки за голову, сверкая обнаженным торсом. – Конечно, – отвечает с блаженной улыбкой. – Трусиха, – поддразниваю я. – Лопушок. Сосредотачиваю взгляд на ее лице, чтобы не отвлекаться. Стоит залюбоваться ее голой грудью, и из комнаты я не выйду. Одевшись, опускаюсь коленом на край кровати и нежно касаюсь губами жениного лба. Ее губы растягиваются в блаженной улыбке. Из спальни прямиком иду на кухню и вижу: детеныш застыл с огромным печеньем и мишкой в свободной руке. – Это называется «крохотная крохотулечка»? – поддразниваю я. Заглянув в холодильник, выуживаю бутыль молока. Аделина смотрит на меня с шаловливой улыбкой. Из щербатого рта выглядывает кончик языка. Растет наш ребенок не по дням, а по часам! – Я думала, ты сказал, «большую большулечку». Хитрушка. Глава 1 Лэндон Я стою перед дверью с праздничным тортом в руках. Эллен у нас именинница. Нора уже собралась. Она прощается с Поузи и Лайлой и сует ноги в белые кеды. Кеды вполне спокойной расцветки, а вот носки у нее – чумовые, испещренные маленькими пиццами. – Готова? – спрашиваю я, опуская торт на красный столик в прихожей, Нора кивает. После того случая в ванной она не проронила ни слова. Не знаю, как теперь завязать разговор. Я согласился, что не буду пытаться ее изменить, что не буду выпытывать ее тайны и подносить ей сумки. Она много?много раз повторила, что совершенно для меня не годится, а стать такой, какая мне нужна, у нее не получится. Да откуда ей знать, кто и насколько мне подходит? Я и сам?то понятия не имею. Я знаю одно: мне с ней хорошо и хочется продолжить знакомство. Мы не будем спешить, ни к чему. Это как распаковывать лучший подарок – его всегда оставляешь под конец. Подхватив со столика торт, выхожу в коридор, жму на кнопку. В гробовой тишине с мерным гулом ползет в нашу сторону лифт. Открываются двери, и мы входим. Нора придвигается к дальней стене – в кабинке тесно. Стараюсь не встречаться с ней взглядом. Я чувствую, что она смотрит, но не жаждет общения – наговорилась сегодня. Я, конечно, держу торт, но в ладонях болезненно пусто. Руки жаждут чего?то другого. Может, им хочется Норы? Такое чувство, что когда она рядом, мое тело живет собственной жизнью. Нора подносит пальцы к кончику своей косы, и я поднимаю на нее глаза. Только сейчас я заметил, что мы вошли, а лифт не тронулся. Не знаю, сколько мы так простояли. Нора глядит на меня, словно изучает, словно старается докопаться до тайного шифра, подобрать ко мне ключик. Меня подмывает сказать, что не я здесь секретничаю и нечего меня расшифровывать. Вспомнилась прошлая ночь, когда мы остались с Дакотой вдвоем. У меня ничего не вышло, и я чувствовал себя виноватым. Помню, как был потрясен, когда зашел в ванную и никого там не обнаружил – бывшая смылась из дома по пожарной лестнице. Всего?то день прошел, а я уже с Норой и хочу узнать ее поближе. Мне, видимо, тоже есть что скрывать. – Он что, сломан? – спрашивает Нора, и меня на мгновение охватывает паника – мелькнула мысль, что она имеет в виду мой неисправный член. Поняв, что она говорит про лифт, я чуть не прыснул от смеха. – Без понятия. – Еще раз жму кнопку первого этажа. Лифт дзынькает, дверь открывается и закрывается. Кабинка приходит в движение, и я пожимаю плечами. Я что, кнопку забыл нажать?.. Мы добираемся до первого этажа, и я пропускаю Нору вперед. Ее локоть нечаянно касается моей руки, я делаю шаг назад, чтобы посторониться. На миг захотелось очутиться в другом измерении. В таком, где Нора – моя, и я могу вдоволь ее обнимать. Там, где она будет мне доверять и делиться самым сокровенным. Она сможет смеяться, когда ей захочется, и ей нечего будет скрывать. С каждым шагом по скучному зданию этот сказочный образ выветривается и блекнет. – Я не купил Эллен подарок! – вдруг опомнился я. Нора оборачивается и, замедлив шаг, ждет, когда я с ней поравняюсь.