– Думаю, самодельный торт и то, что ты решил уделить ей минутку, ценно само по себе. – Она вздыхает. – Лично мне бы такого хотелось. – И, отвернувшись, идет дальше. От таких слов мой разум приходит в смятение, а у меня и без того полным?полно сумбурных мыслей. – И при этом тебе не нравится отмечать? – спрашиваю я, особенно не надеясь получить ответ. Надежда, конечно, всегда остается – ну хотя бы маленькая, на самое поверхностное объяснение. На следующей неделе у нее день рождения, но она взяла с меня обещание, что я не буду по этому поводу суетиться. В последнее время Нора постоянно что?то просит пообещать. Мы знакомы всего пару недель, а я уже с головы до ног опутан всевозможными клятвами. – Не?а. – Толкнув дверь, она придерживает ее передо мной. Я не стал докапываться, просто решил, что ей будет полезно услышать, как прошел мой самый лучший день рождения. – В детстве мама всегда устраивала настоящее торжество по случаю моего дня. Мы праздновали неделю напролет, и она готовила мои любимые блюда. Нора с интересом на меня посматривает. Мы уже подошли к угловому магазинчику. Мимо проходят влюбленные, взявшись за руки, и я вдруг начинаю задаваться вопросом, а были ли у Норы когда?нибудь серьезные отношения. Ей уже двадцать пять, наверняка она с кем?то встречалась. – Помню, мама каждый год пекла маленькие кексики. Наготовит полную гору и тащит в школу. Думала, это придаст мне весомости среди одноклассников, а получалось наоборот. Меня просто поднимали на смех. – Помню, в один год, мы были совсем тогда мелкими, к ее выпечке никто не притронулся. И только Дакота да ее брат Картер меня поддержали. Мы шли домой и уминали их, чтобы мама моя не подумала, будто кексики не понравились и день рождения не удался. Когда мы добрались до своего квартала, в пакете оставалось пять штук. Помню, мы положили их на бревно возле парка, где собирались наркоши и бродяги. Хотелось думать, что в тот день хотя бы у пятерых из них было не так пусто в животах. – Я бы тоже не отказалась попробовать, – заявляет Нора, глядя куда?то вдаль. Она так и не пролила свет на собственную неприязнь к этому празднику; впрочем, я особенно и не рассчитывал на откровенность. Просто захотелось с ней поделиться, не ожидая взаимности. Нора открывает дверь в магазин, звякает колокольчик. Я вхожу следом и улыбаюсь при виде Эллен. Глава 2 – Так много торта осталось… – говорит Нора, поднося ко рту пластиковую вилку. На стол между нами сыплются белые крошки вперемешку с зеленой глазурью. По ходу, Эллен – не большая поклонница сладкого. Она жалуется, что подростки разучились дарить цветы, и я мысленно жалею, что не додумался захватить букетик. Хотя в глубине души не пойму, как человек может недолюбливать выпечку. Хоть она и брюзга, компашку мы ей составили знатную. Как ни пыталась она скрыть улыбку, а не удалось, и мы втроем на славу повеселились. Нора перевернула табличку на двери, и мы спели «Happy Birthday». Как выяснилось, мне на ухо наступил медведь. И все же, пусть без музыки и без свечей, но мы сумели продемонстрировать Эллен, что есть на свете друзья, которые не забыли про ее день рождения. Нора поймала на телефоне попсовое радио, и девчонки от души поболтали. Не думал, что Эллен такая словоохотливая. Импровизированная вечеринка продлилась всего полчаса, а после именинница заволновалась, что магазин слишком долго закрыт, и ушла. Впрочем, наверное, ей просто надоело о себе рассказывать. – И еще немножко за друзей. – Хватаю со столика вилку и втыкаю ее в угол торта. Нора сидит на соседнем стуле, подогнув под себя одну ногу. Крохотные ломтики пиццы у нее на носках такие вычурные и такие забавные. – А в чем фишка? – спрашиваю я, тронув ее за носок. Она проводит языком по губам. – Жизнь слишком коротка, чтобы мучить себя унылыми носками. Пожав плечами, Нора отправляет в рот кусок торта на вилочке. Опускаю взгляд на свои носки. Белые, посеревшие на носах и пятках. Гадость. Ску?ко?ти?ща. И связаны в форме трубы. Такие никто и не носит. – Что это, жизненный принцип? – Ну да, среди прочего, – с набитым ртом отвечает Нора. У нее губы в глазури, и мне хочется протянуть руку и стереть глазурь пальцем, как в старых комедиях про влюбленных. Нора прослезится, у нас сразу бабочки в животах запорхают, и она прильнет ко мне. – У тебя на губах глазурь, – заявляю я в пику романтике. Она отирает рот большим пальцем, однако часть глазури остается нетронутой. – А ты не хочешь помочь? Идеальная сцена для поцелуя, как в фильме. У дураков мысли сходятся. Пустячок, а приятно. – Я как раз об этом подумал. Если бы все было в кино, я протянул бы руку и вытер глазурь. Ее перепачканные губы расползаются в улыбке. – А потом стал облизывать палец, а я смотрела бы, как расходятся твои губы. – А я бы наблюдал, как ты смотришь. – А потом, когда ты закончил облизывать, я вздохнула бы, и мы смотрели бы друг на друга, не сводя глаз. В животе затрепетало. – А потом у тебя в животе запорхали бы бабочки. – Злые дикие бабочки, от которых сносит крышу. Она смотрит мне прямо в глаза и улыбается. Нереально красивая. – Тогда я сказал бы, что пропустил одно пятнышко, и опять бы склонился к тебе. А у тебя заколотилось бы сердце. – Оно бы так быстро стучало, что ты бы услышал. – Оно бы так быстро стучало, что я бы услышал, – вторю я как зачарованный. Ее грудь медленно поднимается и опадает. – Я дала бы послушать. – И тогда ты прикрыла бы глаза, как всегда, когда я прикасаюсь… Для нее это полная неожиданность. Видимо, она ни о чем таком даже не подозревала. Нора говорит, а я не свожу глаз с ее губ, гадая, о чем она думает. – Я обняла бы тебя, притянула к себе и провела языком по губам. Кровь застучала в ушах. Перевожу дыхание. Нора придвигается ближе. – Я тронула бы тебя губами. Поначалу легонько, почти незаметно. Потом развела бы их языком и поцеловала тебя. Из?под полуопущенных век она глядит на мой рот. – Ты целовал бы меня в ответ, как никого до меня и как никто до тебя. Словно в первый раз. – Она переходит на шепот. Мне нельзя ее целовать. Я склоняюсь чуть ближе, нас разделяют какие?то дюймы. – Ты никогда еще не целовалась. – Она так близко, что обдает своим дыханием мое лицо. – Так, как со мной. Ты забудешь все поцелуи, что были до меня, все прикосновения. Все до одного. Я делаю вдох, и она перехватывает поцелуем мой выдох. На ее губах вкус глазури. Язык такой теплый во рту. Она жадно хватает меня за голову, привлекает к себе, тянет за волосы. Опираясь ногами о пол, я обхватываю ее и привлекаю к себе, приподнимая со стула. Она садится мне на колени, расставив ноги по обе стороны от меня. И целует так, как никто никогда меня не целовал, и я правда хочу забыть все поцелуи, что были прежде, все до последнего. Она нежно закусывает мне губу и начинает ритмично раскачиваться. Я под ней уплотняюсь, твердею. Удивительно, мне нисколько не стыдно. Нора почувствовала меня, это стало ясно по резкому вздоху и тому, как обвились ее руки вокруг моей шеи. Она чуть сместилась, устроившись так, чтобы упираться в меня своим естеством. У нее тонкие трусики, а мои треники уже ничего не скрывают. Раскачиваясь, она стала тереться промежностью о мой напряженный член. Я не в силах сдержать стон. Мы идеально сливаемся, и даже одежда совсем не помеха. Черт , пронеслось в голове, она целует мне шею . Она чувствует в точности, где целовать, где лизнуть, присасывается у основания. Я беру ее бедра и нежно сжимаю, направляя туда, где мне хочется, чтобы она поерзала. Она двигает бедрами чересчур сексуально. Просто богиня, ни отнять, ни прибавить. А я – настоящий счастливчик, которому выпал подобный момент. Что?то есть в этой кухне такое, что сводит с ума. Однозначно, не так я собирался провести этот вечер. Не сказать, чтобы я был недоволен таким поворотом. Нора отцепляется от моей шеи, не прекращая раскачиваться на моем члене. – Боже, ну почему так совпало, что ты – сосед Тессы?! – Она снова впивается в мою кожу и умолкает. Я стискиваю ее бедра. – Если бы ты с ней не жил, я бы тобой овладела. Она так сексуальна, открыта и сводит с ума… Я слетаю с катушек. – Давай притворимся, что я – не сосед Тессы, – предлагаю на полном серьезе. Она смеется. – Боже, Лэндон, я сейчас кончу. – Голос у нее стал гортанный и чувственный, я не в силах дышать, а она разошлась, движения размашистые. Подхватив Нору за спину, пытаюсь тихонько ее унять, чуть умерить пыл, снизить скорость. Еле сдерживаюсь, я готов к ней присоединиться. Гоню лишние мысли, не хочу запороть такой классный момент. Мне надо лишь ощущать ее, чувствовать, довести до оргазма и слиться с ней в благодати.