– А я… я возьму… – Вижу гамбургер и тычу в него пальцем. – Тут у них черт ногу сломит, в этом меню. – Смеюсь, пытаясь скрыть смущение. Нора придвигается ближе к столу. У нее получилось тихонько, без скрежета. К нашему столику подходит хостесс с кувшином воды, в котором плавают огуречные ломтики и кубики льда. Куда я попал? По карману ли мне это заведение? Нора благодарит хостесс, и та уходит, заверив, что сейчас к нам придет некая Айрин. Осматриваюсь. Все вокруг наполнено зеленой листвой, струящейся вниз из подвешенных и расставленных всюду плетеных корзин. – И что здесь повергло тебя в смятение? – спрашивает Нора, протянув к меню руку. Я просматриваю меню. Точно в насмешку, страница напичкана словечками типа «крок?месье» или «пом». – Да все, кроме гамбургера. Нора у нас – дипломированная повариха. И она наверняка уже решила, что я полный кретин. Впрочем, по ней этого не скажешь. Обычное расслабленное лицо и губы, такие полные, розоватые. Вот она смотрит на меня и облизывается. Надо скорей отвернуться, пока я окончательно не ополоумел. – Знаешь, все не так страшно, как кажется. Любят они мудреные словечки. Назови бутерброд бутербродом, так никто его и не купит. А так можно двадцать долларов лишних содрать. Бизнес! Ну вот, к примеру. – Она указывает пальчиком на «крок». – Это и есть сэндвич с сыром и ветчиной. А пом?фрит, – она фиксирует взгляд на моем лице, – простая картошка. Или я дико проголодался, или Нора нереально аппетитно рассказывает. Она чертовски умна. Не то что я… Даже взгрустнулось. – Впрочем, гамбургер у них тоже стоящий. Бери. Я еще кое?что закажу, хочется тебя угостить. Только не ищи эти блюда в меню, у них названия гадкие. – Улыбнувшись, она замечает, как я переменился в лице. – Да не бойся, я не заставлю тебя переступать черту, – говорит, нежно ткнув пальцем мне в кончик носа. Откуда взялось это тыканье? И почему мне так здорово? Приходит Айрин, симпатичная официантка с темной помадой и испанским акцентом. Она принимает заказ, благо Нора решила сделать заказ за меня. У нее так умильно меняется речь, приобретая легкий журчащий акцент… Я растворяюсь в волшебных звуках, сижу и внимаю. Наконец, официантка уходит. – Ты бывал во Франции? – Нора рассматривает зал, декорированный французскими мотивами. Мне остается лишь покачать головой. Бывал ли я во Франции?.. Как будто спросила, бывал ли я в булочной на углу. – Ни разу. А ты? – предательски дрогнул голос. Ну почему нельзя, как все люди, разговаривать ровным тоном, словно я совершенно спокоен? – Два раза. Родители брали нас в отпуск. Проехались по обычным туристическим маршрутам, поглазели. А мне бы хотелось почувствовать настоящую Францию, увидеть, как люди живут. Куда они ходят, чем дышат. А не просто отдать тридцать долларов и посмотреть на светящуюся в темноте статую Башни… Ох, что?то я разболталась. Я делаю глоток воды из стакана, думаю, что бы такое сказать. Не придумав ни афоризма, ни умных слов, решил прибегнуть к очередному вопросу. – А твои родители много путешествуют? О ее семье мне почти ничего не известно. Знаю только, что родители у нее живут на той же улице, что и моя мама с Кеном, причем отец – хирург. Он надеялся, что дочь пойдет по его стопам. Нора мало что о себе рассказывает, да и то все больше недомолвками, приходится самому собирать по кусочкам, догадываться. – Ну да. У меня сестра ждет ребенка, поэтому мы в этом году на Рождество никуда не поедем, а так ездим пару раз в год. Прошлый раз я тоже пропустила из?за аварии… Она осеклась, как будто сболтнула лишнего. – Теперь вот Стейси забеременела, а до Рождества всего неделя, и папа предложил отменить поездку. По ее лицу пробежала тень грусти, но из?за чего она грустит, я так и не понял. Из?за аварии? Из?за беременной сестры? – А сколько лет сестре? – Я шагаю по лезвию бритвы. – Тридцать, на пять лет старше меня. У них с Тоддом будет первый ребенок. Этот малыш вырастет самым избалованным на свете. – Нора с нежностью улыбнулась. Ее явно радует перспектива стать тетей. – Кстати говоря, – она проводит пальцами по конденсату на стенках стакана, – у тебя скоро родится сестричка. Как поживает мамочка? Виртуозно она меняет тему, я даже не понял. Когда смекнул – мы почти что доели. А ведь и впрямь здесь готовят отменно. Особенно хороша была запеканка из цветной капусты с пореем. Хотя я не знаю толком, что такое порей. Я с жадностью затолкал в глотку гамбургер, и теперь мне немного неловко – Нора?то мясо не ест. Как?то у меня вылетело из головы, вспомнил только тогда, когда предложил ей куснуть. Зато с полным ртом не ляпнешь чего?нибудь лишнего. – Еще кое?что попробуешь, и я от тебя отстану, клянусь, – говорит Нора, когда у меня опустела тарелка. Как?то зловеще звучит про отставание. – Ну, на сегодня, – уточняет она, и я сдерживаю улыбку. Она опускает ложечку в расплавленный сыр с хрустящей корочкой по краям. – Закрой глаза. Повинуюсь. Открываю рот, и губ касается теплая мягкость. – Не открывай, еще рано! Я подцепляю зубами еду с ложечки, пахнет луком. Жую что?то тягучее, вкусное, несмотря на текстуру. – Это просто луковый суп, ничего особенного. Ну как, нравится? – Слушать ее с закрытыми глазами еще приятнее. Открываю рот за добавкой, и она скармливает мне еще одну ложечку. Не знаю, что там происходит за соседним столиком. Мне даже без разницы, что придет официантка. Нет ничего сексуальнее, чем поедание супа. Это все Нора. Да я в дерево, пожалуй, влюблюсь, если она к нему прикоснется. Наверное, несколько минут прошло. – Ты куда?нибудь ездил, Лэндон? Я открываю глаза. – Однажды, во Флориду. Тетушка Риз с мужем возили меня в «Диснейленд». На второй день съел какую?то гадость и отравился, так что меня в основном там рвало. В итоге смотрел диснеевское кино прямо в номере, не вставая с постели. Тетя Риз очень переживала. Накупила подарков в магазинчике сувениров, всю комнату ими заставила. На тумбочке стояли сразу два плюшевых Микки?Мауса, а на столе она расстелила махровое полотенце с дворцом Золушки. – Кошмар. – Нора придвинулась очень близко, гораздо ближе, чем сидела, когда я закрыл глаза. Поставила локти на стол, наклонилась вперед. Я мог бы запросто коснуться ее лица. Такая красивая. – А если бы тебе выпала возможность поехать в любую точку земного шара, что бы ты выбрал? Я не успел ответить. К нашему столику подошла Айрин. – Еще что?нибудь принести? Не хотите взглянуть на десертное меню? – Мне эспрессо, – говорит Нора. – Ты будешь? – А надо? Айрин с улыбкой на меня взглянула и подытожила: – Итак, два эспрессо. – В Европе это обычное дело. Пить кофе после еды, – говорит доверительно Нора. – Какая же ты у меня умная. Нора улыбается через столик. Откинулась на спинку стула – увеличивает дистанцию. – Какой же ты у меня умный. – Не я же прочел то меню, – напоминаю с усмешкой. Она опускает глаза. – Ты знаешь много такого, чего не знаю я. Ты – прилежный студент и книг прочел больше раз в десять. Ну и что, что ты не разбираешься в модных блюдах и не объездил весь свет? Это еще ни о чем не говорит. От меня не укрылось, что на последних словах Нора чуть?чуть погрустнела. – Я что?то не то сказал? – спрашиваю. – Нет. Я поднимаю взгляд под потолок, на корзину с листвой, отчасти надеясь, что она рухнет мне на голову, тем самым прекратив разговор. – Ну, в общем, да. Мне грустно, что ты постоянно себя принижаешь. Наверное, неосознанно. Я тебя хвалю, а ты все пытаешься найти отговорки. Кто тебе внушил, что ты плохой? Скажи, я хочу это знать. – И добавляет доверительным тоном: – Пора поговорить по?свойски с этим «тайным доброжелателем». Айрин снимает с подноса эспрессо, и мы оба хватаемся за счет. – Дай я. – У меня уже чувство, что она выхватит его у меня из рук. На удивление, не выхватила. Кофе пьем в полном молчании. А ведь и правда, еще никто мне такого не говорил. По крайней мере, на моей памяти. Я, конечно, не самый самоуверенный человек, но только теперь осознал, что действительно опустил себя ниже плинтуса, и не знаю, как это исправить. Выходя из бистро, Нора фотографирует фасад здания. Я не задаю ей вопросов, а она не распространяется. – Пожалуй, мороженое на сегодня пропустим, – похлопывает она себя по животу. Джинсовая блузка застегнута на все пуговицы, однако сквозь ткань складкой проглядывает лифчик.