— Ну еще бы, такой-то уродине… Эй, Жаба, а если браслетик отдашь, я тебе кого-нибудь взамен подыщу! Хочешь? Я не оборачиваюсь, а Джулия, конечно же, смеется. На самом деле это действительно унизительно — сидеть на скамеечке в актовом зале, пока остальные будут романтично вальсировать… А и ладно! Буду алгебру делать… Или можно поглазеть на того несчастного, которому придется танцевать с Большой Т. Она тоже, мягко говоря, не красавица, но кавалера находит просто: щурится, гипнотизирует наших парней минуту, потом подходит, цапает за руку — и не отвертишься. Никто даже не пытается. На стадионе кто-то включил вместо слезливо-сладкого «Первоклашка-чебурашка» более подходящую всеобщему настроению «Достала родная школа!». Под нее оставшиеся «штрафниками» мальчишки (девочки убежали готовиться к танцам — переодеваться и брать искусственные цветы и жезлы: перед вальсом планируется танец муз) весело кривляются, имитируя строевой шаг. Физрук, ругаясь, пытается образумить стереосистему. К нему уже бежит настройщик на пару с завхозом, а я останавливаюсь у дорожки в школу и со стороны наблюдаю. Мне торопиться незачем: в музы я, по общему мнению, не гожусь, вальсировать, конечно, тоже не придется, а возвращаться к интегралам не хочется совершенно. О, может, Дамиан еще на связи? Я вытаскиваю планшет, жму на скайп, но тот ярко мигает рекламой и не хочет показывать моего принца. Жаль… Хм, а может, в столовую зайти? За лето они, наверное, уже отошли от майского скандала, когда я мух в чай покидала. И совсем не моя вина, что половина этих мух не захлебнулась и не сварилась, а, освобожденная, полезла спасаться в носы комиссии из РОНО. Скандал вышел знатный, да… Пожалуй, от столовки я все-таки воздержусь. Ладно, значит, танцы… Когда-нибудь я их, наверное, полюблю. Когда-нибудь, когда Дамиан додумается меня пригласить и закружит… Вот, как Савченко кружит сейчас Женю в коридоре. И да, они всем потом скажут, что просто репетировали, что они пара только в танце… и так далее. Но все же видно, и не только мне. На скамейке в актовом зале я снова сижу одиноко (что-то меня на лирику потянуло), грызу карандаш, морщусь от громкой музыки… Зато две из пяти задач по алгебре все-таки сдаются. А тем временем тот самый Он в шутку придумал репетировать с девчонками подъем (или как это правильно называется, когда партнершу за талию в воздух поднимают?). У Него это более-менее изящно получается (хотя я вспоминаю, как Ромион делал так же со мной, и сразу перестаю завидовать). Девчонки визжат, парни их кружат — без музыки и учителей, но от этого только веселее. И уж точно свободнее. И все идет прекрасно, пока в очереди желающих быть поднятыми сильными руками Его не вырастает Большая Т. Он замирает, озадаченно глядя на нее, а Т скалится, и весь ее вид говорит: «Только попробуй меня проигнорировать». Я снова возвращаюсь к задаче — ясно же, сейчас будет драка. Но нет, минут пять спустя раздается визг и гогот парней — это мальчишки вдесятером подняли Большую Т и раскачивают, а та визжит, как поросенок. Им весело, с завистью думаю я. Им всегда весело, но стоит только мне подойти и, допустим, встать в ту же девичью очередь к Нему, как меня «тактично» не заметят. Между мной и классом — словно стеклянная стена, всегда была и всегда будет. Поэтому я очень хорошо понимаю Дамиана, которого точно так же травят в его школе. Только он всего лишь бастард, а я жаба, бельмо в глазу и учителей, и одноклассников — моего языка они все-таки боятся, а потому меня предпочитают не замечать. На учителях это, конечно, не срабатывает (они отлично вызывают меня к доске на самые сложные задания) — зато прекрасно работает на одноклассниках. А Дамиан еще удивлялся, почему я так комплексую из-за своей «жабости». Вот что бывает с уродливыми людьми — по крайней мере так я думала раньше. А сейчас мне кажется: вот что бывает с теми, кто отличается и не хочет прогибаться под остальных. Все равно я не стала бы такой, как Венька, наш главный ботаник. Он решает домашние за весь класс (исключая, естественно, меня) и бегает как собачонка за Ним и его компанией. Зато сейчас у него есть пара для вальса, а у меня нет. Сделаем вид, что меня это не волнует. Парни находят медленную музыку (вроде бы для танца муз), в шутку разбиваются на пары и принимаются сначала со смехом кружить друг друга, потом — девчонок. Я поскорее утыкаюсь в тетрадь — потому что да, мне завидно. И под танец иксов с игреками временно перестаю замечать, что происходит вокруг, — а зря, потому что музыка не стихает, но смеха уже не слышно. Атмосфера вдруг из веселой становится удивленно-напряженной (что очень подходит моей математике). А когда надо мной вдруг нависает тень, я только сжимаю зубы. Ну чего, чего вам опять надо? И тут мне на решение ложится рука ладонью вверх, и знакомый голос звенит по актовому залу, органично сплетаясь с музыкой: — Моя леди удостоит меня танцем? Я поднимаю голову, встречаюсь взглядом с Дамианом… И целое мгновение мне хочется закрыться от него алгеброй: «Нет, я занята». Наверное, Дамиан это понимает, потому что сам берет меня за руку, сам поднимает со скамьи и ведет в центр зала мимо обалдевших одноклассников. А там, обняв и лишь мгновение прислушавшись к музыке, кружит, как я и мечтала… Нет, я, конечно, хотела, чтобы он меня однажды пригласил, — но чтобы мои мечты исполнялись так стремительно!.. Минуты не проходит, как нас уже снимают на камеры смартфонов, а я с опаской бросаю взгляд на одежду Дамиана. Уф, слава богу — уже не «чокнутый ролевик». На Дамиане черные джинсы и рубашка, и все это подозрительно напоминает его обычный наряд «брюки-и-сорочка». И на том спасибо. Дамиан ловит мой взгляд, сверкает улыбкой, а потом еще и объявляет (точнее, добивает): — Я решил не выделяться. — Умница, — выдыхаю я, и больше ничего сказать не получается, потому что он явно еще и решил блеснуть своим искусством танцора: меня подбрасывают в воздух, потом ловят и кружат, снова кружат… Когда мы танцевали с Ромионом на лебедином озере, я была красива, а Ромион — мастер музыки. С ним все эти пируэты наверняка выглядели (и уж точно чувствовались) естественно. Сейчас же… Боюсь подумать, как это выглядит сейчас. Знаете, наверное, как если бы большую лягушку в воздух подбросить. Она лапы растопырит, морда обалдевшая — а тут еще вспышки фотоаппаратов… Где-то минуты через три я понимаю, что с меня хватит. — Дамиан, довольно! Он изумленно смотрит на меня, обезоруживающе улыбается и быстренько закругляет танец — конечно же, церемонным поклоном вкупе с поцелуем моей руки, которая всем кажется перепончатой лапой. Тут и музыка как раз смолкает, и мы остаемся в полной, изумленной тишине: я в центре внимания одноклассников. В голове проносится мысль: ну ты же сама хотела, чтобы тебя заметили. Дамиан шагает вперед, аккуратно задвигает меня за спину и улыбается моему классу — как улыбается непокорным демонам, мечущимся по пентаграмме. — А ты вообще кто? — выдыхает один из «демонов», и я понимаю: пора сваливать. Срочно. Дамиан хмыкает, всем видом показывая, как он тут выше всех — особенно всех мужского пола. У него получается: он и впрямь выше, а уж статью своей королевской… Блин, он сейчас ляпнет про королевство! Что-нибудь вроде «Я советник Его Величества, правителя Сиерны» (да, по демоническим вопросам; у Ромиона губа не дура). — Я… Я отчаянно зажимаю ему рот рукой, шипя: «Молчи!» И тут кто-то из девочек интересуется (челюсти с пола подобрали, вот и интересуются): — А тебе наша Жаба кто? Ой, блин!.. Дамиан сдирает мою руку — очень настойчиво (наш борец за мое доброе имя бывает жутко сильным и безумно настойчивым), так что я понимаю: свалить уже не успеем, так пойду же забьюсь в какую-нибудь щель. Вот хоть под скамейку залезу. — Виола моя возлюбленная… Заткнись-заткнись-заткнись-заткнись! — … госпожа и… Я хватаю свою сумку, расталкиваю обступивших Дамиана девчонок и толкаю его к выходу. — Идем! — Эй, Жаба, красивыми мальчиками делиться надо, — вырастает у порога Большая Т, а ее подружка уже подступается к Дамиану — как бы половчее на нем повиснуть. Я же подумываю, как бы половчее Большую Т перепрыгнуть (забыв, что у меня сейчас одна видимость лягушачьих лап). А Дамиан не придумывает ничего лучше, как развернуть меня к себе, прижать и — угу, вы правильно поняли — поцеловать. Конечно, этот момент оказывается тоже запечатлен в памяти смартфонов. Я стану звездой Ютюба? Когда Дамиан меня наконец отпускает, я влепляю ему пощечину — гулкую и… ну, в общем, такую, как в фильмах, — а потом разворачиваюсь и бегу мимо удивленной Большой Т по коридору и дальше по лестнице — к выходу из школы. Все, сил моих больше нет! — Виола! Виола, стой! — Дамиан догоняет меня уже за воротами. По тротуару шествуют молодые мамы с колясками — я торможу прямо перед ними. Дамиан ловит меня за руку. — Да что случилось? Что я опять не так сделал? — Все! — Виола, я только хотел, чтобы они не думали, будто ты не желанна, потому что ты самая, самая… — Его взгляд становится странным. Слишком испуганным. — Не бросай меня! Тут до меня доходят сразу две вещи: Дамиан несет что-то уж совсем запредельное; и мамаши, перестав толкать коляски, тоже нацелили на нас свои смартфоны. — Любовь моя… Я ловлю взгляд Дамиана — мутный, как… как у кавалеров моей сестры, когда она их целует. Целует… Ах ты!.. — Пойдем! — Я хватаю Дамиана за руку и тащу к ближайшему скверу. А подумав — к скверу подальше, безлюдному в это время. Туда, где на нас никто не наткнется какое-то время. Там Дамиан еще оправдывается немного, потом резко замолкает, изумленно смотрит прямо перед собой… Я вытаскиваю из сумки бутылку воды и протягиваю ему. — Поцелуй феи, — шепчет Дамиан, выпивая сразу половину. — Вот именно. И больше так не делай, — огрызаюсь я. Дамиан допивает воду, моргает и смотрит на меня — по-щенячьи робко. Мило. Он всегда со мной такой: очень нежный, очень аккуратный, обходительный, галантный и безумно боится меня обидеть. Не знаю, чем я это заслужила… Не уверена, что мне это нравится… — Виола, но я не понимаю. Почему ты меня остановила? Про тебя говорили такие ужасные вещи! Хочешь, я сниму с тебя этот флер, и все эти… ничтожества увидят, какая ты на самом деле красавица? Неужели он сам не замечает, что это даже звучит глупо? — Не хочу. Во-первых, это запрещено — в моем мире нет магии. Во-вторых, Дамиан, зачем? Ну увидят они красавицу под руку с прекрасным принцем. Ну позавидуют. И что? Дамиан изгибает бровь и вздыхает. А потом неожиданно говорит: — В такие моменты я жалею, что рядом нет Ромиона. Он бы нашел слова, чтобы тебя убедить. Он для всего слова находит. Виола, ты принцесса, тем более наследница королевства фей, к тебе нельзя относиться как… Зря он так. И зря он про это — больная для меня тема с некоторых пор. — Да это я в твоем мире принцесса и фея! А здесь я жаба — была, есть и буду! — вскрикиваю я. — Как ты не понимаешь? Ну пришел ты, ну потанцевал, поцеловал — жабу. И что, ты думаешь, это что-то изменит? Я всегда буду другая, странная, ненормальная — и знаешь, мне плевать! Меня это устраивает! Так что не лезь, больше никогда не лезь в мою жизнь! Дамиан смотрит на меня — мгновение, что-то в его взгляде меняется. — Мне уйти, Ваше Высочество?