Рид ужасающе громко сглотнул: — Вы знали… — Догадывалась, — поправила его Гретхен. То есть была настолько уверена, что позвонила Эйнсли. Воспоминания о первой встрече с Виолой прочно засели у нее в памяти и, соединившись с разрозненными подробностями этого головоломного дела, в нужный момент проклюнулись внезапным наитием. — Себастиана я бы выпотрошила медленно… медленно… — Старшего? Почему Себастиана, а не Майло? Виола так и не ответила на вопрос, но во вторую встречу обмолвилась: «Я рассказала все, что тебе надо знать». Круг подозреваемых сузился до Эйнсли и Себастиана Кентов. Но девочка ни разу не упомянула тетю, и Гретхен поставила на Себастиана. Молчание затягивалось, и Рид неуютно переступил с ноги на ногу. — И что теперь? — Уговор есть уговор, — пожала плечами Гретхен, пряча записку Лены в карман. — Я держу свои обещания. Рид обмяк, но тотчас вскинул голову, уставившись на что-то выше ее плеча, и поднял пистолет. — Дело, конечно, ваше, — сказала Маркони, заходя в комнату и уверенной рукой направляя на Рида оружие, — но лично я никаких обещаний никому не давала. 62. Рид. Наши дни… «Детектив Лорен Маркони», — вспомнил Рид. Именно так звали женщину, державшую его на прицеле. Видная женщина… Смахивает на итальянку. Невысокая, но крепенькая, привычная к оружию — выстрелит и не задумается. Доктор Гретхен Уайт посторонилась, пропуская напарницу, и на лице ее промелькнули удивление и досада. По всей видимости, Маркони действовала на свой страх и риск, а не по заранее обговоренному с Гретхен плану, однако Риду от этого было ничуть не легче: на него навалилась всесокрушающая волна страха. — Что вы слышали? — выкрикнул он, непроизвольно, изо всех сил, сжимая пистолет. «Зачем, зачем он взял в руки оружие!» — Все, что надо, — отчеканила Маркони. — Ваш сын Себастиан убил вашу жену, а вы обвинили в убийстве собственную дочь. — Нет! — Ну, более-менее верно, — склонила голову Гретхен, заработав от Маркони странный взгляд — и желчный, и умильный одновременно. Интересно, сколько пуль у него в магазине? — Вы ошибаетесь! — жалобно запротестовал Рид. Эйнсли получила завидную фору, вряд ли копы ее отыщут. А если отыщут? Нет. Невозможно. Он этого не допустит. Гретхен презрительно скривилась и выплюнула: — Ой, вот только, пожалуйста, не отпирайтесь. Вам это не идет. Отвращение, сквозившее в ее голосе, напомнило Риду о Клэр, и он крепче сжал пальцы на гладком стволе. «Зачем, зачем он взял в руки оружие!» — Но мы же с вами договорились! Маркони шагнула вперед, заслоняя напарницу, и только тут Рид сообразил, что трясущейся рукой направил дуло пистолета на Гретхен. Угрожающе. Прямо в сердце. «Зачем он взял в руки оружие! Зачем!» Искушение слишком велико. Раз — и готово… — Мистер Кент, прошу вас, опустите пистолет, — умиротворяюще произнесла Маркони. Таким тоном Рид обычно беседовал с Себастианом и Майло. Таким же тоном он успокаивал бы раненое животное. — А затем мы все обсудим, без суеты. Но вначале — докажите мне чистоту ваших намерений. Смахивая пылинки с рукавов, Гретхен обогнула Маркони. — Я не тратила бы понапрасну силы, договариваясь с эмпатами, если бы могла легко и непринужденно убедить их следовать моим советам, — пренебрежительно и сухо ответила она Риду, словно Маркони не было рядом. Рид болезненно сжался. Гретхен нанесла удар по его самому больному месту, сорвала струп с еле-еле зажившей раны. Ему стало нечем дышать, голова налилась свинцом. «Зачем, зачем он взял в руки оружие!» — Вы ничем не лучше Клэр, — прошелестел он. — Ничем не лучше Виолы. Маркони подалась к нему, и Рид внутренне усмехнулся: его спокойный и размеренный голос подействовал на нее гораздо сильнее, чем его недавний истеричный крик. Но таким же спокойным и размеренным голосом говорила Клэр, когда тушила зажженный окурок о его ногу. И таким же спокойным и размеренным голосом говорила Виола, когда похвалялась, что заживо освежевала кролика. Теперь таким голосом заговорил он. Голосом психопата. Первой пришла в себя Гретхен и быстро-быстро, словно забыв, что находится под прицелом хладнокровного убийцы, замахала руками: — Прошу вас, бросьте вы этот пистолет. А то у Маркони вот-вот сорвет крышу. Маркони, собранная, готовая действовать без промедления, насмешливо фыркнула, не отрывая глаз от Рида. Он опустил оружие, но не бросил. Какой простой выход: раз — и готово. Единственный выход. Так или иначе. — И что дальше? — Дальше вы кладете пистолет, пока не усложнили ситуацию, случайно прострелив себе ногу, а я внушаю Маркони, что она зашла в дом пятью минутами позже, чем то было на самом деле. Рид не отозвался, не моргнул. Но его легкие внезапно наполнились воздухом, в голове прояснилось, а в груди затеплилась крохотная искорка надежды. Опасной и шаткой, но рвущейся к жизни надежды. — Нет, — мягко поправила напарницу Маркони. — Мистер Кент кладет пистолет, и мы дружно отправляемся в участок, где даем показания. Опасная вещь — надежда. Рид стиснул пальцы. Гретхен вздрогнула. Чуть-чуть, еле заметно. И Рид понял, что легкомысленная небрежность этой женщины — всего лишь напускная бравада. Их взгляды пересеклись. Они оба знали, что ни в какой участок Рид не отправится. Рот Гретхен скривился, с губ сорвалось неслышное ругательство. — Смотрю, кроме как гоняться за несчастным ребенком, не выдержавшим издевательств, полиции заняться больше нечем. — Гретхен выразительно посмотрела на Маркони. Та не спускала глаз с Рида. — Это, по-твоему, справедливо? Маркони не ответила. Не шевельнулась. Но на лице ее промелькнуло сомнение. И снова в груди Рида затрепетала надежда. Многообещающая искорка веры. — Никто не знает, что ты здесь, — надавила на детектива Гретхен. — Никто не знает, что ты слышала правду. Черт, зачем она это сказала! Маркони напряглась и произнесла уверенно и твердо: — Я знаю. — Господи, спаси меня от эмпатов, — буркнула Гретхен и, запрокинув голову, возвела глаза к потолку, словно вознося молитвы Всевышнему. — Я же не намекаю, что мы бросим Виолу гнить за решеткой. Хотя, прошу заметить, ей там самое место. Рид согласно кивнул: истинная правда. Один только нож, найденный в ящике Виолы, нож, который подкинули Виоле по настоянию Рида, говорил сам за себя. — Но, по-моему, нам не стоит топтать жизнь маленького мальчика. Он страдал столько месяцев. — Лет, — поправил ее Рид, когда Гретхен, замешкавшись, вопросительно взглянула на него. — Он страдал большую часть жизни. — И сорвался, когда по милости Клэр его брат очутился в больнице, — кивнула Гретхен. — Это самооборона, просто… просто капельку запоздалая. Маркони быстро перевела взгляд с Рида на Гретхен и обратно. — С какой стати ты о них так печешься?