— Правильный петух, — смеялся Денис, свою землю защищает как ты. Лесные дары спасали семью, витаминами снабжали. Теперь и Колюнька ходил вместе с Саней в лес. Ягод намочено, наварено, насушено, и с веточками и так. Грибов впрок всяких. Куры яйца несли, на троих вполне хватало. Козы козлят принесли, вроде на привязи находились, недалеко от дома, нет ведь нашли себе женихов, и теперь по двору резво бегали два козленка. Тоже зимой мясо будет. Поросенок хрюкает. Пока еще недоросль, до зимы вырастет. Утречком в воскресенье Саня взял берданку и отправился в лес. У реки решил остановиться. У него с собой удочка, червей Колюня накопал. Присел он за пригорком, в низинке, там укромное место, как шкаф в берегу сделанный и хорошо все вокруг видно. А перед выемкой в метре два кустики растут и слева и справа по иве раскидистой стоит. Царское место для отдыха, особо если ты хочешь, чтоб тебя никто не видел. Саня приморился, шастая по лесу, и решил часок отдохнуть, а потом и рыбкой заняться, авось попадется, она здесь не пуганая. Прислонил голову к траве на склоне выемки растущей и закрыл глаза. Вдруг слышит разговор идущих людей, так как голоса приближались к тому месту, где он сидел. Остановились на пригорке над ним прямо. Но им его не увидеть оттуда, ни сверху, ни сбоку, ни спереди от реки. — Может хватить нам с вами в холуях ходить? — послышался голос хриповатый, видно от курения. И табачком сигаретным запахло. — Что ты предлагаешь? — Взять эту бабу, что под Лизавету косит, допросить с пристрастием, пусть, стерва покажет, где оно все зарыто. — Ты думаешь она знает? — Думаю, да. — Ошибаешься. Хозяин бы давно уже объявился в этих краях. Нет он шастает по северу. Видно все-таки там находится захоронка. Чего не хватает для того, чтобы это место найти?.. — Совсем немногого. Знать, где клад зарыт. — Может все это блеф? Выдумки? Сказки? — Стопроцентная правда. Помнишь, когда еще Гдлян с Ивановым и всеми там шерстили бывшие республики, сокровища были отправлены тремя машинами на вокзал. Тогда я сам лично грузил особые ящики в вагон. На сундуки похожие, только квадратные. Расписные. Но я лично только из одной машины. Остальные грузили другие. Когда заваруха в Пролетарском районе на станции вышла, меня тоже хотели шлепнуть, ранили, да видно смерть моя опоздала, я свалился в яму и остался живым. Темно было и им искать некогда было, да они сказали кому-то: — Живых не осталось? — Вроде нет. — А охрана? — Все готовы. — Начальник поезда? — И он, и двое из почтового, где груз был, всех порешили. Даже двух пассажиров, которые проснулись и смотреть начали, что происходит? — Дежурный по вокзалу? — У себя в кабинете, возле стола валяется. — А как с грузом успели? — Так сначала погрузили, а потом уже упокоились. — Так вот они разговаривали, а я случайно, получивший пулю в плечо, вместо головы, выжил. Много лет прятаться приходилось. Я уже по трем местам все облазил. Наших никого. Карты нет. Может и здесь ничего не найдем. Теперь ты все знаешь. Нас мало. Вместе с тобой трое. Если и разыщем все, то куда деваться с грузом? Правда говорили, что его разделили на четыре части и здесь должна быть только четверть. — А если пока ты раненый неделю, говоришь скрывался, могли и дальше вагон умчать, на другую станцию? — Могли, конечно. А могли и сюда вывезти машинами. Такой разговор был. — Куда? — Прямо в деревню. Пустых домов много, мест в лесу тоже, охотничьи домики опять же. У них карта было, где груз захоронить надо. — Нам к чему цацки нужны? — Обменяем на валюту. — Где мы ее найдем? — Найдем. Я пару человек знаю, которые с руками оторвут те погремушки. Сбыт есть. Хозяин московский обеспечит. — Пулей, как тогда? — Не боись, мы что-нибудь придумаем. Сначала надо разыскать захоронку. Я боюсь, что те, кого нашли скелетами тоже были нашими. — Так скелетов уже столько в разных местах понаходили? И то правда, но могли попасть и те, кому было известно о грузе. В числе знавших карту назначения была женщина, вполне возможно, Елизавета, иначе чего городская с головы до ног в село приперлась? — А ту, Федосью, кто порешил? — Тебе зачем знать это? Наши. Они постояли и к ним присоединился третий голос. — Пора, мужики, мне нужно в район, я вас подброшу. Голос чисто прохватиловский. Ну со всеми его интонациями. — Не может быть, — подумал Саня. — Я ошибся, — убеждал себя он. Вся троица вскоре удалилась и Саня, забыв про рыбалку выбрался из укрытия. Он увидел на лесной дорожке вездеход Прохватилова и сомнения его исчезли. Домой шел и боялся. — А ну, как еще кто там есть и увидит его. Не дай Бог притащится да его народу в избе беды наделает. Домой несся сломя голову. Даже все дары леса, что насобирал, оставил там, у реки. Он пока понятия не имел, что ему делать? Знал одно, что ту, настоящую Лизавету, которую Федосьей звали, убили и теперь этой, другой, тоже грозит опасность, но она, как он понял, тоже ловить золотую рыбку сюда приехала. Дома все было спокойно. Он никому ничего не сказал. Боялся, если кто проговорится, конец им всем. — Поживем — увидим, — решил он и занялся хозяйством. СЕМЕЙНЫЕ СТРАСТИ Все застыли в изумлении. Она вошла в зал, где проходило празднование Дня Милиции и внимательно осмотрела, остолбеневших перед ней молодых офицеров, да и тех кто был постарше. Правда, в рукава последних крепко вцепились присутствующие рядом с мужьями жены и недовольно поглядывали на возмутительницу спокойствия. У входа стояла молодая девушка, казалось, что это ангел красоты вошел в зал, чтобы поздравить мужественных блюстителей правопорядка. Ее темно синие глаза под дугами бровей, делали взгляд капризно-удивленным. Высокие скулы матово-бледного лица придавали ему нежную аристократичность. Высокий рост гармонировал с правильными линиями тела и делал ее недосягаемо-небесным созданием. Каскад золотистых волос кудрявыми прядями струился ниже пояса. Ее правый указательный нервный пальчик, изящной формы, накручивал у виска завиток волос и снова раскручивал его в обратном направлении. Туфельки лишь подчеркивали красоту ее точеных ножек. Открытый вырез на груди вызывал зависть дам мраморностью до неприличия прекрасных линий груди. Она стояла и смотрела на всех, а все на нее. Внезапно обнаружилось, что она пришла в сопровождении дамы средних лет. К ней тотчас подлетел полковник из управления и представил: — Нонна Сергеевна Новицкая. Ее дочь Лилия. Молчание разрядилось. Оркестр заиграл модное танго и Лилия очутилась в средине танцующих. Полковник вел в танце как хрупкую ценность свою спутницу. — Вы прелестны. — Я это слышу постоянно. — Вы прекрасны. — Оставьте полковник. — Вы — чудо. — Вы тоже, но бывшее. — Как вас понимать?