Молодой старлей вынес свертки с одеждой и вручил вновь испеченному полковнику. Вышел так же незаметно как и вошел. — А теперь о деле. И Алексей узнал то, что должен был сообщить ему перед отьездом в командировку генерал. Возвращаясь домой, Алексей вдруг вспомнил то, что рассказывал ему его отец. Они были посланы на изымание заработанных коррупцией богатств. Там были найдены в большом количестве бриллианты, изделия из них и других драгоценных камней, слитки золота, бесценные женские украшения трехсот вековой давности, которые чиновники отбирали в семьях местной знати, беспощадно убивая всех в семье, чтобы некому было искать потом исчезнувшие из домов драгоценные вещи. Он даже вспомнил, как однажды отец, вернувшись живым на несколько дней перед тем, как его убили, как-то вечером сказал: — Никогда не думал, что коррупция дошла до таких размеров. Это раковая опухоль охватила все вышестоящие органы чиновников. Убивают и режут тех, кто имеет отношение к любым сокровищам. Особенно старинные роды ханов, чьи дети остались в распоряжении страны советов. Кинжалы, чеканки, оружие всех видов в драгоценном обрамлении. Женские украшения — приговор всей семье. Сейчас ищем убийц, нашли много сокровищ. Жаль, что я не могу назвать имен зверей, обладающих властью. Они могут безнаказанно грабить, убивать, насиловать. Изгонять из своих республик неугодных им людей. Я тебе, Алеша, говорю, потому, что ты сам без пяти минут особист. Сейчас Алексей вспомнив слова отца, понял, что речь идет о том самом поезде, из-за которого погибло столько людей. Все, кто имел отношению к составу поезда, его отправлению, погрузке, пути прохождения, все были уничтожены. А сами драгоценности исчезли. Беспокоило его и состояние жены, ей до родов оставался всего месяц. Но приказ, есть приказ и он должен ехать. — Надолго? — спросила огорченная Ляля. — Месяца на два. — Постараюсь раньше, как получится. — Я не хочу оставаться без тебя. — Надо. Есть такое слово — надо. Прощание было печальным. Ляля плакала, Алексей ее успокаивал. Сидя в вагоне поезда, он постоянно думал о ней: — Как она справится с рождением ребенка? А в это время у Нонны Сергеевны появились другие планы. Ее дочь полностью повиновалась своей умной матушке и даже замужество не могло пошатнуть ее непререкаемый авторитет. Мать очень расстроилась с этим браком, абсолютно нарушившим ее планы, тем более что на горизонте имелся унылый молодой человек, сын новоиспеченных высокопоставленных бизнесменов, прямая дорога в браке с которым — это жизнь в Вене или Париже. Как она допустила этот мерзкий брак? Правда в нем было одно смягчающее обстоятельство: зятю поручили дело много миллиардной прибыли, если провести его с умом. Ее верный друг именно по ее наводке отправил Алексея на разведку. Но кто знает, что выкинет этот усердный ментяра, найдя несметные богатства, подчинится ли он генералу особисту или решит все сдать государству. Именно поэтому пришлось дать ему в «помощники» Медведева, костолома, проверенного временем. Специально этому молодому полковничку погоны старлея надели, показать перед Алексеем, что этот государев человек, отличается строптивостью, а иногда и не подчинением прямому указу начальства, если оно идет вразрез с законом. Алексей принял все рассказанное генералом о его спутнике как отличное качество честного человека. В деле, куда они ехали, честь — главная защита от всякого рода непредвиденных обстоятельств, со стороны длинноруких коррумпированных оборотней в погонах. Купе у них было двуместное, нельзя было много рисоваться перед пассажирами. Обедали, правда в вагоне-ресторане, скромно, не высовываясь. И вообще это были приятные журналисты, едущие в Сибирь за новыми сенсационными тайнами. Газета ждет их с нетерпеним, чтобы разогнать кровь обывателю, читающему о странностях мира сего. Ехали долго, нудно, но, наконец, добрались до места назначения. Это была Тюменская земля, истощаемая понемногу любителями выкачивать ее нефтяные и газовые запасы и делать все новых буржуев и чахнувших брошенных городов, где процедура передела нефти в доллары уже была закончена. Только в казну страны мало что попадало от тюменских богатств. Конечной остановкой москвичей, приехавших на разведку, был городок Кондинск. Там был свой аэропорт, речной порт. Дремучая тайга окружала Кондинск со всех сторон. Несметное количество комаров и прочего гнуса мешали жить на этой благодатной земле. Поселились в гостинице. Удостоверения газетчиков давали зеленый свет во все учреждения и организации. Рыбколхоз, когда-то знаменитый, теперь пробавлялся остатками от прошедших на собственных катерах аристократов, с мордами костоломов, Севера. Снасти были неравноценными и аппетиты тоже. Приезжающим на рыбалку нужна была осетровая икра и большие рыбы со вспоротыми брюхами печально гнили на берегу. Там, где жители были поближе к местам разбоя на реке, забирали задыхающуюся в смертельной агонии рыбу. Но наводить порядок на водных северных просторах Алексею дано не было. Сначала он попытался разыскать Салмана Ведиева, через администрацию Сельского совета нужного им поселка. Там рассказали, что за рекой имеется заимка и там проживает старик с такой фамилией, а он это или нет они не знают. — Ишь ты, не боится значит, если фамилию не сменил. А может просто однофамилец. Это в Москве транспорта всякого множество, а здесь на Севере про трамваи не слышали, троллейбусы тоже. Автобус, лодка-моторка заменяли весь транспорт. Села располагались вдоль рек и самый что ни на есть близкий путь — через лодочку с мощным мотором. Путешествовали уже третью неделю, а нужный им объект не нашли. Медведев разговаривал мало, был грубоват, но с Алексеем почтительно придерживался субординации. Знал бы Алексей, что полковник Медведев, костолом и человек без принципов, ни за что не поехал бы с ним в командировку. Его же спутник хоть и малоразговорчив, но четко выполняет все, что положено делать приставленному как бы в ординарцы офицеру к высшему по званию. Они имели с собой карту с подробным нанесением всех населенных пунктов, рек, озер, притоков, лесов. В обед пришел Вадим и сказал Алексею, что арендовал моторку с хозяином в придачу, который поработает с ними по розыску Ведиева. * * * Ляля с кислым видом, небрежно одетая сидела в своей комнате и ожидала мать. — Куда она запропастилась? — раздраженно думала она. Ее беременность ей наскучила, была в тягость и она готова с крыши прыгнуть лишь бы освободиться поскорее от тяжкой ноши. — Зря я позволила себе такую «роскошь». Теперь еще и пеленки, бессонные ночи. А она привыкла вставать не раньше десяти часов утра. И получать в постель вкусный завтрак, приготовленный мамой. — Я даже трусики свои не стирала ни разу, а тут запачканные пеленки, гадость какая, — думала она с раздражением. И на Алексея сердилась, виновника ее теперешнего положения. Мать появилась нескоро. У Ляли терпение лопалось. — Где ты так долго? — Привыкай, голубушка, скоро сама все будешь делать, смотреть за ребенком, готовить ужин и все прочее. — А ты куда? — Замуж выхожу, за генерала. — С ума сошла, я что буду делать? — Ты взрослая, знала на что шла. — Но я не умею. — Научишься. — Я не хочу. — Это твое дело. — Ты, мама, всерьез уйдешь от нас? — И очень скоро. — Но я не смогу жить без тебя с ребенком? — Не нужно было заводить. — Но теперь-то что мне сделать, чтобы исправить положение? — Есть много разных возможностей. — Каких? — Отдать богатым людям бездетным. — С ума сошла? Что мне муж скажет? — Тебя интересует его мнение? — Я люблю его. — Как только я уйду от вас и вы сядете на его зарплату — любовь пройдет. — Но как отдать можно своего ребенка? — Ты сможешь его растить без меня? — Нет, конечно. Я не люблю детей, они сопливые и пеленки приводят в ужас от одного только представления о них. — Тогда собирайся. — Куда? — Исправлять положение пока твой муж отсутствует.