— Надеетесь поймать маньяка? — С вашей помощью. — Я плохой ловец людей, убивающих других. — Вы ничего не можете сказать нового по делу убийства вашей сестры? — Нет, — покачала головой Елизавета. Они сели и уехали дальше, оставив женщину в обществе Прохватилова. — Что это? Любовь? Дела? — Поживем — увидим. Нужно нам с тобою как можно быстрее с хозяином и хорошими людьми поговорить, которые что-либо знают, да молчат. — С лесником познакомиться не мешало бы? — Так с ходу? — Хочешь повременить? — Сначала мнение других о нем послушать. Все-таки он живет у реки, в лесу, на отшибе, и какие дела здесь творятся, он не может не знать. — Хорошо. Приехали домой часов в восемь вечера. Сидор Никитович, встречая их у ворот шутливо сказал: — А мы тут уже все жданики съели. — А вот и не все, — раздался детский голосок. На крыльце появилась девочка, при розовом закате дня казавшаяся чудесным видением, сказкой, потому что в жизни не могло существовать столь прекрасного создания. Ее золотые волосы шевелил ветерок и она капризно правым пальчиком накручивала локон у виска, раскручивала его и снова начинала то же. Ее стройненькие ножки из-под короткого платья выглядели идеальными. Алые губки, бровки, очерченные дугой, удивленно поднятые, чуть не свели Алексея с ума. Он даже зажмурился. Перед им стоял минитюрный портрет его жены Ляли, только детский, словно списанный с самой далекой московской красавицы. — Ты жмуришься, потому, что у тебя замерзли глаза? — спросил его голосок, и маленькая ручка дотронулась до его руки. — Соринка в глаз попала, — ответил он, пораженный внешним видом маленького эльфа. — Тогда тебе поможет моя мама, пойдем, — и она повела за собой Алексея, держа его за руку, как маленького. Юра шел следом за ними. В комнате был накрыт стол белоснежной скатертью. Напротив каждого стула на столе лежала вырезанная цветная салфетка и на ней стоял прибор для ужина. — Анна. — Алексей. — Юра. — Аленка. Аленка тоже протянула ручонку гостям, хотя уже вместе с ними пришла с улицы в комнату. — А у нас есть кот. Его зовут Митрофан. У него рваное ухо и перебитый нос, — отрапортовала Аленка. Алексей все еще не сводил с нее глаз. Это было заметно всем и Юра решил разрядить обстановку. — А мы уже кое с кем у вас познакомились. — И с кем же? — спросил Сидор Никитович. — Деда, потом про взрослые дела, я хочу спросить дядев про Москву. — Погоди, егоза, сначала по делу поговорить надо. — У вас взрослых всегда дела и никогда нет детского времени. Я тоже хочу узнать. — Хорошо, — сказал Алексей. — Я расскажу тебе про Москву все, что ты захочешь и даже в гости к себе приглашу. — Правда? Мама мы поедем в Москву к дяде Алеше? Только теперь Алексей увидел маму девочки и удивился. Перед ним, устанавливая блюда на столе, стояла невысокая, чуть полноватая, но волнующей полнотой брюнетка, с карими большими глазами, строгим взглядом, милым лицом и красивыми ловко управляющимися с тарелками руками. Вся она была уютная, мягкая, добрая и от нее шло какое-то внутреннее успокоение, надежда, радость. Как глоток в жару прохладной чистой родниковой воды. Алексей перевел взгляд с мамы на дочку и неуместно сказал: — А вы совсем непохожи. — Похожи, похожи, — запротестовала Аленка. — Я ошибся, — исправился Алексей. — Вы действительно очень похожи, обе красивые. После ужина они все разошлись по своим комнатам. Юра с Алексеем занялись делом, приведением в порядок логики узнанного за день, Аннушка мыла сначала посуду, потом Аленку, Сидор Никитович сидел на крыльце. Это была его вечерняя передышка перед сном. Окно было открыто. Алексей вышел на улицу и присел рядом. Раздался голос Аленки: — Мамочка, я правда увижу Москву? И Красную площадь? И Президента? — Увидишь, дочка, увидишь, — говорила ей ласково мать, и Алексей Николаевич представил себе руки Анны, укладывающие девчушку. — Я еще не сказала всем «Спокойной ночи». — Скажешь, успеешь. — Нет, не успею. Они могут все уснуть. На пороге в ночной сорочке появилась маленькая фея. — Спокойной ночи! — пожелала она всем, и с достоинством удалилась. Работалось плохо. Мысли постоянно натыкались на маленькую прелестницу. — Как так может быть странно в жизни. В Москве и в далеком захолустье живут похожие друг на друга двойники. И почему меня жизнь обошла таким подарком? — Красивая девчушка, яркая, — сказал Юра. — Но и мама ее тоже хороша, только непохожи они совсем друг на друга. В этот вечер они с Юрой решили лечь пораньше спать, чтобы назавтра с зарей начать работу, ту, зачем они прибыли сюда. * * * В эту ночь Анна почти не спала, сердцем чуяла, что произошло то, чего она так боялась: встретиться с родителями Аленки. То, что этот полковник имеет к ней какое-то отношение, очевидно. — Господи, — просила, стоя на коленях перед Образом Христа, спаси мою девочку, не отыми её у меня. — Чего ты, Анна, — вошел в комнату дедушка. — Не спишь. Почему? — Этот человек — родственник Аленки, я в этом уверена. — Сдурела, вот что я скажу. — Он так на нее смотрит, глаз не сводит. — Да на Аленку все пялятся и стар и млад, что они все ей родственниками являются? — Не знаю, это моя погибель. Отберет доченьку. Уезжать надо, — бормотала она как безумная. — Окстись, Анна. Ложись спать. Утро вечера мудренее. Всю ночь ворочалась Анна на постели, вспоминая, как она нашла свою маленькую радость, как росла ее девочка и нате вдруг, является человек и пожирает глазами ребенка, как будто знаком с ней или она на кого-то очень похожа. Утром, кормила всех завтраком. Гости уехали, а она принялась убирать в их комнате. Ее работа начиналась с 10 часов утра. Посмотрела на тумбочку у кровати и села на пол. Ее Аленка только взрослая была на фотографии Алексея. Ну точно, как дед говорит — копия с протокола.