— А ты? — сделав новый глоток, пока он продолжал есть, так и не отпуская ее руки, поинтересовалась Маша. — Что «я»? — уточнил Олег с какой-то кривой улыбкой. Понял вопрос, только отвечать не горел желанием. — Ты обещал историю за историю, — напомнила Маша, и не пытаясь свою ладонь вернуть. — Да не было никакой истории, — хмыкнул Олег. Только смотрел не на нее, а куда-то мимо. И бокал с вином у нее забрал, отложив свою вилку. — Просто дурной юнец, слишком гордый и эгоистичный, чтобы думать об окружающих, считающий, что весь мир должен ему подчиниться. Сумеет заставить… Ей что-то совсем не нравились нотки, звучащие сейчас в голосе Олега, да и подоплека. Но она собиралась узнать все, раз уж он начал говорить. И сама же от него ничего не скрывала. — И в чем он ошибался? — словно бы они действительно говорили о ком-то другом, уточнила Маша, не забирая вино. Олег усмехнулся все той же кривой усмешкой, уловив ее маневр. — В том, что на него не могут давить через других людей, которые ему близки… — все еще не встречаясь с ней глазами, отстраненно заметил Горбатенко. У Маши почему-то холодно внутри стало. Она знала несколько таких историй. И ни единой со счастливым финалом… — Олег… — действительно собиралась сказать, что не нужно больше ничего говорить. Достаточно. Но Горбатенко именно сейчас глянул на нее, твердо и жестко. И хоть он все так же держал ее руку, пальцы его в данный момент ощущались холодными и напряженными, словно из бетона отлитыми. — Была одна девушка, которая считала, что любит этого парня, — не позволяя ей прервать себя, заговорил Олег. — А он ее любил? — само вырвалось. И не с ревностью даже… Только все о нем знать и понимать хотелось. О человеке с таким непростым характером. Олег же только хмыкнул, не отводя задумчивого взгляда. Наклонил голову к плечу, словно раздумывая. — Непростой вопрос, Мария Ивановна, с нюансами, — будто ему так легче, отстраненно заметил. — Наверное, да. Так, как тогда умел. Давно ведь было. Двадцать лет, считай, прошло. Больше на страсти и удобстве строил тогда отношения. Но она была для него дорога. Очень. Хоть и не оформляли официально ничего. Даже не жили, по сути, вместе. Так, наездами. Не то тогда время было, другим заниматься нужно… Только это ничему не помешало. И как-то, чтобы отомстить тому парню за наглость, его враги убили эту девушку и их сына, которому полгода от роду было… Он отомстил, ясное дело. И поднялся ещё выше. Только и урок тот заучил на «отлично». Да и сильных врагов у него сейчас не меньше. Скупо, жестко. Рублено. Олег рассказал это все, так и глядя Маше в глаза. А теперь поднялся, взяв бокал со стола, и отошел к окну, отвернувшись от нее. А она сидела пришибленная. Все было очень плохо. Гораздо хуже, чем она могла себе представить еще вчера. И мыслей толковых — ноль. Да, стало куда больше понятно и ясно. Только… такая боль внутри! За него — невыносимо просто… До пропадающего дыхания и наворачивающихся слез, которые сдерживала изо всех сил, потому что знала — не нужно. Лишнее. И за ту девушку, которую не знала никогда, но которая тоже посмела его полюбить. Что бы там и как между ними ни было, и каким образом ни сложилось бы все сейчас между ними. А ещё за ребенка… ни в чем не виновного и не причастного же, по сути! Дети были ее болевой точкой, это да… Вдохнула, сама испугавшись того, каким резким и прерывистым вышел звук. После чего отодвинула стул и встала, направившись к Олегу. Подошла впритык. И прижалась лицом к его напряженной спине. Что тот мрамор, ей-Богу! И через рубашку его «холод» изнутри ощущает. Один вдох-выдох, второй. Будто его пытается согреть своим дыханием. Протянула руку, собираясь взять их бокал. Но Олег тут же перехватил ладонь, даже не оборачиваясь. Сжал своей рукой, как тисками. Сильно, с какой-то алчностью даже, до дрожи внутри, до слабости в каждой мышце от слишком сильных и чересчур насыщенных эмоций. — Сам сказал, если я хочу с кем-то быть, меня не отпугнуть и не отвернуть так просто, — сипло выдохнула ему в спину, не забирая руки. Олег молчал. Даже дыхание задержал, кажется. Мгновение. Второе, третье. И тут так резко, с каким-то отчаянием тоже выдохнул. Отставил вино на подоконник и стремительно обернулся, заключив теперь всю Марию не в объятия… в тиски, прижимая к себе так, что не могла ни сдвинуться, ни пошевелиться. Уткнута лицом теперь в его грудь. И только и может, что слушать, как лихорадочно стучит сердце Олега. — Я не выдержу, душа моя… — у него голос настолько хриплый, что с ее больным посоперничать может. Опустил голову, зарылся лицом в ее макушку. — Тебя я похоронить не смогу… не выдержу, — снова сжал так, что кости затрещали. — Я ее и вполовину не настолько любил, как тебя, Машенька… Не умел еще так, может. Или человек не тот… Хотя и ребенок… — ещё один тяжелый и хриплый выдох, в котором физически ощущается боль. — Тяжело было, чуть башкой не двинулся, Машенька. И сейчас… это — живой кошмар для меня… — замолчал. Это было страшно. Когда такой человек, как Олег… Человек, способный на очень многие и разные вещи, открыто признает свою слабость и боль. Почти невыносимо. Слишком силен он был в этой слабости, чересчур яростен. Зато сразу понятна и объяснима вся его паранойя с охраной, слежкой и вниманием к малейшим деталям… Болевые точки есть у каждого, независимо от характера и избранного пути. Да, она знала, что он совсем не святой. И к своему теперешнему положению тяжелой тропой шел. Но ей ли судить, учитывая, чем братья Маши, да и отец ранее, деньги зарабатывали? И… «своя рубашка» ближе к телу… А он был «ее». Это они уже решили. — Ты меня рано со счетов списываешь, любимый, — пусть с трудом, но сумела выдохнуть, несмотря на его тиски. — У меня знаешь какая закалка по выживанию? Спецназ позавидует. Сам же знаешь, на что мои братья способны. И клиентов всяких хватало — ничего, выдюжила. Да и ты же теперь над каждым вдохом моим, считай, бдишь… Обхватила его за шею, как в гостиной недавно, обняла, сама к себе крепко прижав. Олег только хмыкнул. Но промолчал и не спорил. И то счастье. Глава 8 — Кстати, о клиентах, — как-то тяжело выдохнув, через минуту заметил Олег, явно не желая продолжать прошлую тему. Но при этом не ослабляя ни на йоту захват, которым держал ее. — Что по Шаховцу? Маша сделала вид, что не услышала. Нет, ну а почему он может так поступать, а она нет? И потом: прижата к его груди настолько крепко, может, ей просто уши заложило? И вообще, ей вновь стало хуже, и тут Маша ни капли не юлила. И лекарство она вечером так и не выпила, заснув у него в кровати, когда собиралась читать… Забыла. Но вот на самочувствие Маша не решалась давить. Олег в этом плане явно бдел более необходимого. Не отцепится потом. — Душа моя, не увиливай, — ей даже удалось заставить его улыбнуться. Что это, если не победа? После таких-то тем за последние полчаса. Олег отклонился немного и требовательно глянул ей в лицо, явно намереваясь добиться ответа. — Олег, я не хочу. Мы достаточно наговорили сегодня. Еще один камень сверху на эту пирамиду… У меня уже нервы не выдерживают. Ничего там критичного с этим Шаховцом сейчас нет. Этот вопрос решили ещё несколько лет назад и больше мы не пересекаемся. Не я, во всяком случае. Так что новая история вполне потерпит до завтра… Повод еще раз встретиться… — Мария почти умоляюще глянула на него. — А нам был хоть когда-то нужен повод? Даже когда не помешал бы? — Олег хмыкнул, скривив губы. И то правда. Сколько раз она приезжала к нему среди ночи просто потому, что больше терпеть не могла. Хоть поговорить бы… А он сколько раз звонил ей, на ходу придумывая предлоги? Навалилось все невыносимой давящей ношей. Да и самочувствие давало о себе знать, хоть и задвинутое из-за стресса на задний план. Снова горло подводило и разбитость ломала все тело, периодами бросая то в холод, то в жар. Опять тишина. Смотрят в глаза друг другу. Ему точно хочется получить немедленно все ответы, но и ее состояние видит. — Хорошо, отложим до завтра… — после нескольких секунд согласился Олег. И эта скорость, с которой он согласился… — Ты уже и сам по нему все, что мог, собрал, да? — невольно улыбнулась. — И по тому судебному процессу? — И по всему, что процессу предшествовало, — даже не пытался отрицать Олег. А объятия его стали как-то свободней… Не разжал, вообще нет, просто само ощущение легче, словно его отпускало понемногу то прошлое, что вытащили своими откровениями. Она тоже улыбнулась шире. — Так мне и рассказывать нечего тогда, — передернула плечами Маша. — Э нет. О том, что и как Шаховец тебе говорил и дошел до угроз в твою сторону, я хочу знать дословно. Каждую букву и нюанс. Понятно? — глянул с требованием, потянув назад к столу. Так что вспомни до завтра. Ты хочешь чаю или кофе? Еще вина? — без пауз или переходов поинтересовался Олег. — Нет, — Маша покачала головой, понимая, что наваливается на него всем телом. — Спать только, — зевнула так, что едва челюсть не вывихнула. Олег усмехнулся с теплом. Хотя не то чтобы это играло какую-то роль в плане его необходимости для нее — но и сам он выглядел ничуть не бодрее. Ничего странного — начало второго. Третью ночь не спят толком. Да и дни при этом… нелегкие. — Согласен. Пора. Еще и эта встреча спозаранку, — Олег тяжко вздохнул. Потянул ее в сторону выхода, наверное, заметив, что и Маша на последнем издыхании держится. Добрались в спальню. Странно. Интимно до дрожи в пальцах. Делить с ним сон и эти эмоции. Просто знать, что сейчас вновь будут лежать рядом, вслушиваясь в дыхание другого. И неловко при этом, словно подростки. А ведь оба понимают, что не изменилось ничего. Или все иначе?.. Перед глазами вновь настойчиво замаячила та самая шелковая пижама. Почему-то именно она первым делом бросилась в глаза ярко-светлым пятном в темной спальне, отвлекая от всего остального. — А что у твоих братьев с Шаховцом сейчас? Маша аж споткнулась. Вот же ж… Горбатенко! Заметил, что она расслабилась, и решил «брать тепленькой»? — Что?! — хмыкнул Олег, заметив и в полумраке претензию у нее в глазах. — Вопрос же лично тебя не касается… Маша фыркнула и, прихватив ту самую пижаму, взяла и закрылась в ванной. Просто чтоб исчезнуть на пару минут из поля его зрения. В назидание… Вообще-то, изначально собиралась спать в этом же домашнем костюме, чтобы не провоцировать ни его, ни себя. Но… поддалась каким-то бесятам внутри. Ну и потом, он же ей купил это, значит уверен в себе и своей силе воли. Почистила зубы новой зубной щеткой, о которой здесь также позаботились, умылась, мягко промокнув пушистым полотенцем щеки… Время тянула, да. — Душа моя, что ты вообще о делах своих братьев знаешь? Стоило ей отворить дверь ванной, уточнил Олег. Он стоял у окна и смотрел во двор. Может, за охраной следил, кто знает? И явно не собирался оставлять тему.