— Что же своих нет, Мария Ивановна? — Да вот, не сложилось как-то, — улыбнулась так же криво. И тоже ему в глаза смотрит. «От любимого детей хотела», — не сказала, но он понял. Увидела это в его взгляде… Вообще, странное дело — то, как они понимают друг друга. Опыт по жизни сказывается? Или дикое желание и тяга к самому существу другого? Чтоб любым способом ближе. Хоть как-то… Олег промолчал. Другой рукой взял свой кофе и тоже отпил, еще несколько мгновений согревая ее кожу. После чего пошел-таки к холодильнику и начал изучать, что у них на завтрак. — Эй, подруга, ты меня слышишь? — Алена помахала перед ее лицом рукой. — Так, все! Заканчивай с работой — и домой. Не то я тебе постельный режим пропишу. И вот эти вот таблетки начинаешь пить сразу. Сейчас вместе в аптеку зайдем. А то доиграешься… — суровым тоном врача, а не подруги, заявила она. — Слышу, — вздохнула Маша, возвращаясь мыслями в настоящий момент, пусть все еще хотелось остаться в их торопливом и сонном утре. Олег все же смирился с тем, что она также засобиралась. Но и не запретит же: взрослая она, да и доводы с работой услышал. Пусть и сделал акцент, чтоб дольше трех часов не сидела. Грозился проследить. Учитывая его наблюдение за ней — Маша поверила. И пообещала. Да и не нарушила ничего: уложилась в два с половиной часа. А теперь к ней Алена заскочила по пути в свою клинику, чтобы проверить состояние. И Маша предупредила об этом Горбатенко, сбросив сообщение. А то проверит, где она, и пришлет Дмитрия — ее из конторы вытягивать… забавно будет. — Хорошо, сейчас пойдем, — принялась вяло складывать вещи в сумку. Заезжала утром домой, чтобы собраться. Ну, и машину свою взять. Отказалась от водителя и сопровождения, хоть Олег и сильно настаивал. И все равно подозревала, что он от своей идеи не отказался, и где-то неподалеку кто-то из его людей маячит. Или же у нее мания преследования появляется. Алена не торопила. Тоже поднялась из кресла и ждала, пока подруга будет готова. Да и разговор не заводила, понимая, что это приносит дискомфорт. Но стоило Маше подойти к вешалке за пуховиком (да, про «утепление» она тоже слово Олегу дала), как ее телефон включился. Звонил Петр. Говорить со старшим братом никакого желания у нее не имелось. Но и увиливать от разговора — неразумно. Еще лично приедет, упаси Боже… Так и не простила ещё Петю за последнее. И эти непонятные вопросы, возникшие после разговора с Колей, и то, что от Олега вчера узнала… Много нюансов. — Да? — ответила на вызов, пусть это единственное слово и прозвучало слишком хрипло. — Маша? Ты как? Коля сказал, что болеешь. Слышу, лучше не стало? — как ни в чем не бывало, с тревогой в голосе поинтересовался старший брат. — Не стало, — не спорила она, не напоминая, из-за кого без плаща под дождем «гуляла». — Ален, две минуты, — отклонив телефон, попросила у подруги. Та кивнула. — А ты где? — видно, все равно услышав, насторожился брат. — В конторе, собираюсь домой. Алена зашла проверить мое состояние, — не вдаваясь в подробности, поделилась Маша. — Почему на работе, а не дома? — вроде и пожурил, но без особой строгости. Да Маша такого бы от него и не ждала. Петя сам отличался маниакальной преданностью работе. Больничный и не брал никогда, кажется. — Нужно было, — словно с чужим человеком говорит, а не с братом. Самой как-то дико, даже учитывая нюансы. А не может навернуться на душевность, которая еще три дня назад была. Не после всего. — Да, клиенты ждать не будут, — понимающе хмыкнул Петр. — Да. Алена вздернула бровь с насмешкой. Поняла, кто звонит, и ее точно забавляла такая манера общения в семье. Ну и Петя… не любила она его, что и демонстрировала всей своей мимикой, веселя Машу. Тишина в трубке какая-то неловкая. Ей нечего ему сейчас сказать, но он позвонил же с какой-то целью. Вот и давала брату возможность выговориться. И тот не преминул воспользоваться. — Маш, там через десять дней будет торжественный вечер. После публичного представления нас к новым должностям. Ты, наверное, уже получала приглашение? — наконец, подошел к основному Петр. — Да, видела… — не успела прочитать еще. Но конверт, в самом деле, из почтового ящика сегодня достала. Да и на мейл что-то приходило. — Ты сможешь там и для своего фонда преференции получить, ассоциация не против провести какой-то благотворительный аукцион. Я это уже с ними обсудил, — продолжал брат. Подкупает… Значит, что-то для себя хочет. Но Маша молчала пока, ожидая дальнейшего и не торопясь благодарить. И Петр это тоже понял. — Так вот, Маш… Ты же не держишь зла? Я действительно сожалею, что перегнул палку и не сдержался. Взбеленился не на тебя, по факту, а выплеснул на твою голову. Прости, сестренка, искренне. — Да, Петь, я поняла твои мотивы, — нейтрально заметила Мария. — Да… Для меня это очень важно, Маша. И твоя поддержка — тоже важна. Я нуждаюсь в этом, понимаешь? В твердом знании, что могу на семью рассчитывать и опираться во всем. И что мы единым фронтом выступим и всем покажем, насколько поддерживаем и любим друг друга… Ага… Убедительно так, слов нет… О репутации своей печется, чтоб никто не понял и не узнал, что далеко не настолько все гладко в клане Коваленко, как он привык демонстрировать. Для Петра это, в самом деле, важно. Да и публичная репутация судьи Верховного Суда, как ни крути, а должна быть безупречной. — Я поняла, Петь, — вздохнула Маша. — Только пока не знаю, как чувствовать себя буду. Алена мне вообще госпитализацией грозится. Так что не уверена, смогу ли прийти, — не поддавшись на манипуляции и ничего не простив ему даже на словах, «повинилась». А Алена тут же одобрительно подняла в воздух два больших пальца и губами прошептала «без проблем, положим в больничку, если надо». — Все так серьезно? — в этот раз беспокойство брата звучало действительно натурально. — Отлежись тогда, а не работай! Что мы, не подстраховали бы тебя, Маш, ну в самом деле?! Сговорились они все, что ли? Она вздохнула. — Вроде бы умеренно, Алена мне добавила лекарств, так что, надеюсь, обойдется. Да и для фонда это шанс, ты прав, не хотелось бы упускать. Но пока мало что могу конкретизировать, — ответила туманно и расплывчато. — Да и я на пару часов вышла на работу сегодня, не перегибаю палку. — Смотри, если что, даже не вздумай отмалчиваться, звони… — начал было Петр, но она его прервала. — Да, хорошо, Петь. Поняла. Ты прости, но горло сильно болит. Давай уже лучше сообщениями, — открыто намекнула, что пора закругляться. И брат не спорил. — Поправляйся! — напутствовал напоследок и отключился. — Пошли в аптеку, — тут же подхватила ее под руку Алена. Может, заметила, что Маша вымоталась этим разговором больше, чем предыдущей работой? Вероятно. И Маша покорно потянулась за подругой, натягивая пуховик, оставив контору на помощников. Олег позвонил, едва она домой добралась. — Наработалась? — все ещё немного с упреком, хоть и услышала иное, что от остальных спрятал бы. Улыбнулась, несмотря на усталость и недомогание. — Мгм… — хоть и выпила таблетки, что Алена ей буквально в рот впихнула, эффекта еще пока не наблюдала. — Плохо? Горло не прошло? — тут же уловил и верно истолковал. — Да нет, лучше, чем утром, — честно призналась Маша, сразу проходя на кухню. Кофе ей точно не помешает. Включила плиту, прижимая телефон к уху плечом. — Просто устала очень. Сложно ещё ритм выдерживать. Он хмыкнул. Но так, чтобы сразу ей дать понять, что именно об этом и говорил утром, когда настаивал на том, чтобы Маша осталась дома… у него. А теперь вот к себе вернулась. В этот момент, прерывая ее внутренний монолог и спасая кофе, который вот-вот мог убежать, Олег тяжко выдохнул. Она сама ощутила его усталость. Что-то за грудиной дрогнуло за него, сопереживая. Точно как он утром о ее горле говорил. Тоже измотали его. — А у тебя что? Чем замучили? Снова какие-то проблемы? — поинтересовалась, перелив горячий напиток из турки в чашку. — Не спрашивай, душа моя, — снова усмехнулся Олег. — Врать тебе не хочу. Проблем всегда «с головой», сама знаешь, — вроде и легко, и с шуткой, в обычном несерьезном тоне… Только ей не по себе стало. А уж после следующих слов — холод по спине прошел. И дело было точно не в простуде. — Я сегодня не вырвусь, дел по горло, Машенька. Ты у себя останешься или ко мне поедешь? Водителя прислать могу, — тем же легким тоном поинтересовался Олег. — Хоть сам и работаю, но мне приятно будет, если у меня переночуешь… — замолчал. И она зажмурилась, вспомнив прошлую ночь и то, как дышали друг другом почти. И по молчанию на том конце связи поняла, что и Олег это вспомнил. — А если останусь, — голос хриплый, но уже тоже не от боли. — Тоже кого-то пришлешь? — Пришлю, душа моя. Мне так спокойней будет, — и не думал отрицать Олег, хмыкнул с весельем. А у нее все равно привкус какой-то горечи на языке. — Хороший мой… Что-то сложное? — как спросить, чтобы понять его недомолвки, чтобы угадать… — Простого у нас в принципе ничего нет, не те времена, Машенька, — тот же ровный тон, чуть веселый, немного усталый. — Разберемся. Не нервничай… Маша знала, что он прикрыл веки, будто впитывал в себя привкус этого слова, как она вкус кофе сейчас. Вчера заметила, насколько наслаждается, когда она его «любимым» или «единственным» называет. Когда ласково… И она его понимала, сама млела каждый раз от его «душа моя». Легко ему говорить «не нервничай». А сам бы как реагировал, заяви она Олегу подобное? — Так что скажешь, Машенька? — Я, наверное, лучше у себя все-таки, раз тебя все равно не будет, — вздохнула она. — Закончу с теми документами. Да и сегодня появилась пара моментов, которые проверить нужно. Без тебя мне не по себе там, как-то очень пусто. Здесь хоть пространства меньше, в котором теряешься… — Это ты точно заметила, — рассмеялся Олег. — Насчет пространства… — помолчал. — Хорошо, воля твоя. Только охрана у дома будет, имей ввиду, — тоном, который четко давал понять, что никакие ее возражения ни на что не повлияют, добавил Олег. Теперь Маше оставалось лишь вздохнуть. — Олег! — вдруг вспомнила, опасаясь, что он сейчас прервет связь. — А ты будешь на этом вечере? Который после представления новых судей Верховного Суда собираются устроить? — на такие мероприятия его не могли не приглашать. — Приглашали вроде бы, — как-то мимоходом согласился он. — Но не уверен. Много нюансов… — Мне Петр звонил, уговаривал прийти. Даже сказал, что уже договорился про аукцион, чтобы собрать пожертвования для нашего фонда. Подкупает, — поделилась она. — Поддержка ему нужна, и положительный облик. А я сказала, что меня Алена в больницу грозится положить… В общем, тоже не уверена и желания нет, хотя для фонда и стоит. Думаю, мне ещё соучредители об этом напомнят, — улыбнулась, сделав еще глоток кофе.